Андрей Земляной - Рокировка в длинную сторону

• Название: Рокировка в длинную сторону
• Автор: Андрей Земляной
• Жанр: Альтернативная история

После своей внезапной смерти при предотвращении террористического акта, Александр Ладыгин — шестьдесят восемь лет, полковник подразделения специального назначения внешней разведки в отставке — волею высших сил попадает в тело подростка в 1934 год.

---

Первая поправка: за успешную работу по строительству московского метрополитена объявить от имени Центрального исполнительного комитета и Совета народных комиссаров Союза ССР благодарность ударникам, ударницам и всему коллективу инженеров, техников, рабочих и работниц Метростроя. (Зал приветствует предложение товарища Сталина возгласами «ура» и шумной овацией. Все встают.)

Сегодня же надо провести поправку о том, что объявляем благодарность всем работникам Метростроя. (Аплодисменты.) вы мне не аплодируйте: это решение всех товарищей.

И вторая поправка — я прямо читаю: за особые заслуги в деле мобилизации славных комсомольцев и комсомолок на успешное строительство московского метрополитена — наградить орденом Ленина Московскую организацию комсомола. (Взрыв аплодисментов, овация. Улыбаясь, товарищ Сталин аплодирует вместе со всеми собравшимися в Колонном зале.)

Эту поправку тоже надо сегодня провести и завтра опубликовать. (Поднимая бумажку с поправками, товарищ Сталин тепло и просто обращается к собранию.) Может быть, товарищи, этого мало, но лучшего мы придумать не сумели. Если что-нибудь еще можно сделать, то вы подскажите.

И. В. Сталин. Речь по случаю пуска первого метрополитена им Кагановича

В этот час на Октябрьском вокзале творилось сущее вавилонское столпотворение. Кричали мамаши, требуя чтобы их чада не отходили далеко, вопили носильщики, предлагая свои услуги, звенели станционные колокола, гудели и свистели паровозы… Несмотря на все старания, пару раз Саше не удалось увернуться, и его довольно чувствительно толкнули в спину. А уж сколько раз обматерили…

Но все на свете имеет конец, и вот Белов уже стоял на площади, где возвышался закрытый дощатой обрешеткой павильон станции метрополитена. Жаль только, что до ввода его в строй оставалось еще около года.

Оглядевшись, Саша чуть было не пожалел о своем отказе от милицейской помощи. Приезжие с трех вокзалов брали приступом немногочисленные автобусы, а трамваи отъезжали просто облепленные пассажирами со всех сторон. Люди висели на подножках, на сцепках сидели по двое — по трое, а некоторые умудрялись цепляться даже за окна.

Там же, где в Сашином прошлом-будущем гуртовались таксисты и частники, в тридцать четвертом стояла пара автомобилей и с десяток извозчичьих пролеток. Александр направился было к ним, но вовремя спохватился: его возраст и одежда явно говорят о неплатежеспособности, так что немногочисленные таксисты и извозчики пошлют его куда подальше. Если же показать им деньги — реакция подобных субъектов непредсказуема. Вдруг польстятся на «легкую добычу» в лице подростка. А лишнее актирование никому не нужно.

Внезапно Саше бросились в глаза громадные буквы «МОСТОРГ». Громадный плакат призывал граждан покупать в «Мосторге» все, что требуется для счастливой советской жизни. Что ж, пожалуй, следовало воспользоваться эти заманчивым предложением.

Белов рассуждал просто: его внешний вид ну никак не соответствует внутреннему содержанию. В самом деле, в том странном инциденте в вагоне «Красной стрелы» отчасти виноват и он сам. Нечего было пробуждать к себе нездоровый интерес всяких «френчей» и прочих бдительных граждан столь явной разницей между объемом финансовых трат и прикидом «приютской крысы». А, значит — вперед, к смене внешних атрибутов!

От вокзала он бойко дошагал до Красносельской улицы, слегка помахивая чемоданом. Нельзя сказать, что чемодан был такой уж легкий, но в планы Александра не входило всем и каждому показывать, что чемодан у детдомовца туго набит. Поэтому он старался, хотя рука уже начинала побаливать.

Подойдя к перекрестку, на котором находилась трамвайная остановка, Белов глубоко задумался. Москву он знал хорошо, но в своем времени, сто лет тому вперед. То есть, в наличии метро, автобусы и троллейбусы, а не только одни трамваи. Вот как, например, добраться отсюда до ЦУМа? Спросить бы у кого-нибудь? Так ведь он даже не знает, как этот ЦУМ сейчас называется…

Откуда-то из глубин памяти вынырнуло непонятное словосочетание «Мюр и Мерилиз». Вроде бы так назывался ЦУМ до Революции, но вот как он называется сейчас?..

— Извините, — обратился Саша к прилично, по-городскому одетой молодой женщине со значком КИМ на груди. — Вы мне не подскажете как до «Мюр и Мерилиза» добраться?

Та, оглядев Белова, улыбнулась хорошей, открытой улыбкой:

— Вот сейчас двадцать первый номер подойдет — сядешь на него и доедешь до Старой площади. Кондуктор объявит. А там пересядешь на…

— Спасибо вам большое, — прервал ее объяснения Саша. — От Старой площади я знаю, как дойти. Не маленький, дотопаю.

Женщина еще раз окинула его оценивающим взором, потом согласно кивнула:

— Дойдешь, если дорогу знаешь. Что, товарищ пионер: давно в Москве не был?

— Ну… Не то чтобы давно, просто вот тут, в районе… — Белов отчаянно пытался вспомнить, как в старые времена называли здешние места, но ничего не выходило.

— На Каланчевку не заходил? — удивилась женщина. — Что, и даже в Сокольники не ездил?

То, что Сокольники в то время были одним из основных центров досуга молодежи, Александр знал и мысленно чертыхнулся за такой прокол. А впрочем…

— Да мне Сокольники особо и не нужны, — произнес он уверенно. — Мы возле Калужской заставы жили, так что у меня — Нескучный под боком.

Тогда конечно, — согласилась кимовка и легонько подтолкнула Сашу вперед. — Давай, товарищ. Вон твой трамвай подходит.

Белов легко вскочил на подножку, протянул кондуктору двугривенный, пояснил, что едет до Старой площади и, получив билетики, прошел внутрь. Народу было на удивление немного и Саша даже сел на место возле окна. Трамвай покатил к вокзалам, и вот там-то и началось то самое мамаево побоище, которое Александр наблюдал минут двадцать тому назад.

Вагон был уже переполнен, но люди все лезли и лезли. Казалось, что вот-вот, и кто-нибудь окажется сидящим или лежащим на головах у прочих пассажиров. И тут внимание Белова вдруг привлек молодой парень в косоворотке и какой-то удивительной плоской клетчатой кепке с «ушами» на манер шапки-ушанки. Дополняли это великолепие полосатые брюки заправленные в начищенные до зеркала «хромачи». Но Александра заинтересовал не этот несуразный наряд, а поведение его обладателя. Парень явно «работал». Скорее всего, это был карманник, но — чем черт не шутит? — мог оказаться и сотрудником УгРо, проводящим операцию по слежению или задержанию. Во всяком случае, для начала Саша решил проследить за непонятным объектом.

Следить с сидячего места было неудобно, а потому он встал и уступил место какой-то полноватой, крашеной тетке с объемистой сумищей в руках. Та кивнула благодарно, обронила «Спасибочки», и плюхнулась на сидение, водружая свою ношу на колени. Что-то показалось Белову странным, а через секунду он уже понял — что. Сбоку сумки торчала какая-то тряпка. Из свежего разреза…

Корсет работал быстро и легко. В свои двадцать шесть он был уже опытным щипачом, причём одним из лучших в Москве. А сегодня он работал особенно красиво: с ним вместе был «васек» — малец, еще не заслуживший собственной клички который должен был принимать хабар, и сносить его из вагона. Васек отзывался на имя Петька и мечтал когда-нибудь стать таким же, как он — Корсет, вор первой статьи.

Корсет уже взял приличный лопатник у какого-то штымпа в дорогом прикиде, парочку кошельков у двух разинь, прихватил изрядную пачку купюр у толстой тетки, аккуратно помыв сумку, и собирался слить всё это Ваську, когда вдруг перед ним возник невидный, тощий паренек с красным галстуком. Корсет не успел даже удивиться, когда паренек вдруг схватил его за руку, потянул на себя, и коротко взмахнул другой, свободной рукой. Что-то кольнуло Корсета в подмышку, а потом сразу же все вокруг стало красным, и в глазах померк свет…

…Белов молниеносно спрятал стилет в рукав. Тонкое трехгранное лезвие оставило лишь малюсенькую ранку, которая даже не кровоточила. Да сама сталь вышла чистой. Точный удар в сердце. Александр, считавший, что вор должен не сидеть в тюрьме, а лежать в могиле, мгновенно оценил качество работы на «хорошо» и набрал побольше воздуха в лёгкие.

— Ой! Товарищи! Тут дяденьке плохо!

Детский голос прорезал гомон трамвайного столпотворения. Стоявшие рядом, начали поворачиваться, а потом шарахаться от оседающего мешком молодого мужчины с закатившимися глазами. Возле него стоял мальчишка лет тринадцати-четырнадцати, который пытался поддержать падающего. Внезапно он снова закричал:

— Ой! Товарищи! А у него тут кошельки! Он, наверное, вор!

Пассажиры заволновались, принялись хвататься за карманы:

— Ах ты ж! Нет кошелька! Зараза!

— Ой, мамочки! Сумку порезали! А там — деньги казенные!