игумен Варлаам - Кампан (сборник)

• Название: Кампан (сборник)
• Автор: игумен Варлаам
• Жанр: Сказка
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-9691-1455-5

Эта удивительная книга напоминает сборники классических авторских сказок и вместе с тем она очень современна. Истории древности в ней чередуются с рассказами о дне сегодняшнем и притчами. Жизни вещей и людей в сказках игумена Варлаама оказываются тесно переплетены и до забавного похожи, а проблемы, с которыми сталкиваются герои, невероятно сложны, но совершенно понятны и взрослым, и детям. А то, что не даётся пониманию с первого раза, обязательно станет ясным со второго или третьего – погружаться в атмосферу этих сказок хочется снова и снова.

---

Он ел заливное из стерляди, жареного поросёнка с хреном, утку, запечённую с яблоками (уж не Селезень ли?!), пил разные настойки и заморские вина, что в конце концов привело к страшному отягощению утробы. Последний бисквит уже никак не лез в рот, но хозяин стола убедил себя, что должен откушать и его.

Едва живой, Луш выбрался из-за стола и проследовал в опочивальню. Его живот был набит так туго, что глаза вылезали из орбит.

Послеобеденный сон был так же тяжёл, как сам обед, отчего царь проснулся совсем не отдохнувшим и в ещё более дурном расположении духа.

Заскучал Лягушонок по-настоящему. Несмотря на постоянные обильные обеды, стал худеть. Всё чаще вспоминал Жабу, и никакие развлечения не выводили его из хандры.

– Царя надо женить, – предложил Главный распорядитель двора.

– Надо! – подтвердил министр полиции и полезных доносов, у которого была дочь на выданье. – Да только непонятно, какие у него вкусы.

– Вкусы вкусами, – вставил министр культуры и культурных развлечений, – а порядочная жена никогда не помешает. Опять же наследник нужен.

Невесты шли, что называется, косяком и были одна лучше другой. Но царь не только не проявил интереса, а слёг и даже порой бредил от жара.

– Жа… Жа… а-а! – звал он кого-то.

– Какую-то Жанну зовет, – недоумевали придворные лекари.

Делать нечего, стали искать Жанну. И нашли. Дева оказалась невиданной красы! Когда она появилась во дворце, все обомлели.

– Необыкновенно хороша! – с видом знатока сказал министр культуры и культурных развлечений. – Неужели такому… скользкому царю достанется?! – Оказывается, двор всё ещё смущался мыслями о том, что у них царствует лягушка.

Лушу тоже понравилась внешность невесты. Вот только не чувствовалось в ней жизненного огня, была она будто полуживая. Механически двигалась, дежурно улыбалась, смотрела на всех, в том числе и на своего суженого, без малейшего интереса.

– Может, она заколдована кем-нибудь? – предположил жених.

– Так точно, ваше величество! – отчеканил министр полиции и полезных доносов. – Заколдована.

– Надо расколдовать!

– Это зависит от вашего величества, ваше величество. И от неё. Она должна поцеловать вас, ваше величество.

Луш благосклонно заулыбался и направился к невесте. Этикет такого не предусматривал, но все одобрили демократизм царя.

– Какой простой!.. – зашептали придворные.

– Способен на высокие чувства…

– Ещё бы! Такая красота! Любой первым побежит…

Красавица Жанна тоже сделала шаг вперёд и наклонилась, чтобы поцеловать Луша. И в тот момент, как состоялся поцелуй, превратилась… в обыкновенную буро-коричневую жабу.

– Моя Жаба! – изумился Луш и потерял сознание.

…Очнулся Лягушонок на берегу пруда. Первые лучи солнца проглядывали сквозь деревья. Утренняя прохлада благотворно действовала не только на тело, но и на душу. Звонкие комары кружились тучей и возбуждали аппетит. Лягушонок наспех проглотил несколько десятков и осмотрелся. Рядом сидела его возлюбленная Жан… Жаба!

Её взгляд был ласков и многозначителен.

– Как я ждала тебя! – воскликнула она вместо обычных колкостей и насмешек.

– И я! – расплылся в счастливой улыбке Лягушонок.

И поцеловал Жабу крепко-крепко, чтобы колдовство не вернулось к ней никогда.

Стройный хор лягушек-квакушек исполнил вальс Мендельсона, после чего обитатели Верхних и Нижних прудов начали свадебный пир.

Ах, повилика!

Не было на всём садово-огородном участке растения более сильного и цепкого, чем вьюн. К кому бы он ни приближался, ни для кого это ничем хорошим не заканчивалось. Растение попадало в крепкие объятия ловкого вьюна и начисто лишалось свободы.

Но вот увидел молодой вьюнок повилику – тонкую, нежную, воздушную. Даже корень, которым она соединялась с землёй, был почти незаметен, трудно было и поверить, что она питается соками земли, а не воздухом. Очаровательна была повилика!

Вела себя она скромно: потихоньку стелилась по земле, никого не задевая и никому не навязываясь. Только вздыхала иногда тоненьким голоском, обращаясь к соседу:

– Ах, какой ты, вьюнок, сильный и красивый! До чего же зелены твои листочки и как хороши на тебе бело-розовые колокольчики!

Голос её проникал прямо в душу, и сердце вьюнка затрепетало.

Полюбил он повилику, хотя сам себе в этом ещё не признавался. Тем более ей.

Весна набирала силу, всё ярче светило солнце, пробуждая к жизни всякую травинку и былинку.

Рос на открытом участке сада и подсолнух. Утром, с первыми лучами солнца, он поднимал свою растущую, пока ещё величиной с детский кулачок голову и подставлял круглое лицо свету.

– Что ты задираешь нос? – укорял его вьюн. – Никого не видишь, ни с кем не хочешь разговаривать! Ты, видно, никого не любишь!

– Ну что ты, вьюнок, – отвечал подсолнух. – Любить – это наше предназначение. Но чтобы любить какое-нибудь растение или даже красивый цветок, надо сначала по-настоящему полюбить солнце. Ведь только оно даёт нам силы жить и любить.

– Подумаешь, солнце! – фыркнул вьюн. – Оно высоко и далеко от нас. За что его любить? А вот те, кто рядом… Посмотри, как хороша, как нежна повилика!..

– Повилика несомненно хороша! – согласился подсолнух. – Но нельзя любить земное, не любя небесное.

Вьюн вполуха слушал своего рослого соседа, поскольку тот не разделял его чувства.

Ежедневно, раскрывая лепестки своих колокольчиков навстречу утренним лучам, просыпался вьюн с мыслями о нежной повилике, ждал, когда увидит её, услышит её неповторимый голос.

– Ах, вьюнок! Какой сегодня чудесный день! Я так рада тебя видеть, что мне даже не очень важно, светит ли на небе солнце.

– И я рад видеть тебя, повилика! Мне так хочется, чтобы ты всегда была рядом! Я готов цвести для тебя весь день и даже всю ночь.

– Ах! – самозабвенно шептала повилика. – Какой ты хороший! Я без тебя жить не могу!

– И я! – звенел своими бледными колокольчиками вьюнок. – Я тоже без тебя жить не могу! Ты вся такая неземная… Ты единственная, ты несравненная!

Вьюнок протянул свои молодые листочки повилике, и она нежно обвилась вокруг его стебелька. А он, потеряв от счастья голову, обвился вокруг повилики.

Теперь вьюнок, просыпаясь утром, сразу мог любоваться своей ненаглядной. Отныне они были неразлучны.

Земля прогрелась и стала сухой. Повилика всё сильнее прижималась своими изящными присосками к стеблю вьюна. Корешок, который связывал её с землёй, пересох и оборвался. Она и вправду стала неземной, и вся её жизнь теперь зависела от вьюна.

– Ах! – томно вздыхала повилика. – Я жить без тебя не могу!

– Я всегда буду с тобой, – заверял её вьюн, – ты можешь положиться на меня. Моя любовь сделает тебя счастливой!

– Ах! – шептала повилика возлюбленному. – Как хорошо мне с тобой! А тебе?

– И мне с тобой хорошо, повилика! – с жаром соглашался вьюн и старался вобрать из почвы как можно больше соков, чтобы хватило на двоих.

Вьюн щедро дарил свои жизненные силы повилике, которая всё крепче и крепче впивалась присосками в его стебель. Когда накрапывал летний дождик, а в особенности после обильного грозового ливня, этих сил хватало. Но как только наступала засуха, вьюну приходилось тяжко.

– Ах! – горько вздыхала повилика. – Ты меня совсем не любишь!..

– Люблю, – вяло, будто оправдываясь, говорил вьюн. – Просто…

И чтобы доказать свою любовь, старался отдать повилике все жизненные соки. Он углублялся корнями в землю, высасывал из неё последнюю влагу и питал возлюбленную. Лишь бы ей было хорошо, только бы она не увяла. Повилика расцветала, разрасталась и уже обвивала не только своего вьюна, но и молоденькие, сочные побеги вьюнков рядом.

– Что же ты? – ревновал её вьюн. – Я целыми днями стараюсь для тебя, выбиваюсь из последних сил, а ты…

– Ах, мне не хватает твоего внимания, – оправдывалась повилика, – ты стал какой-то безразличный. Я тебя уже не интересую, как раньше, тебя не вдохновляет моя любовь.

– Повилика! Я изо всех сил стараюсь обеспечить твоё благополучие. Но ты ненасытна. И у меня не хватает сил и питать тебя, и весь день с любовью на тебя смотреть.

– А вот у этих прелестных вьюнков, – показывала повилика на молодые побеги, в которые она уже впилась своими присосками, – хватает. И ты лучше не ворчи.

– Может, я тебе совсем не нужен? Пожалуйста, я тебя не держу. Оставь меня в покое и наслаждайся жизнью с юнцами-вьюнками.

– Ах, что ты! Ты же знаешь, как я люблю тебя! Я жить без тебя не могу!

Вьюн потихоньку оттаивал, вспоминал раннюю весну, когда он был одинок и жаждал любви. Вспоминал счастливые дни, когда обрёл свою повилику. Как хороша она была! Вся такая тонкая, изящная!.. Но воспоминаниями долго сыт не будешь. Жизнь требовала новых усилий и решительных шагов.