Сергей Смирнов - Девушки в погонах

• Название: Девушки в погонах
• Автор: Сергей Смирнов
• Издательство: Воениздат
• Жанр: О войне
• Год: 1964

В грозные годы Великой Отечественной войны в одних рядах с отцами и братьями сражались против немецко-фашистских захватчиков советские девушки-патриотки. Их было множество, беззаветных героинь в солдатских шинелях. Они водили танки и самолеты, ходили в труднейшую разведку, вытаскивали из огня раненых воинов, возвращали их к жизни.

Девушек в погонах можно было увидеть всюду: на фронте и в тылу. Имена многих уже тогда стали известны всей стране. Другие героини долгое время оставались безвестными. В этом сборнике рассказывается главным образом о тех девушках-воинах, чьи подвиги стали известны лишь в последние годы.

---

Екатерина Алексеевна распечатала второе письмо. Оно было от курсантов танковой школы Васильевского, Шаповалова, Цымбала и Барановского. Они писали:

«Уважаемая тов. Петлюк, мы, как и вы раньше, учимся на механиков-водителей боевых машин. Будем рады, если расскажете о своей тогдашней учебе, о том, какие трудности вам пришлось преодолевать, как вы водили танк на полях сражений, за что получили два ордена, боевые медали? Нам, это очень интересно».

Екатерина Алексеевна задумалась. И в ее памяти ожили страницы былого. Кажется, очень далекого и в то же время такого близкого.

Юности свойственны мечты.

Катя Петлюк в школьные годы мечтала стать летчицей. Бывало, пойдут подруги в луга. Все собирают полевые цветы, а Катюша ляжет в траву и смотрит в бездонное синее небо. Не пролетит ли среброкрылая птица. В небе парил ястреб. Но и он казался девушке маленьким самолетом. Вскоре она стала посещать аэроклуб. Летала над морем на спортивном самолете. Но ей очень хотелось управлять боевым.

Первые желания и… первые неудачи.

Она сидит в кабинете председателя приемной комиссии авиационного училища. Седой мужчина в военной форме сочувственно смотрит на девочку с косичками и говорит:

— Ничего, товарищ Петлюк, не могу сделать. Решение врачебной комиссии для нас закон. Вы не проходите по росту. Вот подрастете, возмужаете, тогда и…

— Тогда, тогда! — обиделась она, но, тут же спохватившись, сбавила тон. — Извините, пожалуйста. Можно идти?

— Да, идите. И не падайте духом. Будете водить машину.

Катя пришла домой расстроенная. Мать спросила:

— Взяли?

Девушка сделала недовольный жест:

— Нет. Ростом мала…

— А чего же тут обижаться? Ведь верно. Тебя в школе как прозвали? Пуговица. Ты и есть пуговица. Обидного ничего в этом нет. Радуйся, что здоровье хорошее, а рост — это полбеды. Вырастешь.

— И вырасту, — сердито прикусив губу, проговорила Катя.

Она была маленькая, круглолицая, на вид хрупкая, но с самого детства крепла в ее характере одна примечательная черта — необыкновенное упорство. Чего захочет, обязательно сделает. Захотела стать метким стрелком — и стала. Решила научиться прыгать с парашютом — и научилась. Когда началась война, она заявила:

— Пойду на фронт. Воевать.

И на другой же день явилась в военкомат с заявлением, в котором писала:

«Прошу отправить меня добровольцем в армию. Умею прыгать с парашютом, стрелять, метать гранату».

Ждать пришлось недолго. Однажды пришел ответ. Катя запрыгала от радости. Ее зачислили в танковую школу.

Начались дни упорной учебы. Классные занятия чередовались с тренировками на танкодроме, теория подкреплялась практикой. Менялись темы упражнений, менялся и характер девушки, будущего бойца стальной гвардии.

…Зеленое поле танкодрома.

Сегодня у курсантов трудная тема — преодоление препятствий. Колейный мост. Катя Петлюк стоит у танка. Она нервно трогает пальцами шлем — волнуется. Ее темные глаза напряженно смотрят на переброшенные через ров бревна. Это колейный мост. Узкие, скользкие балки. Два десятка метров над рвом.

— Петлюк, в машину! — раздается голос командира.

Катя повела танк. Но когда он приблизился к мосту, резко затормозила. Холодок пробежал по спине. И сколько ни ругала Петлюк себя за робость, не могла преодолеть чувства страха.

— Серегин, за рычаги! — приказал командир. — Покажите, как берут препятствие.

Серегин сел в машину. Взревел мотор. Танк помчался по трассе, развернулся и вошел на мост. У препятствия Серегин замедлил ход машины, но как только ее широкие гусеницы коснулись бревен, переключил передачу. Танк на большой скорости перелетел через препятствие. Поднялся, высоко задрав стальной лоб, на крутой вал и сделал разворот.

— Вот здорово! — воскликнула Петлюк, пораженная виртуозностью механика-водителя.

Командир смотрел на девушку с улыбкой человека, понимающего состояние подчиненного.

— Ну как, попробуем?

— Попробуем, товарищ сержант! — повеселев, ответила Катя.

Флажок снова показал «Вперед». Петлюк повела танк к колейному мосту. Десять, пять метров, три… Гусеницы коснулись балок. Грохоча по ним, машина уверенно двигалась все дальше и дальше. Вот она замедлила ход, остановилась, будто повисла над рвом, и… сделала рывок. Препятствие — позади. Катя вытерла ладонью горячий пот.

— Так-то дается учеба, — похлопал ее по плечу командир, когда она доложила о выполнении упражнения. — Но помните: в бою будет и посложнее. Победа на войне куется сейчас, Малютка. — Сержант улыбнулся широкой русской улыбкой.

Так закрепилось за Катей ласковое прозвище, данное ей сержантом. Петлюк унесла с собой это прозвище на фронт. Когда она вела свой танк в первый бой, о ней говорили:

— Малютка получает боевое крещение.

Это было нелегкое крещение — и физическое, и моральное. Вечерами, выйдя из землянки, Катя смотрела на пылающий горизонт. Смотрела не на пожар золотого осеннего листопада, не на милые майские закаты и не на багряные зимние зори, которые она тысячи раз видела в России, в Одессе. То полыхали зловещие зарева войны. И от этого болью сжималось ее маленькое девичье сердце.

Бывали дни, когда, измотанная боями, она валилась с ног от усталости. Как-то один из танкистов посмотрел сочувственно на девушку и бросил:

— Не за девичье взялась дело, Малютка.

Пожилой боец, чистивший у печурки пулемет, поднял брови:

— Ты говоришь «не девичье». Нет, брат, не так. Вот ты сказал это слово, и мне вспомнился один случай. Под Москвой это было. Дрались мы за одну деревушку. А она, как орешек, не поддается. Сильно в ней враг укрепился. Кругом — дзоты, проволочные заграждения. Служила в нашей роте санитаркой девушка Тася. Дружила она с командиром отделения автоматчиков Васей Попковым. Душа был парень. Первый в полку шутник, весельчак и балагур. Все на свете казалось ему простым и доступным. И вот однажды его отделение получает задание — пробраться в деревушку к противнику в тыл и во время общей атаки захватить каменное здание. Бойцы пробираются к немцам и штурмуют дот. Попков бежит впереди, бойцы — за ним. Бегут, и вдруг — колючая проволока! А медлить нельзя. Отступать — тем более невозможно. Приказ — закон для солдата. Попков начинает рубить проволоку. Его ранило. К нему подбегает санитарка Тася. Делает перевязку. Около них разрывается мина. Попков убит, а Тася получает ранение в грудь. Она зажимает ладонью рану и поднимает бойцов в атаку. Солдаты захватывают объект. Вот какое оно бывает дело-то, «не девичье»…

Танкисты легли спать. А Катя широко раскрытыми глазами смотрела в темноту и долго думала о той санитарке. Вот какие они бывают, девушки.

Уже более часа били наши орудия. Огненная лавина свинца и стали обрушилась на передовые позиции немцев. С воздуха их бомбили советские самолеты. Потом, когда огонь был перенесен в глубь вражеской обороны, в атаку пошли танки. Армада танков. Разрезая снежный наст, они с ревом мчались вперед. А над ними кружились в бешеном танце белые вихри.

Петлюк сидела за рычагами и неотступно следовала за головной машиной. Катей, как и тысячами людей, идущих за танками в атаку, овладел азарт боя. У нее не было ни страха, ни колебаний. Какая-то неведомая сила мчала ее сквозь разрывы снарядов туда, где укрылся в окопах и траншеях враг. Над танками проносились молниями краснозвездные штурмовики. Катя видела их в смотровую щель и мысленно посылала им пожелания успехов. И прибавляла скорость.

Впереди что-то чернело на снегу. Когда машина подошла ближе, Петлюк воскликнула:

— Офицер! Раненый офицер!

Командир приказал остановиться. Катя закрыла раненого бортом машины. Люк нельзя было открывать: противник начал вести по танку пулеметный огонь. И лишь когда огневая точка врага была уничтожена, Петлюк вышла из танка.

— Жив, товарищ? — склонилась она над офицером.

— Жив… Помогите…

Катя узнала офицера.

— Помпотех! Вы ранены?! Скорее в машину! — крикнула она и тут же легла на землю: застучала пулеметная очередь. Где-то появилась новая огневая точка. Из танка ударила пушка. Катя под прикрытием огня товарищей помогла офицеру забраться в люк. Офицера передали санитаркам. А экипаж продолжал выполнять боевую задачу. Он уничтожил в этот день два пулемета, разбил несколько дзотов противника.

Наступали по снежной целине, в лютую стужу. Днем и ночью. Очень трудно было Кате — девушке-танкисту. Помогали упорство, стремление не отставать от товарищей.

После разгрома гитлеровцев на Волге танковый полк был переброшен под Орел. К новым схваткам Екатерина Петлюк вела машину, уже несколько раз отмеченная в приказах командования. На груди девушки сиял боевой орден.

Льет дождь. Льет вторые сутки не переставая. Дороги превратились в грязно-желтое месиво. Петлюк возвращалась из штаба полка. Перед танкистами выступал полковой комиссар. Он только что прилетел из штаба фронта. Рассказывал о приезде в 1-ю танковую армию члена Военного совета фронта Н. С. Хрущева, о положении на фронте.