Антон Леонтьев - Танцующая с дьяволом

• Название: Танцующая с дьяволом
• Автор: Антон Леонтьев
• Жанр: Триллер
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-86713-4

Успешная бизнес-леди Лариса Марыгина осматривала новый офис, который собиралась приобрести ее компания, и неожиданно наткнулась на странную комнату. Когда бронированную дверь вскрыли, в помещении обнаружились вещи, принадлежащие жертвам маньяка-убийцы. Лариса сразу поняла это, ведь много лет назад трагедия коснулась и ее семьи. Женщина до сих пор мучительно переживала, казня себя за то, что не смогла предотвратить ее… И вот теперь ей в руки попали неопровержимые доказательства, которые позволят покарать монстра! Но справится ли она с ним в одиночку? Лариса еще не знала, что вскоре у нее появится верный союзник, ведь помощь пришла оттуда, где она даже не подумала бы ее искать…

---

Антон Леонтьев Танцующая с дьяволом

© Леонтьев А.В., 2016

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2016

Пролог

– Мама, мамочка, у меня болит живот! – произнес Тимка, хитро прищурив один глаз. – Можно, я не пойду сегодня в музыкалку?

Лариса, взглянув на сына в зеркало заднего вида, услышала писк мобильного и попыталась нащупать его, однако проклятый аппарат выскользнул из рук и улетел вниз, под педаль газа.

И ведь наверняка это была Алла Георгиевна! Ну конечно, она самая, нетерпеливая, властная, ненавидящая возражения начальница…

Начальница, которая более всего не любит, когда подчиненные не отвечают на ее звонки. А еще страшнее – «сбрасывают» их.

А судя по тому, что мобильный замолк, звонок при падении оказался именно что «сброшенным».

– Мама, мамочка, ну пожалуйста! – продолжал нудеть Тимка, который, несмотря на свои семь лет, был великим стратегом и отличным тактиком и всегда получал то, к чему стремился. Ну, или почти всегда.

Телефон запищал снова, Лариса, придерживая левой рукой руль, нагнулась, стараясь правой нащупать мерзкий кусок пластика, издающий столь неприятные звуки. То, что она не приняла, – вернее, по версии Аллы Георгиевны, конечно же, «сбросила» ее звонок, – это еще полбеды.

Окончательной бедой было бы, если бы она не приняла или «сбросила» второй…

– Ну мамочка! Ты же не можешь заставить меня, больного ребенка, переться в музыкалку! – ныл Тимка. Лариса в сердцах прикрикнула на сына, чья антипатия к музыкальной школе была ей отлично известна, но она уже второй год подряд пыталась это игнорировать.

– Замолчи, пожалуйста! Я ведь знаю, что ты врешь! Никакой живот у тебя не болит!

Сын обиженно всхлипнул, а Лариса, воспользовавшись тем, что автомобиль как раз остановился на красном свете, быстро нагнулась и нащупала надрывающийся мобильник.

– Да, Алла Георгиевна! – произнесла она, сразу же приняв звонок и более всего опасаясь, что мегера-начальница уже потеряла терпение и положила трубку.

Однако это была не Алла Георгиевна.

– Лариса, нам нужно поговорить! – донесся из аппарата командирский голос ее бывшего, Антона. Лариса про себя застонала – хотя, кажется, не про себя, а очень даже явно.

– Нам не о чем говорить! – заявила она, намереваясь завершить ненужный контакт с этим ненужным человеком. Человеком, которого она когда-то очень сильно любила. И который был отцом того, кто скрючился сейчас на заднем сиденье ее «Хонды» и делал вид, что терзается ужасными болями, желая получить разрешение не идти в этот вторник на занятия в музыкалку.

– Есть о чем! – прорычал ее бывший. Неужели это тот человек, который умел быть таким ласковым и нежным, таким… Таким чувственным в моменты страсти?

А еще ужасно мелочным, необычайно истеричным, фантастически жадным и, что кошмарнее всего, в пух и прах изовравшимся.

Да, он – многогранный. Именно так Антон любил характеризовать себя, отчего-то считая данный эпитет комплиментом.

– И о чем же, многогранный вы наш? – саркастически спросила Лариса, услышав нетерпеливое гудение и не поняв сначала, что за идиот стоит на перекрестке и не едет дальше, хотя красный сигнал светофора уже давно сменился на зеленый.

Идиотом была она сама.

Какой-то крутой лихач на крутой же тачке обогнал ее, нахально выехав на встречную полосу; за рулем находился распущенный мажор, а сидящая около него расфуфыренная девица в декадентских серебристых мехах, явно представительница платиново-иридиевой молодежи столицы, показала ей средний палец, увенчанный розовым когтем и украшенный перстнем с изумительно переливающимся камнем, на который не хватило бы всех заработков Ларисы за всю ее трудовую жизнь.

Девица гаркнула какую-то гадость, причем даже матерную, а Лариса, раздосадованная всем, что навалилось на нее в этот вторник, в сердцах крикнула:

– На себя посмотри, шлюха великосветская!

И, конечно же, сразу пожалела об этом, потому что Тимка, только что изображавший из себя тяжелобольного и дожидавшийся материнского разрешения не ходить в ненавистную музыкалку, стал корчить несусветные рожи, грозить умчавшейся в асфальтную даль иномарке с мажором и девицей в мехах и с перстнем и на весь салон радостно вопить:

– Шлюха великосветская! Великосветская шлюха!

– Лариса! – возмутился ей в ухо бывший. – Чему ты учишь нашего сына? Ты думаешь, с учетом таких обстоятельств я разрешу ему остаться с тобой? Ты плохая мать!

– А про тебя я даже не могу сказать, что ты плохой отец, Антоша! – холодно ответила Лариса. – Потому что ты ему отец вообще никакой! Оставь нас в покое!

И завершила разговор. Разумеется, она тотчас пожалела об этих словах. И больше не из-за возможных душевных терзаний бывшего (весь процесс их расставания, а также предшествовавшие этому гадкий фарс и жалкая комедия, на которые у нее, без ее на то желания, был несдаваемый годовой абонемент, доказали, что души у Антоши нет по определению или что она, быть может, атрофировалась у него еще в эмбриональном состоянии), а из-за того, что эти слова мог слышать семилетний Тимка, отца, несмотря на всю семейную катавасию и его уход к новой женщине, успевшей от него даже родить, обожавший.

Но Тимка продолжал выкрикивать похабности, услышанные не от кого иного, как от нее самой, поэтому ее последнее замечание осталось незамеченным.

Лариса бросила взгляд на приборную доску – часы показывали без двадцати четыре. А ведь занятия в музыкалке начинаются в четыре! И, что хуже, полпятого ей нужно быть на планерке у Аллы Георгиевны – и это несмотря на то, что она упорно просила не назначать совещания на столь позднее время, в особенности во вторник, когда у Тимки музыкалка, и в четверг, когда у него бассейн.

Но, конечно же, Алле Георгиевне доставляло особое, явно садистское удовольствие раз за разом назначать планерку или на вторую половину дня на вторник, или на четверг – или в оба этих дня.

– Тима, перестань! – крикнула Лариса, а сын, на секунду прекратив распевать на все лады «шлюха великосветская», спросил:

– А если перестану, в музыкалку не поедем? Мамочка, ну давай сегодня пропустим!

– Только не говори, что у тебя болит живот! – отрезала Лариса. – Больные с улыбкой до ушей не распевают всяческую чушь в присутствии родной матери!

Тимка вздохнул, понимая, что попался. Потом его лицо помрачнело, и он сказал:

– Мамочка, ну пожалуйста, давай сегодня я не пойду! Да, у меня ничего не болит, но… Но у меня плохое предчувствие…

Лариса фыркнула – нет, какой, однако, в нем артист погибает! У меня плохое предчувствие… Хоть стой, хоть падай! Причем она даже знала, откуда он увел эту фразочку, звучащую из уст современного семилетнего мальчишки столь дико. Из воскресного фильма, который они (после отличной совместной прогулки в парке Горького), укутавшись в плед, смотрели вместе по телевизору. Этакий тоскливый триллер с элементами мистики, который семилетнему ребенку смотреть, конечно, не стоило, но ведь хитрец Тимка (вообще-то большой фанат «Формулы-1») добился-таки, чтобы она не переключила на другой канал. И вот там герой, обладавший экстрасенсорными способностями, кстати, тоже мальчик его возраста, причем даже чем-то похожий на Тимку, время от времени выдавал эту фразу – после чего кто-то из второстепенных персонажей погибал.

Тут снова зазвонил телефон. Лариса схватила его и крикнула:

– Антон, я говорю совершенно серьезно! Оставь нас в покое, иначе…

– Лариса, вы где? – донеслось до нее раскатистое контральто Аллы Георгиевны. – Почему сбросили мой звонок?

Лариса пробормотала извинения, но начальница их проигнорировала и продолжила:

– У меня для вас поручение, причем крайне ответственное…

Иных – неответственных – у Аллы Георгиевны не было по определению.

…Они прибыли к зданию, в котором располагалась музыкальная школа, без трех минут четыре. Лариса вышла из салона и вынула из багажника ранец сына. Тимка, понурый и какой-то квелый, сидел на заднем сиденье и апатично смотрел в окно.

А может, Антон прав – и она плохая мать? Думает только о своей карьере. О том, как угодить этой мегере Алле Георгиевне. Как добиться скорого повышения и увеличения зарплаты. Ведь ей, матери-одиночке, оно ой как нужно! Ибо на Антона рассчитывать не стоит – больше того, что положено по закону, не даст, да и положенное выделит с жутким скрипом и таким мученическим выражением лица, словно она снимает с него последнюю рубашку. Думает она и о том, что один из коллег стал за ней ухлестывать, и ей, кажется, это даже приятно. И что отпуск, который они планировали на Новый год всей семьей, теперь, после ухода Антона, накрылся медным тазом и что не будет тебе никакого теплого ласкового моря и белого песка, раскаленного золотым солнцем…