Ричард Диминг - Коп из полиции нравов [Коп из полиции нравов. Шпион поневоле. Требуется секретарша. Весьма опасная игра]

• Название: Коп из полиции нравов [Коп из полиции нравов. Шпион поневоле. Требуется секретарша. Весьма опасная игра]
• Автор: Ричард Диминг
• Издательство: Терра
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 1997
• ISBN: 5-300-00910-5

В сборник вошли романы мастеров детективного жанра: американского писателя Ричарда Диминга «Коп из полиции нравов», английских — Адама Даймена «Шпион поневоле», Майкла Холлидея «Требуется секретарша» и Гэвина Лайла «Весьма опасная игра». Все четыре произведения отличаются остросюжетностью, психологизмом, детально выписанными характерами.

---

14. Финал

К тому времени, когда наше такси выехало на Оксфорд-стрит, дождь пошел сильнее, и освещенные витрины казались желтовато-серыми, словно покрытыми пылью. Час пик уже миновал, — немногие запоздавшие теснились в дверях магазинов в ожидании своих автобусов; иногда кто-нибудь из них выскакивал под дождь, прикрывая голову вечерней газетой. Англичане никогда не научатся себя вести. Они думают, что если на календаре лето, то можно выходить из дома без плаща. Я щелчком выбросил сигарету в открытое окно и проследил, как она, рассыпая искры, отскочила от крыши соседней малолитражки. Из-за дождя движение на улице застыло одной большой слипшейся массой автомобилей, шуршавшей стеклоочистителями по залитым дождем ветровым стеклам.

— Я бы хотела вернуться на Датос, — сказала Вероника.

На ней было ее последнее приобретение, купленное в бутике на Кингз Роуд — улице, представлявшей собой смесь восточного базара и площадки для схваток регбистов. Платье было очень коротким, разрисованным синими и желтыми цветочками. Слева на платье над грудью, почти открытой большим вырезом, было изображено яркое розовое сердце. Днем Вероника сделала себе прическу, но все равно сейчас черные волосы лежали беспорядочной копной, а ноги загорели до такой степени, что она перестала надевать чулки. Короче говоря, Вероника была настолько обнажена, насколько это было возможно в наши дни без опасения быть задержанной за оскорбление общественной морали.

— Я тоже. Англия — страна, которую лучше воображать, чем видеть наяву. Представлять, какая она зеленая и нежная. Какая свежая и манящая — после странствий в знойных тропиках. Но не стоит возвращаться сюда, чтобы проверить верность ваших грез.

Теперь наше такси ползло по Парк Лейн, а малолитражки крутились вокруг, выписывая опасные виражи, словно барракуды, дразнящие акулу. Мы ехали на встречу с Рупертом Генри Квином, нашим общим казначеем. Он вызвал нас не в офис, а к себе. Загадочная записка гласила:

«Ужин. 7.15 вечера. Четверг. Одежда на ваше усмотрение».

Далее следовал его адрес в Белгрэйвии.

— Возможно, он пригласил нас к себе домой потому, что там приводит в исполнение приговоры, — угрюмо буркнул я. — Ему приходится объясняться в министерстве, если испачкать кровью ковер в офисе.

— Ты выберешь нож или веревку? — ехидно спросила Вероника.

«На свое усмотрение» я надел чисто выстиранные белые джинсы и очень тонкий светло-желтый джемпер с вырезом, максимально открывавшим загорелую грудь. Хотелось заставить Руперта как можно острее ощутить мое физическое превосходство.

— Может быть, — сказала Вероника, с грустью посмотрев на «Плейбой Клаб», где порою подрабатывал кое-кто из ее друзей, — он просто хочет оказать нам любезность. Говорят, его жена просто куколка.

— Священная корова. Ты никогда не говорила мне, что он женат. Замуж за него пойдет только умственно отсталая женщина.

Я действительно считал, что, будь я девушкой, я бы предпочел скорее Мартина Бормана, чем Руперта Квина. Такси ползком обогнуло Гайд-парк и потащилось по направлению к вокзалу Виктории. Попетляв по тихим закоулкам, где даже выхлопные газы пахли деньгами, наш водитель, наконец, нашел нужную улицу и остановился напротив дома под номером конечно же 13. Входная дверь из тикового дерева, обитая гвоздями и отлакированная, была девственно белого цвета, а над ней висел старый корабельный колокол. Очко в пользу Руперта за этот колокол. Бог знает, где он его достал, но выбито на колоколе было «Титаник».

Забавно. Я нажал кнопку звонка, и мы, сутулясь под дождем, стали ждать, что будет дальше.

Женщина, открывшая дверь, пригласила нас внутрь. В первое мгновение я подумал, что это, видимо, его любовница, но мои заблуждения на сей счет быстро развеялись, когда она произнесла:

— Вы, должно быть, Филипп и Вероника. Привет. Я — Сью, жена Руперта.

Мы последовали за ней в гостиную, и по пути я вопросительно покосился на Веронику. Первое, что задело меня в этой Сью, был ее возраст — не больше 24, а старине Руперту давно перевалило за сорок. Распутный ублюдок. У нее были длинные каштановые волосы такого оттенка, который, как обычно говорят, мастерски передавал на своих полотнах Тициан. Фигура достаточно нескладная, но приятно выпуклая в нужных местах. Кто-то когда-то не слишком деликатно обошелся с ее носом. Не то, чтобы он был сломан, но выглядел не совсем прямым. У нее были серые, сияющие радостью глаза. Чисто физически создавалось впечатление, что они с Рупертом вполне могли по утрам оттачивать друг на друге приемы дзюдо. Но в ней было еще кое-что. Она была по-настоящему сексуальна. Не просто внешне, как бывает с привлекательными женщинами, выставляющими свою чувственность напоказ, — она была заряжена сексуальностью. Стоя рядом с этой куколкой казалось, будто вы стоите возле электродвигателя, ощущая, как вас пронизывает вибрация.

Пока я потягивал первую пару коктейлей, меня забавляла мысль: а не попытаться ли ее соблазнить? Боже мой, вот это была бы штука! Я бы исподтишка, лукаво улыбался при каждой встрече с ним, а он бы выходил из себя, теряясь в догадках. Но с этой идеей я быстро расстался. Во-первых, я не мог представить Руперта расстроенным по какому бы то ни было поводу, пусть даже я зажарю из Сью шашлык. Во-вторых, ему представится предлог для полуофициальной мести.

— Руперт сказал, что задержится, и попросил меня извиниться перед вами, — сказала она, — Что будете пить?

— Я уверен, что он этого не просил — мы же работаем на него, не забывайте. А выпьем «Хайлэнд Малт»[12] которое, я вижу, скромно прячется среди ваших запасов.

Стены комнаты были задрапированы шелком какого-то устричного цвета, очень ярким и дорогим. Мебель современная — красное дерево и черная кожа. На каминной полке стояла небольшая статуэтка ню — вид сзади; однако волосы и общие очертания фигуры не оставляли сомнений относительно автора этой работы. Мы расселись, и хозяйка поставила пластинку — одну из новинок современного джаза. Все это производило странное впечатление именно потому, что было столь обыденным.

Мы успели поговорить о греческих островах и о последнем фильме Стэнли Кубрика, который видели, когда Руперт оповестил снаружи о своем прибытии оглушительным ревом мотора своего «мазерати». Я подошел к окну и выглянул на улицу. Это был он, мой крошечный босс с облысевшей, блестевшей от дождя макушкой, выбирающийся из модели «1800».

Он влетел в комнату и поцеловал жену, расточая улыбки, словно дружелюбный маленький домовой с красным, как у Санта Клауса, носом. Я как-то никогда не представлял Руперта целующим кого бы то ни было. Он тепло улыбнулся Веронике и мне, налил себе большую порцию сухого шерри и наполнил наши бокалы.

— Когда будем ужинать, дорогая? — спросил он.

Жена тут же отправилась на кухню. Руперт предложил сигареты и стал развлекать нас светской беседой — он, оказалось, это умел — о движении на дорогах и вечеринке у Рикки Килмари, на которой недавно побывал. Естественно, к этому моменту я уже был крайне встревожен. Честнее будет сказать — охвачен ужасом.

Когда он повел нас наверх в столовую, мы с Вероникой немного отстали.

— Что с ним происходит? — спросил я.

— Возможно, он всегда так себя ведет при жене.

Квин тут же обернулся и внимательно посмотрел на нас сверху вниз, на мгновение снова став нашим прежним боссом, которого мы так хорошо знали и так сильно ненавидели.

— Прекратите шептаться, дорогие мои.

Столовая была столь же роскошна. Располагалась она в глубине дома и окнами выходила на частные, отгороженные от постороннего взгляда садики, которые принято иметь в этих районах. Шторы были из черного атласа с шелковой подбивкой, стены самого модного яблочно-зеленого цвета. Висела картина, очень похоже, кисти Кляйна, но я не стал уточнять, поскольку не хотел показывать свое невежество. Свет в комнате, конечно, падал сбоку; ковер, кажется, был из шерсти викуньи и покрывал пол от стены до стены. И посредине — старый полированный стол в стиле Луи какого-то. Создавалось впечатление, что Руперт расточал свои доходы щедрой рукой.

Мы начали ужин с «Редерер Кристал», закончив его фруктами, орешками и вновь шампанским. Алкоголь усыпил даже мои подозрения, и лишь единственное замечание Руперта — «извините, меню довольно среднего качества, но я считал, что у вас не слишком изысканный вкус» — прозвучало диссонансом. После ужина мы неторопливо спустились назад, в гостиную.

Сью куда-то испарилась готовить кофе, а Руперт коротал время, разливая большие порции бренди и предлагая нам сигары — Вероника приняла, а я отказался. Наконец, вернулась Сью, неся кофейник, напоминавший ассирийскую урну, и медные чашки.

— Кофе в таком кофейнике гораздо вкуснее, — заметила она, опустившись на колени, чтобы наполнить чашки. Затем устроилась на полу у ног Руперта. Меня бросило в дрожь. Квин, добрый муженек…