Кристина Старк - Крылья

• Название: Крылья
• Автор: Кристина Старк
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-093653-3

Семнадцатилетняя Лика Вернер после покушения на ее жизнь обнаруживает, что в состоянии стресса может ненадолго перемещаться в тела других людей. Лика уверена, что сходит с ума, пока не встречает человека, который подозрительно хорошо осведомлен о такого рода «симптомах».

Захватывающий роман о любви на фоне восхитительных декораций: альпийские предгорья, мегаполисы Европы, улочки крымских городков, пейзажи Тибета и Саудовской Аравии. Роскошная жизнь швейцарской аристократии, тайные организации, закрытые школы, эксперименты над человеческой психикой, чувства, которым невозможно противостоять.

---

Феликс помолчал, разглядывая узор капель на стекле.

– Хочешь узнать еще одну фразу на латыни?

Я перестала трясти волосами перед струей теплого воздуха из кондиционера. Какое неожиданное предложение.

– Давай, – кивнула я.

– Amantes sunt amentes. «Влюбленные – безумные», если перевести на твой язык… Представь, на латыни эти два слова отличаются всего одной буквой.

И он снова ушел в себя – туда, куда мне не было дороги.

«Твой язык, – шепнуло мне подсознание. – Он назвал русский “твоим языком”. Но не своим. Забавно?»

* * *

В начале десятого наша «ауди» взметнула пыль возле кирпичного забора моего дома. Я распахнула дверь и вышла из машины.

– Идем, – позвала я. – Вот это твой дом. Ты здесь вырос.

Пока я открывала решетчатые ворота, он захлопнул дверь машины и подошел ко мне, разглядывая дом. И тогда я, неизвестно откуда набравшись смелости, взяла его за руку и повела за собой.

Кажется, я впервые прикоснулась к Феликсу, не мечтая при этом нанести ему тяжелые телесные повреждения. Эта мысль была смешной, волнующей и восхитительной одновременно. Его ладонь была расслабленной и теплой – такой, что я испытала смущение за свои тонкие, вечно холодные пальцы.

Я вела Феликса за руку и не могла отделаться от мысли, что именно так я бы вела к родителям своего жениха. А потом мы бы долго болтали за бутылкой вина, смеялись и делились планами на будущее. Чудесно, но не в этот раз…

Мы в два шага преодолели ступеньки крыльца и вошли в дом.

– Ма-ам!

– Лика?! – отозвалась Анна откуда-то из кухни. – Наконец-то!

Я оглянулась на Феликса. Он стоял посреди гостиной, спокойный и невозмутимый, как горное озеро, чья гладь остается ровной, даже когда вокруг носятся высокогорные ветра.

– Ты знаешь, тебя не было всего пару дней, а я успела соскучиться… – засмеялась Анна и вошла в гостиную.

Есть вещи, которые не забываются. Их просто невозможно забыть. Память словно фотографирует их, а фотографию потом всегда держит под рукой. Лицо Анны в тот момент, когда она вошла в гостиную, навсегда впечаталось в мою память: влажные глаза, дрожащие губы, белый как мел, лоб.

Я смотрела на нее и чувствовала, как слезы чертят на моих щеках две сырые дорожки. Она молча шагнула к сыну в объятия, и ее плечи затряслись от беззвучных рыданий. Какой маленькой и хрупкой казалась она в его руках…

Дрожащими руками я вытерла слезы и перевела замутненный взгляд с Анны на Феликса… И меня словно током прошибло: я ожидала увидеть все что угодно: равнодушие, театральную грусть, натянутое сочувствие, – но только не то, что увидела. На его лице была написана мучительная нечеловеческая боль – такая боль, словно никакой потери памяти не было и в помине, словно сейчас ее обнимал не чужак, а самый настоящий сын, который бесконечно сожалел обо всем случившемся.

– Мальчик мой, – выдохнула Анна и…

Я видела, как дернулся Феликс, резко отрывая голову от Анниного плеча и переводя обеспокоенный взгляд на ее лицо, и в ту же секунду поняла, что случилось ужасное: Анна обмякла в его руках, повисла как тряпичная кукла, уронив набок голову.

– Это обморок, да? Скажи, что это обморок! – запаниковала я.

Феликс склонился над Анной, прижимая пальцы к ее сонной артерии..

– Вызови скорую.

Я с трудом стряхнула с себя паническое оцепенение и бросилась к телефону, плохо справляясь с подкашивающимися ногами. Пока я кричала врачам в трубку адрес, Феликс исчез в проеме дверей и тут же вернулся обратно с небольшой сумкой. Анна уходила от меня.

* * *

– Скажи, что ты знаешь, что нужно делать, – пробормотала я и в следующую секунду убедилась, что ответ мне не нужен.

Он знал. И это потрясло меня не меньше, чем бледная, как снег, Анна, лежащая на полу. В той небольшой сумке, которую он принес из машины, было столько шприцев, что, казалось, хватило бы на наркопритон, а то и на целое отделение госпиталя. Феликс выхватил два шприца и в два щелчка сбросил с них колпачки. Невероятно, но он нашел у Анны вену быстрее, чем я бы нашла собственный нос, и быстро сделал ей инъекцию.

– Тенектеплаза, – сказал он, перехватив мой вопросительный взгляд. – Восстановит кровоток, если он нарушен.

Я не смогла ничего ответить, просто сидела с открытым ртом, глядя на него, как на фокусника. Если бы Феликс вынул из кармана волшебную палочку и воскликнул «Алохомора!», я вряд ли смогла бы удивиться сильнее. Содержимое второго шприца – ярко-красная жидкость – тоже отправилось в вену.

– Иди сюда, помоги мне приподнять ее… Сможешь открыть окно?

* * *

В дом влетели фельдшеры, заполнив это крохотное домашнее пространство суетой, громкими голосами и горьким запахом лекарств. Как только все сообразили, что я и двух слов связать не могу, – они все переключились на Феликса, и тот начал объяснять им, что случилось, причем половину сказанных им слов я не понимала. «Тромболитики», «ангиозный», «гемодинамика» – все эти слова вылетали из его рта с такой же легкостью, как «аминь» – из моего. Я просто сидела, давилась слезами и держала Анну за руку, пока все они пытались предпринять что-то более действенное, чем мольбы.

Я почти залезла в машину скорой, вслед за носилками, и тут ко мне повернулась тетка-фельдшер, сдвинув на нос крохотные очки:

– Деточка, нашатыря дать понюхать? Что-то ты совсем бледная. В обмороки падаешь?

Обмороки! Я едва держалась на ногах от нервного потрясения, и отключиться в машине скорой было бы как раз в моем репертуаре. А если меня «перебросит» в кого-то из находящихся рядом врачей, то Анну некому будет спасать! Я выскочила из машины, как ошпаренная, и врезалась в Феликса, возникшего на моем пути.

– Я не могу ехать с ними. В карете скорой. Просто не могу. Можно мы поедем за ними на твоей машине? Пожалуйста…

Я почувствовала теплую руку на своем запястье.

– Успокойся, хорошо? Мы поедем за ними, – сказал он.

* * *

«Ауди» тронулась вслед за скорой.

– Утром Анна плохо себя чувствовала… – простонала я. – Я звонила ей, когда мы остановились в кафе, и она сказала, что у нее очень болит рука. И плечо…

– Так бывает. Проблема в сердце, но болит не оно, а что-то рядом, – объяснил Феликс.

– Я должна была насторожиться, я должна была придержать лошадей… Ее сын чуть не убил ее, и я едва не закончила начатое..

– Это не твоя вина, – перебил меня он.

– В том месте, где мы завтракали, – там на зеркале было нарисовано разбитое сердце. Если бы я была внимательней к знакам судьбы, то всего этого…

– Нет никакой иной судьбы, кроме той, что творится в данный момент, – оборвал меня Феликс. – Если во всем искать знаки, то очень сложно будет думать головой и принимать разумные решения.

Сложно не согласиться… Конечно, в своих поступках я должна полагаться на себя и только на себя, но, господи, как же иногда хочется легких дорог и простых решений, подсказок и указателей на всех крутых поворотах – только чтобы переложить ответственность с себя на кого-то другого, на кого-то незримого.

– Неужели в твоей жизни никогда не случалось чего-то, что можно было бы назвать знаком свыше? – буркнула я, утирая распухший нос. – Никакой мистики?

– Нет, – не колеблясь ответил он.

Но его рука так сжала руль, что побелели пальцы.

* * *

Мы провели в больнице уже несколько часов, меня подкашивала страшная слабость от волнения и усталости. Я мысленно благодарила Феликса за то, что ему удалось правдами и неправдами впихнуть в меня утром завтрак, иначе я бы сейчас просто не смогла стоять. Врачи отказались пустить меня к Анне и посоветовали отправиться домой. Но как только мы вышли на порог больницы, мне позвонила Алька.

– Итоговая контрольная? Сегодня? – переспросила я. – Первый раз слышу!

– Приезжай! Если не ради своих оценок, то хотя бы ради класса. Ты наш счастливый талисман, Вернер.

– Чего?

– Не поверишь, но каждый раз, когда ты падаешь в обморок, учителя становятся просто шелковые. Никогда не забуду, как химичка извинилась перед Идой и отдала записку! Да-да! А потом села на стул и загадочно улыбалась остаток урока, как Джоконда. Жаль, ты этого не видела…

Я сунула телефон в карман и повернулась к Феликсу.

– Через полчаса у нас большая контрольная. По математике. Мне стоит поехать…

Лицо Феликса ничего не выражало. Лед под загорелой кожей.

– Тебя подбросить до школы?

– Нет, тут совсем недалеко, я на маршрутке. Послушай, знаешь что? Я поеду в школу, а ты езжай к нам домой, что скажешь? Ты же помнишь дорогу? Тебе нужно поспать, сколько ты уже не спал? – и, не дожидаясь ответов на залп всех этих вопросов, я бросила ему связку ключей от нашего дома, которую его рука ловко перехватила в воздухе. – Я приеду часа через три-четыре! И пока он ничего не успел возразить, игнорируя легкое замешательство на его лице, я развернулась и побежала к остановке.