Евгений Браудо - Музыка после Вагнера

• Название: Музыка после Вагнера
• Автор: Евгений Браудо
• Жанр: Публицистика

«Если бросить беглый взгляд на темы, которые вдохновляют творчество современных композиторов, на те формы в которые вылилась их музыка, то получится впечатление совершенного хаоса. Тут и глубокомысленные поэмы из области современных философских исканий, рядом с ними примитивная романтика и социальная драма, тонкие импрессионистские наброски и строгая, чистая, в смысле стиля, камерная музыка, музыка на социалистические темы и догматические религиозные композиции. Но стоит только глубже нам всмотреться в это пестрое многообразие явлений современной музыкальной жизни, и мы без труда заметим одну общую черту, свойственную всем жизнеспособным музыкальным произведениям наших дней. Современная музыка окончательно утратила свой былой характер праздной забавы…»

---

Наиболее слабые части в его симфониях это их аллегро. Брукнер не умеет следовать за догматами чистой симфонической музыки. Он отдается своим мыслям, как бы не считаясь с архитектурной основой сонатной формы. Его аллегро носят всегда неспокойный, отрывочный характер. Здесь в этом стремлении расширить по своему традиционные формы симфонии сказалось то благоговейное преклонение, которое питал скромный народный учитель к музыкальному гению Вагнера, то живое начало современной жизни, которое ведет нас к конкретному выражению наших чувств в музыке. Брукнер хотел слить в новой симфонии во-едино мир интеллектуального созерцания Бетховена с переживаниями Вагнеровской музыкальной драмы и её завоеваниями в области гармонии и лейтмотивного контра пункта. Симфонии его остались грандиозными торсами каких то новых архитектурных построений в музыке. Инструментовка Брукнера носит такой своеобразный характер и так связана с личными судьбами её автора, что для её понимания необходимо знакомство с его биографией. Всю свою жизнь Брукнер был органистом и насколько он любил орган, можно видеть из того, что в своем завещании он просил похоронить себя в монастыре, на таком месте, куда будут доноситься звуки большего органа. Поэтому вся полифония, богатейшая гармонизация и инструментовка возрожденной симфонии Брукнера, как справедливо замечает его биограф, д-р Граф, проникнуты не столько духом оркестра сколько особенностями игры на органе. «Не симфонист Брукнер, а скромный органист св. Флориана распределяет регистры оркестра, когда после чуть слышного пианиссимо высоких нот деревянных духовых инструментов вдруг сразу раскрываются все его шлюзы, или когда над мрачной бассовой педалью нежные голоса струнных или деревянных инструментов спускаются в оркестр с небесных высот или когда повторяется главная тема симфонии, сопровождаемая лишь отдельными фигурациями флейты» (Граф). Эти интересные уподобления могут быть отнесены всецело однако же, только к первому периоду творчества Брукнера. В последних своих симфониях он проявляет уже такое чуткое отношение к оркестровым краскам, что как иструментатор он может быть поставлен рядом с Листом, с музыкой которого у него, вообще, много общего. Глубокая серьезность музыки Брукнера мешает ей сразу проникнуть в широкие круги публики Брамс сказал когда то Брукнеру.

– «Вы величайший симфонист после Бетховена». Может быть, слова эти предрешают и тот тернистый путь, который суждено пройти симфониям Брукнера, пока они завоюют себе всеобщее признаше?

Если вся жизнь Брукнера представляет собой цельную картину стремления слить идеальный пафос Бетховенской симфонии с конкретной выразительностью Вагнеровского искусства, то в композициях Регера, второго великого «абсолютного музыканта» наших дней нашло свое яркое воплощение то характерное движение наших дней, которое можно-бы назвать «ренессансом Баха». Года три тому назад наиболее распространенный немецкий музыкальный журнал «Die Musik» предпринял анкету среди самых выдающихся композиторов наших дней на тему. «Каково Ваше отношение к творчеству И. С. Баха и каково, по Вашему мнению, его влияние на современную музыку наших дней?» Ответы музыкантов самых разнообразных направлений носили трогательно единодушный характер. Общая мысль такова: «современный реализм в музыке грозит совершенно поглотить её идеальный элемент». Музыка все больше и больше теряет свой прежний возвышенный характер и потому возврат к миру музыкальных вдохновений Баха вновь раскрыл бы перед музыкой утерянный рай чистых религиозных умилений и мистического полета мысли. Из всех современных музыкантов Макс Регер глубже всего почувствовал в душе своей мистический голос последних правд жизни и естественно, что он обратил глаза свои к миру Баховского искусства, этому наиболее законченному храму религиозной мысли в музыке. Но в характере Регера нет божественного покоя и созерцательности, которым живет творчество его учителя. Регер человек волевых импульсов. Его тянет к чувственным радостям жизни. И вот в борьбе двух начал, эмоционального, полного экстазов, и идеального, воодушевленного исканием последней мировой истины, выковываются лучшие произведения Регера. Анатомический нож критики мог бы рассечь все тело его музыкального творчества на две части композиции законченные по своей форме, примыкающие по своему душевному содержанию к традиционным формам классической музыки. В этих вещах Регер является чаще всего продолжателем стиля Брамса, беспечным рассказчиком наблюдений из народной жизни (несколько номеров «Aus memem Tagebuch», его сонатины, отчасти и симфониетта, целый ряд мелких пьес для рояля и т. д.) академически спокойным музыкальным архитектором. Второй ряд его пьес это могучия поэмы, повествующая о борьбе между божественной и земной любовью в душе автора, о его страданиях и надеждах. Сюда раньше всего, нужно отнести его органные фантазии, его сонату для скрипки и рояля ор. 72, его Dmoll'ный квартет, последнее трио (ор. 99, если не ошибаюсь), его грандиозные вариации для рояля на темы Баха и Бетховена и целый ряд песен. В этих вещах Регер далеко выходит за пределы установленных традицией композиторских норм, он ищет новые формы, возможностей новых приемов музыкальной выразительности (в хроматике, в новой системе модуляций, в освобождении от тональности), и в них действительно находит свое выражение творческий дух нашего времени, открывающий музыке новые цели и новые художественные средства. Глубже всего душа Регера раскрывается перед нами в органных композициях. Тут Регер всецело примыкает к гениальным органным фантазиям Баха, расширяя однако органную технику и органную инструментовку до невероятного богатства и размеров. Симфоническая фантазия ор. 57 и большая фантазия и фуга на тему В-А-С-H представляют собой очень значительное явление в новой истории музыки, на ряду с которым можно поставить лишь несколько из наиболее удачных вещей Босси, Гюильмана, этих корифеев современной органной литературы. На тему В-A-С-H написан целый ряд фантазий и фуг величайшими композиторами нашего века Шуманом, Листом и др. Достаточно сказать, что регеровская фантазия превосходит по силе своего вдохновения все то, что было написано на эту тему. Симфоническая фантазия и фуга ор. 57 написаны Регером под впечатлением Дантовского «Ада». Целое взбаламученное море модуляций и мрачных аккордов погружает нас в глубины отчаяния и страданий, и грандиозная фуга последней части производит впечатление гимна любви и небесного прощения. В его органных композициях выступает законченный облик их творца. Что-же касается его камерных композиций, то в них Регер во многом является еще совершенно загадочным талантом. На широкую публику они производят тяжелое впечатление какой то скучной тайнописи. Критика упрекает Регера в отсутствии мелодичности ясно понятых задач и стремлений. Действительно, Регер в своих камерных композициях весь в будущем. В лаборатории его творчества выковывается какой то новый камерный стиль, во многом непохожий на тот, в котором писали до сих пор камерную музыку. Он разрабатывает идею Вагнеровской бесконечной мелодии, его аллегро скорее напоминают собою мелодический речитатив, чем архитектурное целое. И наряду с этим Регер ищет для своего стиля и новой гармонизации построенной на широком использовании хроматических возможностей, новой модуляции, полной самых неожиданных и быстрых переходов, так сказать музыкальных парадоксов и неожиданностей. Это модуляционное остроумие, в котором большую роль играют энгармонизмы, особенно ярко сказывается в скрипичной сонате ор. 72 и в его последнем трио С-dur'ная соната Регера также глубока по своему содержанию, как интересна с точки зрения чистой музыкальности. Это исповедь исстрадавшейся души, полной презрения к житейской пошлости и исполненной героической жажды борьбы и победы. Рядом с этим прекрасным произведением Регера можно поставить Dmoll'ный квартет, который, однако, в своей тонкой тематической работе и стройной архитектуре всецело примыкает к Брамсу. Особое место в творениях Регера занимают его пьесы для рояля. Богатая полифония его звучного рояльного стиля нашло свое лучшее воплощение в вариациях. они, пожалуй, являются наиболее ценными композициями Регера для рояля и могут быть смело поставлены рядом с симфоническими этюдами Шумана, вариациями «на тему Генделя» Брамса. Чрезвычайно сложный рисунок этих пьес проникнут такой глубокой сердечной теплотой и интересной душевной жизнью, что изумляешься, как старые схемы загораются новой жизнью в руках великого мастера. Но разве классические приемы Клингера не раскрывают перед современной графикой новых надежд и перспектив? Регер еще весь в будущем есть области музыки, в которых он не успел еще сказать своего слова. Он родился в 1873 году. Его годы позволяют нам ждать от его музы новых и неожиданных откровений.