Герман Смирнов - Очищение армии

• Название: Очищение армии
• Автор: Герман Смирнов
• Издательство: Литагент «Алгоритм»1d6de804-4e60-11e1-aac2-5924aae99221
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9265-0450-4

На протяжении десятилетий события в стране 1937 года трактуются по-разному. Так, запретное в 40-е имя маршала Тухачевского, расстрелянного по обвинению в государственной измене, стало усиленно превозноситься в хрущевские времена. И, конечно же, не без упоминания всуе имени Сталина. Что еще в большей степени добавило путаницы, сомнений, неясности в вопросе чистки руководящего состава Красной Армии накануне войны. Однако ряд публикаций в последние годы, и прежде всего материалы Германа Смирнова и Арсена Мартиросяна, проясняют дело опального маршала в полной мере.

Настоящее издание даст читателю возможность составить собственное мнение о месте и роли М. Тухачевского и его сподвижников в истории нашей армии и страны.

---

Заявление, не полностью соответствовавшее действительности. При подавляющем превосходстве в силах Тухачевский не смог справиться с поставленной ему военной задачей: 1-я армия мятежников 14 июня 1921 г. ушла на Дон, и ее потом пришлось ликвидировать войскам Воронежской губернии. Сам же Антонов скрылся и с 1200 повстанцами действовал в Тамбовской губернии еще целый год – до июня 1922 г.

Таким образом, чисто военный вклад Тухачевского в подавление антоновского восстания был весьма скромным, лавры же покорителя Тамбовщины он стяжал невиданными до того карательными действиями против собственного народа.

Ленин и его соратники хорошо понимали, что не всякому военачальнику можно поручить карательную экспедицию. Для этого нужны особо безжалостные, особо равнодушные к человеческой жизни люди, способные ради продвижения, ради карьеры хладнокровно и систематически планировать уничтожение простых людей, которые, не помышляя о власти, жили, работали, растили детей. И вдруг без всякой вины с их стороны были обобраны, обречены на голод и ввергнуты в кровавую карусель, придуманную утонченными интеллигентами, которые на досуге мастерили скрипочки, а в служебное время составляли инструкции по убиению женщин и стариков.

Сейчас, через семьдесят с лишним лет, опубликованы печально известные приказы Тухачевского № 130 и 171, в момент их первого обнародования преподнесенные как меры «наиболее безболезненной и бескровной ликвидации эсеро-бандитизма».

Расстрел на месте угрожал людям, спрятавшим оружие или отказавшимся назвать свое имя. В деревнях, где подозревалось наличие спрятанного оружия, приказывалось брать заложников и расстреливать их, если оружие не сдают. За укрывательство бандитов, их родственников или имущества крестьянская семья выселялась, имущество конфисковывалось, а старший работник в семье расстреливался на месте без суда! В случае бегства семьи повстанца имущество раздавалось соседям, а дом сжигался.

Даже читать эти приказы страшно, а ведь они неукоснительно приводились в исполнение! В публикациях В. Самошкина приведено несколько донесений так называемых политпятерок, руководивших проведением «чисток» по приказам Тухачевского.

26 июня в селе Туголуково были взяты заложники, после чего населению предложили выдать бандитов и оружие. По истечении двухчасового срока на глазах у всего села было расстреляно пять заложников, и крестьянский мир дрогнул: за два дня население выдало 68 повстанцев и 88 дезертиров. 27 июня в деревне Остроуховка было взято 30 заложников, через несколько часов 10 из них было расстреляно.

«Расстрел произвел на граждан ошеломляющее впечатление, – писали члены «политпятерки». – Все крестьяне в один голос заявили, что пойдут всем селом и представят все оружие; немедленно было выдано 5 бандитов».

Были села, в которых заложников расстреливали в два и даже в три захода, чтобы «произвести на население нужное впечатление».

Одновременно со зверскими расправами в селах и деревнях красноармейские части вели планомерное прочесывание труднопроходимых лесов, предваряемое массированными артобстрелами по площадям и бомбардировками с воздуха.

Во время выкуривания остатков антоновских частей из заболоченных лесов вдоль реки Ворона молодые курсанты-химики предложили Тухачевскому применить против мятежников отравляющие газы. Михаил Николаевич поддержал это предложение, но предостерег молодежь, показав себя рачительным хозяином. «Во всех операциях с применением удушливого газа надлежит провести исчерпывающие мероприятия по спасению находящегося в сфере действия газов скота» (Труд. 21.10.1990).

Есть немало людей, которые считают, что нельзя возлагать на Тухачевского моральную ответственность за карательную деятельность против соотечественников: ведь он исполнял приказы политической власти, которая квалифицировала события на Тамбовщине как контрреволюционные мятежи. Но эти события были настолько неординарными, настолько из ряда вон выходящими, что ссылками на исполнение приказов оправдать Михаила Николаевича очень трудно.

По свидетельству В. Самошкина, «слишком жестокая карательная политика тамбовских властей вызывала несогласие и ропот у многих командиров и красноармейцев. Некоторые отряды отказывались выполнять приказы по уничтожению деревень. Немало бойцов, не желая идти под трибунал за невыполнение подобного приказа, дезертировали или переходили… на сторону повстанцев. А те, кто не становился дезертиром или перебежчиком, но писал протесты в различные инстанции, сурово наказывались в дисциплинарном порядке» (Литературная Россия, № 43, 1990).

А Тухачевский? Почему он не отказался от назначения? Ведь не мог же он не знать, что за операции предстоят ему на тамбовской земле! Почему он не пошел к Ленину и Троцкому и не сказал им, что порученное ему дело не только неправедно и бесчеловечно, но просто преступно? Ведь не расстреляли же бы его за это. Ну конечно, могла пострадать карьера, но зато не легла бы на него кровь невинно убиенных. Но, как видно, сотни людей, убитых в соответствии с составленными им инструкциями, ничего не значили по сравнению с карьерой. И карьера не пострадала…

«Причисленный…»

22 мая 1920 г. в разгар проваленной Тухачевским майской операции Западного фронта приказом Реввоенсовета Республики он был «причислен к лицам с высшим военным образованием».

До него такого причисления были удостоены лишь два офицера старой армии – полковник А. А. Бобрищев и капитан И. Н. Захаров. Третий – Тухачевский – был, таким образом, самым младшим по чину, подпоручиком. И конечно, право «считаться образованным» было дано Михаилу Николаевичу не случайно…

Мы уже говорили о том, что в годы Гражданской войны на многие высшие командные должности в РККА пришлось мобилизовать сотни генералов и старших офицеров старой русской армии. Эта ленинская линия на широкое использование высококвалифицированных военных специалистов в строительстве Красной Армии далеко не всеми была принята с одобрением.

С одной стороны, против нее ополчилась так называемая военная оппозиция – работавшие в армии профессиональные революционеры с дореволюционным партийным стажем, малосведущие в военном деле и чрезмерно уповавшие на подпольные и партизанские методы ведения Гражданской войны. В их числе мы видим К. Е. Ворошилова, А. С. Бубнова, Ф. И. Голощекина, Р. С. Землячку, С. К. Минина, Е. М. Ярославского и др.

С другой стороны, против использования военспецов выступали так называемые офицеры военного времени – прапорщики и поручики, прошедшие в годы Первой мировой войны ускоренные курсы военных училищ, повоевавшие на фронте и добровольно перешедшие на сторону революции. Решив делать карьеру в Красной Армии и вступив для этого в РКП(б), эти красные командиры особенно ревниво относились к военспецам, которые были о них весьма невысокого мнения.

Один из первых военных советников Ленина, бывший генерал М. Д. Бонч-Бруевич, характеризуя обстановку в русской армии перед революцией, писал. «Опытный младший и средний командный состав армии был в значительной части своей выбит в кровопролитных боях первого года войны На смену ему пришли те самые прапорщики, о которых в народе язвительно говорили, что «курица не птица, а прапорщик не офицер», и так называемые офицеры военного времени… выслужившиеся во время войны, но не получившие нужной военной подготовки Обе эти категории, несмотря на храбрость и другие достоинства, не умели воспитывать солдат и поддерживать в них тот порыв, без которого победа невозможна при любой технике и стратегии» (М. Д. Бонч-Бруевич. Вся власть Советам. С. 221).

Тухачевский по возрасту и малости чина в старой армии не только принадлежал к этой когорте краскомов, но и претендовал на роль ее лидера. На эту роль его, по-видимому, толкал Троцкий, решивший сделать молодых военспецов-коммунистов своей опорой в армии. И нужно отдать должное выбору Троцкого: Тухачевский прекрасно подходил для этой роли…

Как и многие его сверстники, он был преисполнен желчной неприязни к бывшим полковникам и генералам, которых не уставал обвинять, как это ни удивительно, в профессиональной непригодности. Создается впечатление, что всякий офицер, имевший в старой армии чин выше капитана, вызывал у Михаила Николаевича прилив раздражения.

Что бы ни говорили о первом начальнике Тухачевского на Восточном фронте Муравьеве, это был подполковник, прошедший всю мировую войну, успешно ликвидировавший мятеж Керенского – Краснова и занимавший высшие командные посты на Украине.

А вот как характеризует его подпоручик Тухачевский, проведший войну в плену и получивший должность командарма чиновничьей службой в Военном отделе ВЦИК: «Теоретически Муравьев был очень слаб в военном деле, почти безграмотен. Обстановки он не умел оценить. Его задачи бывали совершенно нежизненны. Управлять он не умел. Вмешивался в мелочи, командовал даже ротами. У красноармейцев заискивал».