Виктор Ярошенко - Повторение пройденного

• Название: Повторение пройденного
• Автор: Виктор Ярошенко
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Великолепные истории
• Год: 1974

---

И вот теперь все они, недоучившиеся курсанты, неслучившиеся офицеры, стояли в шинелях у вагона, курили самокрутки, тихо, напряженно переговариваясь, и ждали команды.

Проучись они на месяц дольше или будь на фронте другая обстановка, получили бы они по кубарю, ну, а теперь, с появлением погон, — по звезде. Но военная обстановка складывалась так, что они были нужны сейчас, а не через месяц-два, и все сразу, а не порознь, а, значит, нужны они были солдатами.

Подошел старшина, он ходил в голову эшелона, — разузнать что к чему, — сказал, что фашисты отсюда далеко, километров за сто, а то и больше их отогнали, что сейчас объявят построение и отправят в ожидающие пополнения части. Действительно, скоро раздалась команда, маршевые роты выстроились у своих вагонов, прибывшие боевые командиры, которых они не видели в темноте, но чувствовалось, что командиры боевые — у них были какие-то по-особому решительные и усталые голоса, — поговорили с начальством, и несколько сот курсантов покинули свои вагоны, в которых столько дней жили, добираясь до фронта от Платовки, оставив в них стойкий запах махорки, пота, каши.

Первый и четвертый батальоны бригады стояли лагерем метрах в пятистах восточнее Шабровки, второй батальон — в километре от села Михеева, артиллерия — у деревни Никулино...

Было уже утро, хмурое, промозглое. Здесь, в лесу, где стоял второй батальон, ветер не чувствовался, он гулял по вершинам сосен, шумел в них, обрушивая вниз охапки снега. Пополнение стояло, построенное в каре, вытянувшись «смирно», и только глаза курсантов бегали по лицам командиров, стоящих в центре, и по расчищенным дорожкам между блиндажей, и по транспаранту, вывешенному комсомольцами: «Приветствуем новых бойцов 2-го ОСБ!»

Им здорово повезло, потому что не разбросал их случай по разным батальонам. В строю они стояли не рядом — на самом правом фланге высокий темноволосый Бедов, недалеко от него — Матвеев, где-то в середине — Копытов и Матросов.

Перед ними выступил командир батальона капитан Афанасьев, поздравил с прибытием в бригаду. Потом выступал капитан Василий Климовский, замполит батальона.

Полторы сотни ребят стояли перед ним и ждали, что он скажет.

Он сказал, что им повезло — они прибыли на фронт в самый решающий момент, когда вся война поворачивается лицом на запад после Сталинграда, где нашел бесславную смерть целый миллион гитлеровцев и где взято в плен двадцать генералов со своим фельдмаршалом во главе. Климовский излагал сейчас сводку Совинформбюро, и не было для него сейчас слов волшебное и лучше. Он рассказал им о взятии Великих Лук и о том, чего стоил нам этот превращенный в пепелище город, рассказал о благодарности Верховного их бригаде. Они грохнули: «Служим Советскому Союзу!» «В славное время вы прибыли к нам, товарищи, — закончил Климовский. — Будем с вами выбивать врага с советской земли, чтобы духу его здесь не было!»

Распределить новичков по ротам Афанасьев поручил старшему лейтенанту Григорию Артюхову, начальнику штаба батальона. Артюхов был еще молод, к людям внимателен. Вырос на Тюменщине. У отца его, Семена Кирсановича, было четыре сына, Григорий был второй. После семилетки окончил он курсы зоотехников, заведовал фермой в колхозе, жизнь складывалась удачная — молод, не женат еще, уже профессия в руках солидная и уважение от людей. Потом наступили тревожные времена, призвали его в армию. Служил на Дальнем Востоке, думал домой возвращаться, да началась война. Артюхов окончил пехотное училище и в сорок втором прибыл на фронт. Провоевал недолго, получил тяжелое осколочное ранение, долго валялся по госпиталям, врачи настаивали о списании его из армии подчистую, он же требовал новой комиссии, доказывал, что еще будет полезен фронту. За первые свои бои получил он медаль «За отвагу», потом орден Отечественной войны. Он начал со взвода, потом принял роту, прошел с ней пекло боев в окружении. После ранения стал начальником штаба батальона

Он с любопытством всматривался в лица новичков, пытаясь определить каждого, схватить детали, которые из этой массы незнакомых ему людей выделили бы нескольких.

Он встретился взглядом с Беловым, и этот высокий, с мальчишескими припухлыми губами и спокойным, чуть ироническим взглядом парень понравился ему.

Он заметил крепкого, жилистого Бардабаева и мысленно определил его в пулеметчики, но первым делом нужно было укомплектовать роту автоматчиков — штурмовой кулак батальона.

— Я хочу вам представить командира роты автоматчиков — лейтенанта Конделинского, — сказал Артюхов.

— Вы знаете, что такое автоматчик в наступательном бою? — сказал Конделинский. — Это боец на самом острие атаки, в самом решающем и самом важном месте. Это тот, кто впереди всех. Нам нужны автоматчики. Это работа (он так и сказал — работа) для тех, кто не боится смерти. Есть такие среди вас?

Он смотрел, улыбаясь насмешливо, на новобранцев.

Невысокий, крепкий парень протиснулся сквозь первую шеренгу. Уже выходя из строя, он поймал взгляд Белова, и тот кивнул ему. Белов шагнул следом за Матросовым, стараясь произвести хорошее впечатление, — строевым шагом, задрав подбородок кверху, оттягивая носок, он подошел к Матросову и стал рядом с ним. За ними вышел Копытов, потом Бардабаев, потянулся было Орехов, но махнул рукой и остался. А Воробьев стоял уже рядом, и Конин, и еще выходили ребята...

— Достаточно! — сказал Артюхов. — Вполне достаточно.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

В двадцать два ноль-ноль командир бригады собрал офицеров.

— Мы получили приказ, товарищи, — мерным, своим невыразительным голосом говорил комбриг, — выступить сегодня ночью в указанном направлении. Смотрите на карту. — Он подошел к грубо сколоченному столу, стоящему у бревенчатой стены блиндажа, и командиры последовали за ним. На столе была разослана потертая карта. На ней стояла плошка, сделанная из снарядной гильзы. — Бригада должна совершить двухсоткилометровый марш. — Андронов сделал паузу и посмотрел на командиров. Они молчали. Каждый из них представлял себе, что такое двухсоткилометровый марш по только что освобожденной земле, по лесным заваленным снегами дорогам. — Мы будем идти вот здесь, — Андронов показал красную ломаную линию, проведенную на карте, — побатальонно, имея направление на город Торопец и села Осьмино, Крюково, Михаи на реке Ловать; вот здесь, севернее Великих Лук, — район сосредоточения бригады. Отсюда мы должны будем развернуть наступление в районе города Локня и в результате выйти на железнодорожную линию Насва — Локня и оседлать эту магистраль. Такова, товарищи, поставленная перед нами задача, выполнив ее, мы откроем нашим частям путь в Прибалтику.

Он сделал паузу.

— Какие будут вопросы?

— Кто будет поддерживать наше наступление? — поднялся начальник разведки.

— Сходные задачи имеют другие части шестого корпуса сибиряков, — сказал Сыркин скупо.

— Если позволит погода, обещали, что с воздуха окажет поддержку штурмовая авиация.

— Хорошо бы… — подумали все.

— Еще вопрос, — на этот раз встал Артюхов. — Каковы силы противника в том районе?

— Точных данных мы пока не имеем, об этом надо батальон разведки просить…

— Но есть данные разведки фронта, — сказал Сыркин. — На этом участке сильный укрепрайон противника. Его обороняют, как минимум, две пехотные и одна танковая дивизия. Есть данные, что на участке нашей бригады оборону держат войска СС.

* * *

Я приехал в Великие Луки рано утром. Город недавно праздновал тридцатилетие освобождения. Пока я доехал до центра, дождь усилился. Подняв воротник куртки, я вышел на мост через такую известную мне по военным книгам Ловать и был чуть взволнован и удивлен этой встречей. Река сейчас, в половодье, желто-бурая, несла льдины, сталкивала их, била, выбрасывала на берег, а они лезли друг на друга со скрипом, треском. Быки моста невозмутимо рубили это месиво. Дорожка вывела меня на площадь, пустынную под дождем. Памятник я узнал сразу. Подняв автомат, в добротном несолдатском полушубке, на меня бежал Матросов. Парень этот, намного моложе меня, занимал мои мысли не первый день, и я всматривался в работу Вучетича, поставленную здесь через несколько лет после войны. Лицо у бронзового солдата было очень мокрое, и полушубок был мокрый, и сапоги. За его спиной белел модерном музей, и я пошел к нему. В Музее комсомольской славы имени Матросова я провел три последующих дня в разговорах с осведомленной и доброжелательной Галиной Трофимовой, директором. Киномеханик Толя много раз подряд крутил для меня в пустом кинозале военную хронику — очень маленький ролик, снятый летом или ранней осенью сорок третьего года, уже после того, как погиб Матросов.

Они шли маршем куда-то по безлесной, слегка холмистой местности, с автоматами за плечами. А потом был другой кусок — они уже сидели у костра после боя, очень усталые, одинокие какие-то, может, такое ощущение было у меня оттого, что сюжет показывали мне без текста, и я не знал кто и где; я запомнил молодого-молодого, лет двадцати четырех, майора, зябко запахивающего на плечах шинель, а потом показали бойцов — пожилых, бородатых и совсем еще мальчишек, и они что-то рассматривали, передавая из рук в руки. Только мне было не разобрать, о чем говорят, но камера приблизилась к ним, дала крупный план, — с рук на руки показывали автомат, на прикладе которого штыком было глубоко вырезано: «А. Матросов».