Илья Варшавский - Лавка сновидений (повести и рассказы)

• Название: Лавка сновидений (повести и рассказы)
• Автор: Илья Варшавский
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Смотри! - закричал тот Киафе. - Его бьют по щеке, а он подставляет другую! Вот этому он учит народ!

- На моем месте ты бы и не то подставил, дубина! - пробурчал Курочкин. - Тоже мне философ нашелся! Толстовец!

Допрос начал Киафа:

- Кто ты такой?

Курочкин взглянул на судей. В этот раз перед ним были не простодушные рыбаки и землепашцы, а искушенные в софистике священники. Ему стало ясно, что пора открывать карты.

- Я прибыл сюда с научной миссией, - начал он, совершенно не представляя себе, как растолковать этим людям свое чудесное появление в их мире. - Дело в том, что Иисус Христос, которого якобы вы собирались распять...

- Что он говорит? - поинтересовался глуховатый Ицхак бен Зарх, приложив ладонь к уху.

- Утверждает, что он мессия по имени Иисус Христос, - пояснил Киафа.

- "Кто дерзнет сказать слово от имени моего, а я не повелел ему говорить, тот да умрет". Второзаконие, глава восемнадцатая, стих двадцатый, - пробормотал бен Зарх.

- Значит, ты не рожден женщиной? - задал новый вопрос Киафа.

- С чего ты это взял? - усмехнулся Курочкин. - Я такой же сын человеческий, как и все.

- Чтишь ли ты субботу?

- Там, откуда я прибыл, два выходных в неделю. По субботам мы тоже не работаем,

- Что же это за царство такое?

- Как вам объяснить? Во всяком случае, оно не имеет отношения к миру, в котором вы живете.

- Что? - переспросил бен Зарх.

- Говорит, что его царство не от мира сего. Как же ты сюда попал?

- Ну, технику этого дела я вам рассказать не могу. Это знают только те, кто меня сюда перенес.

- Кто же это? Ангелы небесные?

Курочкин не ответил.

Киафа поглядел на собравшихся.

- Еще вопросы есть?

Слово взял Иосиф Гур Арий.

- Скажи, как же ты чтишь субботу, если в этот день ты занимался врачеванием?

- А что же, по-вашему, лучше, чтобы человек умер в субботу? - задал в свою очередь вопрос Курочкин. - У нас, например, считают, что суббота для человека, а не человек для субботы.

Допрос снова перешел к Киафе.

- Называл ли ты себя царем иудейским?

- Вот еще новость! - Курочкин снова пришел в раздражение. - Глупее ты ничего не придумаешь?!

Управитель дал ему новую затрещину.

- Ах так?! - взревел Курочкин. - При таких методах следствия я вообще отказываюсь отвечать на вопросы!

- Уведите его! - приказал Киэфа.

x x x

Понтий Пилат беседовал в претории с гостем, прибывшим из Александрии.

Брат жены прокуратора Гай Прокулл, историк, астроном и врач, приехал в Ерушалаим, чтобы познакомиться с древними рукописями, находившимися в Храме.

Прислуживавшие за столом рабы собрали остатки еды и удалились, оставив только амфоры с вином.

Теперь, когда не нужно было опасаться любопытных ушей, беседа потекла свободней.

- Мне сказала Клавдия, что ты хочешь просить императора о переводе в Рим. Чем это вызвано? - спросил Прокулл.

Пилат пожал плечами.

- Многими причинами, - ответил он после небольшой паузы. - Пребывание в этой проклятой стране подобно жизни на вулкане, сегодня не знаешь, что будет завтра. Они только и ждут, чтобы всадить нож в спину.

- Однако же власть прокуратора...

- Одна видимость. Когда я подавляю восстание, всю славу приписывает себе Люций Вителлий, когда же пытаюсь найти с иудеями общий язык, он шлет гонцов в Рим с доносами на меня. Собирать подати становится все труднее. Мытарей попросту избивают на дорогах, а то и отнимают деньги. Недоимки растут, и этим ловко пользуется Вителлий, который уже давно хочет посадить на мое место кого-нибудь из своих людей.

- И все же... - начал Прокулл, но закончить ему не удалось. Помешал рев толпы под окнами.

- Вот, полюбуйся! - сказал Пилат, подойдя к окну. - Ни днем, ни ночью нет покоя. Ничего не поделаешь, придется выйти к ним, такова доля прокуратора. Пойдем со мной, увидишь сам, почему я хочу просить о переводе в Рим.

Толпа неистовствовала.

- Распни его! - орали, увидев Пилата, те, кто еще недавно целовал у Курочкина подол хитона. Распятие на кресте было для них куда более увлекательным мероприятием, чем любые проповеди, которыми они и без того были сыты по горло. - Распни!!

- В чем вы обвиняете этого человека? - спросил Пилат, взглянув на окровавленного Курочкина, который стоял, потупя голову.

Вперед выступил Киафа.

- Это наглый обманщик, святотатец и подстрекатель!

- Правда ли то, в чем тебя обвиняют?

Мягкий, снисходительный тон Пилата ободрил совсем было отчаявшегося Курочкина.

-- Это страшная ошибка, - сказал он, глядя с надеждой на прокуратора, меня принимают тут не за того, кто я есть на самом деле. Вы, как человек интеллигентный, не можете в этом не разобраться!

- Кто же ты есть?

- Ученый. Только цепь нелепейших событий...

- Хорошо! - прервал его Пилат. - Прошу, - обратился он к Прокуллу, выясни, действительно ли этот человек ученый.

Прокулл подошел к Курочкину.

- Скажи, какие события предвещает прохождение звезды Гнева вблизи Скорпиона, опаленного огнем Жертвенника?

Курочкин молчал.

- Ну что ж, - усмехнулся Прокулл, - этого ты можешь и не знать. Тогда вспомни, сколько органов насчитывается в человеческом теле?

Однако и на второй вопрос Курочкин не мог ответить.

- Вот как?! - нахмурился Прокулл. - Принесите мне амфору.

Амфора была доставлена.

Прокулл поднес ее к лицу Курочкина.

- Как ты определишь, сколько вина можно влить в этот сосуд?

- Основание... на... полуудвоенную высоту... - забормотал тот. Как всякий гуманитарий, он плохо помнил такие вещи.

- Этот человек - круглый невежда, - обратился Прокулл к Пилату, однако невежество еще не может служить причиной для казни на кресте. На твоем месте я бы его публично высек и отпустил с миром.

- Нет, распни его! - опять забесновалась толпа.

Курочкина вновь охватило отчаяние.

- Все эти вопросы не по моей специальности! закричал он, адресуясь непосредственно к Пилату. - Я же историк!

- Историк? - переспросил Прокулл. - Я тоже историк. Может быть, ты мне напомнишь, как была укреплена Атлантида от вторжения врагов?

- Я не занимался Атлантидой. Мои изыскания посвящены другой эпохе.

- Какой же?

- Первому веку.

- Прости, я не понял, - вежливо сказал Прокулл. - О каком веке ты говоришь?

- Ну, о нынешнем времени.

- А-а-а! Значит, ты составляешь описание событий, которые произошли совсем недавно?

- Совершенно верно! - обрадовался Курочкин. - Вот об этом я вам и толкую!

Прокулл задумался.

- Хорошо, - сказал он, подмигнув Пилату, - скажи, сколько легионов, по скольку воинов в каждом имел Цезарь Гай Юлий во время первого похода на Галлию?

Курочкин мучительно пытался вспомнить лекции по истории Рима. От непосильного напряжения у него на лбу выступили крупные капли пота.

- Хватит! - сказал Пилат. - И без того видно, что он никогда ничему не учился. В чем вы его еще обвиняете?

Киафа снова выступил вперед.

- Он подбивал народ на неповиновение Риму, объявил себя царем иудейским.

Прокуратор поморщился. Дело оказывалось куда более серьезным, чем он предполагал вначале.

- Это правда? - спросил он Курочкина.

- Ложь! Чистейшая ложь, пусть представит свидетелей!

- Почему ты веришь ему, в не веришь мне?! - заорал Киафа. - Я как-никак первосвященник, а он проходимец, бродячий проповедник, нищий!

Пилат развел руками.

- Такое обвинение должно быть подтверждено свидетелями.

- Вот как?! - Киафа в ярости заскрежетал зубами. - Я вижу, здесь правосудия не добьешься, придется обратиться к Вителлию!

Удар был рассчитан точно. Меньше всего Пилату хотелось впутывать сюда правителя Сирии.

- Возьмите этого человека! - приказал он страже, отводя взгляд от умоляющих глаз Курочкина.

x x x

Иуда провел ночь у ворот претории. Он следовал за Курочкиным к дому Киафы, торчал под окнами у Анны и сопровождал процессию к резиденции прокуратора. Однако ему так и не удалось ни разу пробиться сквозь толпу к Учителю.

В конце концов, выпитое вино, волнения этого дня и усталость совсем сморили Иуду. Он устроился в придорожной канаве и уснул.

Проснулся он от жарких лучей солнца, припекавших голову. Иуда потянулся, подергал себя за бороду, чтобы придать ей более респектабельный вид, и пошел во двор претории, надеясь что-нибудь разузнать.

В тени, отбрасываемой стеной здания, сидел здоровенный легионер и чистил мелом меч.

- Пошел, пошел отсюда! - приветствовал он апостола. - У нас тут не подают!

Смирив гордыню при виде меча, Иуда почтительно изложил легионеру свое дело.

- Эге! - сказал тот. - Поздно же ты о нем вспомнил! Теперь он уже... Легионер заржал и красочно воспроизвел позу, которая впоследствии надолго вошла в обиход как символ искупления первородного греха.

Потрясенный Иуда кинулся бегом к Лобному месту...

x x x На вершине холма стояло три креста. У среднего, с надписью "Царь иудейский", распростершись ниц, лежал плачущий Симон.