Алёна Лепская - Рок, туше́ и белая ворона.

• Название: Рок, туше́ и белая ворона.
• Автор: Алёна Лепская
• Жанр: Современные любовные романы

Между «полнолунием и затмением», она где-то посередине. Она непредсказуема, неприкосновенна, непоследовательна… невменяема. Она обычно-необычная, как параллельный перпендикуляр. Порядок вообще никогда не входил в число верных друзей юной гитаристки — Тори. И будущее её такая же неизвестная переменная, как тёмная сторона луны. Такая же тёмная как и её злейший враг, деспотичный рок-музыкант. И демоны. И речь не о тех демонах что таятся в преисподней, речь о тех демонах, что таятся в наших умах. Она прячет ото всех свою эмоциональную уязвимость, он — её отсутствие. Она не может вспомнить, он — забыть. Она не верит ему, он не верит, что она не верит. Они совсем не похожи, как воздух и огонь, и вместе были бы абсурдным сочетанием несочетаемого. Вся надежда на музыку, быть может выпадет шанс один из миллиарда — первый последний шанс, чтобы сделать шаг. От ненависти до любви. Или от любви до ненависти? В любом случае, огонь не горит без воздуха…

---

Обнаженный торс, пересекали три глубоких шрама, практически параллельно, но нижний имел более низкий наклон. Шрамы рассекали рёбра с левой стороны, почти под сердцем. Я не видела и не чувствовала их на ощупь, они в основанном уходят в бок, поэтому наверное. Проведя по ним кончиками пальцев, ощутила, как сильно он был напряжён. Я заглянула в синие глаза.

― Откуда это?

Я хотела расспросить его. Узнать о нём всё. Узнать его. Я боялась этого. Его взгляд казался жёстким, словно ожидающий удара. Повисла какая-то недосказанность между нами. Это было безумно фрустрирующим.

Мягко захватив мой пальцы, отнял их от шрамов и прижал кончики к своим губам.

― Неважно, ― ответил он согревая тёплым дыханием подушечки моих пальцев. Синие красивые глаза, выглядели потерянно, я хотела отыскать седую прядь взглядом, но она видимо потерялась в его густых подвитых волосах. У меня просто слов не было. Я опустила взгляд, на линии нарушающие совершенство его тела. Подступив просто обвила его руками.

― Хм, ты пахнешь мной. ― сообразила я, откуда этот сладкий запах. Арабский жасмин, от моего шампуня. По моему про ледяной душ, он вовсе не пошутил.

Сдвинув шёлк с плеча, он легко коснулся кожи тёплыми губами, и отстранился проскользив по мне ладонями.

* * *

Мы позавтракали, я сунула посуду в посудомоечную машину. Раф вышел с кухни и открыла шкафчик. Я достала и вскрыла флакон. Украдкой выглянула в гостиную, посмотрела на Рафа у рояля. На таблетки. Прекрасно, мне придётся как то пить это дерьмо, при нём незаметно. Не знаю, в чём моя грёбанная проблема, но от этого становилось не по себе. Чувства вины и уязвимости таранили меня насквозь. Ни это ли в своё время делала Инна, скрывая от Кости болезнь?

Приняв препарат, подошла к нему, старательно избегая его взгляда. Он заметно расслабился и я наверное перестала быть бледной лет на пять вперёд. Его молчание по моему носило нервный характер. Он просто не представлял, как себя вести со мной. Это огорчало, он словно в любой момент ждет чего-то плохого.

Он протянул руку к моей, крепко сгребая в свою ладонь мою. Словно чувствуя, что я готова была повернуть назад. Чувствуя моё замешательство, Раф, сильнее сжал мою ладонь. Можно подумать я куда-то убегу. Вообще-то могла бы.

― Ты больше на мать похожа, да? ― как-то внезапно спросил Рафаэль.

― Ты даже не представляешь насколько, ― пробормотала я двусмысленно. Он недоумённо на меня посмотрел с высоты своего роста.

― Ты мать мою когда-нибудь видел? ― спросила я. Раф задумался и облокотился на рояль. Он притянул меня к себе, располагая меж своих ног, он сомкнул руки за моей спиной.

― Ни разу.

― Если вдруг появится желание её увидеть, можешь далеко не ходить, просто накинь мне лет двадцать.

Он усмехнулся.

― Уверен, двадцать лет не смогут тебе навредить. ― он чуть-чуть нахмурился, ― Странно… Я могу это сделать. ― удивился он чему-то, внимательно смотря на меня, ― В смысле, взять и представить нас старше.

Моё дыхание замерло. Его рука исчезла, унося тепло от меня. Тонны мыслей, опасений и боли пронеслись в моей голове за долю секунды, образуя одно единственное: «Не со мной…»

Раф, как-то горько улыбнулся.

― Это из-за прикосновений? Не можешь их выносить?

Он сумел меня изумить.

― Что? ― шепнула я ошеломлённо смотря в синие глаза, ― Нет. Ты вообще единственный человек, способный так беспрепятственно дотрагиваться до меня.

― А как же тату-мастер? ― припомнил он не без неприязни.

― «Так беспрепятственно», имеет, смысловую опору именно на этом самом «Так». Просто ты такие страшные вещи говоришь. 20 лет, это же, где-то там, не со мной… ― я замолчала, не в силах завершить мысль. А может такая она и есть на самом деле.

Мягко притянув меня за шею ближе к себе, он со всей страстью атаковал мои губы, просто вышибая почву из под моих ног. Моё тело настолько уже привязалось к нему, что утонуло и растворилось в нём незамедлительно. Мне так хотелось ощутить это в полной мере, я мысленно пыталась побороть искусственную завесу. Но терапевтический туман был непроницаем и непреклонен. Отняв от меня свои губы, он отстранился, так, что меня повело за ним. Мне ничего не оставалось, кроме как упасть к нему на грудь, ощущая глухое биение сердца под своими ладонями. Ухмыльнувшись, он легонько щёлкнул меня по кончику носу, подмигнув.

― Не падай.

Клянусь я не села за рояль, я просто рухнула, обескураженная и сильно ослабшая в ногах. И в руках. И везде. Но не от его порыва, не только от него. Меня утягивало в лекарственный туман… я потерялась во времени, в пространстве, просто потерялась, не представляя, как и что я играла, о чём думала. Сквозь лекарственный туман, пробились еле ощутимые касания, к моему лицу. Уха коснулось мягкое тепло.

― Мышка…

Я распахнула глаза и обернулась на Рафаэля.

― Что? ― я не расслышала собственный голос.

― Ты чего шепчешь?

Я кинула взгляд на своё плечо и лежащую на моём плече руку. Я почти не чувствую её…

― Слушай… ― он сильно нахмурился, погладив меня по спине, ― Что-то, ничерта мне не нравится, как тебя то в жар кидает, то в холод. Ты не заболела, случайно?

Его прекрасный голос, образ, синие глаза ― всё, абсолютно всё, подёрнулось, мутной плёнкой.

― Нет. ― я больше не знала своего голоса, он был мёртвым в моих ушах. Я колебалась, от этого вопроса. Я заболела очень давно, ещё в утробе матери. То, что ему не стоит знать. Мне вспомнились своды клиники, и мое пронзительное молчание, что привело к назначению разного неправильного психотропного дерьма. Меня ментально передёрнуло от этого. Он хмурился, прокладывая ложбинку между бровей, такую, к которой так и тянуться руки, чтобы разгладить её. Но я не могла даже пошевелить рукой.

― На студию? ― спросил Раф.

― Куда? ― удивилась я. Парень неспешно блуждал в моих глазах.

― На лицо дефицит информации. Сразу ясно, что кому-то стоило посещать репетиции чаще. Ты не видела разве где мы пишемся? ― в его голо читалось недоумение. Я покачала головой, и он протянул мне свою ладонь.

― Ну что ж, поехали открывать тебе Америку, мышка.

Я поднялась из-за рояля, ощущая мир через медикаментозную призму.

― Мышка?

― Помниться назвал тебя однажды деткой, и получил прямо в лицо. ― с озорством припомнил Раф, ― Думаю это значило, что не стоит тебя так звать.

Послав ему маленькую улыбку, я достала ключи от GT из кармана.

― О нет. Чёрта с два ты сядешь за руль в таком состоянии, ― он странно, мягко усмехнулся, ― Я конечно в курсе, что ты слишком хороша для этого неправильного мира, и отправишься прямо на небеса. Но давай ты отправишься туда позже. Гораздо позже. На столько поздно, на сколько это вообще возможно, а сейчас отдай мне ключи, ― заявил Раф, забирая ключи от машины из моих ослабших рук. И кажется, он заметил мою слабость. ― Не хмурься, я знаю, что достал. ― он одарил меня вопросительным взглядом. Я спокойна, я легка. Невесома… эфемернее дыхание.

Мне плохо.

Выезжая с подъездной дорожки, на дорогу, он положил мне руку на коленку. Я хотела ощутить жар его кожи, но не ощущала. Я не ощущаю нихрена. Чувства, словно облили лидокаином. Я впервые за всю свою жизнь, в которой бесчувствие было моей заветной мечтой, по-настоящему страдала от этой плоской реальности. Раф настороженно на меня покосился.

― Вик, в чём дело?

Я могла бы поверить, что он ощущает мой холодный вакуум. Я замерзаю в этой односложности, просто застыли чувства на нулях. Я уже начинаю выдумывать, возможно совершенно несуществующую картину происходящего в своей больной башке. Но кажется, я поняла, что происходит. Может так быть, что препарату требуется некоторое время, прежде чем начинает работать в полную силу. Видимо, это время уже миновало и настало время стопроцентного действия. И мне некому в этом помочь. Справиться с этим. Во всей этой плюралистической драме, я совершенно забыла, что Сергеич, собирался в отпуск, с десятого октября, что соответственно предполагает, что ближайшие парю недель, мы не увидимся. Проводить сеансы по телефону? Мне даже на них, чертовски нет сил. Да и делать мне больше нечего, как отвлекать человека, своим больным дерьмом, в его заслуженный отпуск.

Добравшись, до места, рассмотрела фасад двухэтажного дома в современном стиле из тёмного и более светлого камня, с примесью изысканной готики. У дома стояла, сверкая на солнце, чёрная Ауди А8.

― А что здесь? Почему, группа пишется здесь?

― Потому что у меня крутая аппаратура.

Я обдумывала это пару мгновений, прежде чем до меня дошло. Это его дом. Вновь взглянула на Ауди, выходя из машины. А у его родителей однако не средний достаток. Я как-то не думала об этом конечно, мне как-то немного наплевать, кто как живёт, но если подумать, то можно без труда вспомнить, как выгладят его родители, кто они и что мы оба учились в частной школе. Я не знаю, как сейчас, сейчас он много уделяет времени группе, но точно знаю, что учась в школе, он работал. Не знаю где, ни знаю кем, но работал. И вот нахрена ― я теперь тоже не знаю. Как и то, как мне пережить этот день. Я почти не различала окружения: внутри дом был светлым, дизайн в стиле минимализма, но всё было размыто моему взору. Я помню звукозаписывающую комнату на первом этаже, но не помню, как мы записывались, не помню, что мы писали.