Николай Слимпер - Бессмертный

• Название: Бессмертный
• Автор: Николай Слимпер
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2016

Амарталис родился в XIV веке в Европе, где царила чума и охота на ведьм, его родителей унесла черная смерть, но его самого болезнь почему-то не брала, чем и заинтересовалась Инквизиция, обвинив его в дьяволопоклонстве и попытавшись казнить. Несколько десятков раз. Прошло почти более двадцати семи веков, Амарталис бороздит просторы Вселенной, выполняя грязную работу в качестве наемника и наживая врагов, которые умирают либо от его руки, либо от старости. Один из старых врагов оказался живее, чем считалось, и решил отомстить во что бы то ни стало, но зная, что его противник неуязвим, он продумывает хитроумные план, натравив на него всю Вселенную. Герою теперь предстоит не просто очистить свое имя, как и имена его случайных попутчиков, но и спасти все человечество от вечной резервации.

---

Сам зал уходил далеко вперед, как и балконы-этажи, с которых, вероятно, открывался еще более потрясающий вид. Но… что-то было не так. Чего-то не хватало.

— Позволите вашу накидку? — Ко мне подошел елейного вида молодой Человек в черном смокинге — обслуга. А ведь я мог быть на его месте, ну или где-то рядом.

На корабль все летели в различных накидках: то ли владельцы лайнера не хотели, чтобы гости запачкали свои костюмы, то ли боялись, что те замерзнут, а потому, по прилету, все могли скинуть накидки и наконец похвастаться видом своего дорогого костюмчика и выставить на показ свои миллиарды. Я не был исключением.

И вот я гордо скинул накидку в руки челяди и тут же уловил на себе недоумевающие взгляды. Мне хватило буквально секунды, чтобы понять свою глупость. Я, наконец, понял, что было не так. Белые. Все вокруг были белые. То есть в белых костюмах, а я, разрази меня гром, был в черном как смоль костюме-тройке. Как и швейцары, окружающие меня, хотя у них и не было жилета, как у меня, а только рубашка, но кто будет вглядываться, во что одета прислуга? Я был на долбанном Sensation White для буржуев, которых должен был незаметно, тайно и не привлекая внимание грабануть. И что же я сделал в первую очередь? А в первую очередь я стал центром внимания для тысяч глаз и камер. «Молодец, — похлопал я себе в душе. — Мо-ло-ДЕЦ». Дело чуть-чуть осложнилось.

Спустя примерно полчаса и пары десятков обращений ко мне, как к прислуге, я, так и не сумев как следует рассмотреть все великолепие лайнера, наконец-то нашел бар. В брошюрке, выданной мне по прибытию, было написано, что всего на корабле двадцать три бара различной направленности (и это не считая ресторанов, которых было еще больше), и даже несмотря на преимущество белого цвета, были бары в стиле стимпанк, готика и средневековье, в которых я, в своем черном облачение, был бы более чем своим, вот только в брошюре не хватило места на написание точных координат, а по информативным картам просто невозможно было ориентироваться. Но мне срочно надо было выпить и я все же нашел один бар на третьем этаже, возвышающемся как раз на уровне большой «капли» фонтана, из-за чего так называемое питейное заведение было стилизовано под нее. И черный ворон вошел в белый курятник, собрав на себе все взгляды посетителей. Хоть я и мало чем отличался от прислуги, на которую практически не обращали внимание, пока они не были нужны, я почему-то сразу приковывал к себе недовольные взгляды «светлой элиты».

— Пива, — заказал я бармену.

— Темного? — спросил тот, сдерживая улыбку. Он сразу понял, что я не из прислуги, глаз наметан, но все равно не смог сдержаться от порыва усмехнуться надо мной. Я почувствовал себя новичком в модной частной школе, который из всех попал туда не по блату, а благодаря знаниям.

— Да, шутник, темного. — Я решил не поднимать бузу, потому что богачи если и устраивают скандалы, то лишь с двумя-тремя телохранителями за спиной, я же решил ограничиться аристократическим высокомерием, мол, я выше того, чтобы скандалить с какой-то прислугой, при условии, что так оно и есть.

Холодное и вкусное пиво тут же появилось передо мной. Сервис на уровне, подумал я, даже если меня и приняли на низший слой высшего сословия. Большими глотками я выдул кружку и, заказав еще пару плюс орешки, сел за небольшой столик у стены. Пусть я и походил на шалманщика, но хотя бы в этом я был самим собой. Запах пива перебивал туалетную воду и одеколон, витавших в воздухе приторной сладостью.

Я был уверен, что такое же пиво в баре, в котором я сидел вчера, было в разы дешевле, но на цены не смотрел. Во-первых, было бы странным, что богача, коим я должен представляться, вообще заботила бы цена, а внимание сегодня я уже успел привлечь, поэтому надо было «залечь на дно». А во-вторых, — я был богат. Не то, чтобы прям очень, но теневые сделки приносили неплохой доход, а я был не последним наемником в городе, да и во Вселенной вообще, так что без работы не оставался. Иногда работал на себя, но чаще на других. И эти другие построили мне отличную репутацию, что в свою очередь поднимало цену на мои услуги в разы, но никто не жаловался, ведь в девяноста процентах случаях я выполнял работу до конца и получал свои барыши. В остальные десять входило предательство нанимателя. Но это ерунда, в начале эта цифра была куда больше, но со временем предатели платили по счетам, хотели они того или нет, а молва об этом разносилась эхом. А я получал компенсацию, иногда превышающую сумму основной оплаты.

Я лакал уже третью кружку пива, темного, как мои штаны, почитывая очередной буклетик, кои были в центре всех столиков в баре. Теперь стало понятно, как работает этот летающий фонтан. «Капля», которая официально называлось «Водяное облако», не просто так была на высоте третьего этажа. С боку в перекрытиях и в столпах между вторым и третьим этажами находились специальные телекинеры, — устройства, создающие невидимое устойчивое поле, поддерживающее воду в воздухе, и настроенные так, чтобы вода просачивалась в маленькие прорехи, создавая эффект дождя, а чтобы вода не кончалась, телекинеры на дне небольшого бассейна под фонтаном, также направляли струи вверх в «каплю», а цветомузыка же как раз не позволяла невооруженным взглядом увидеть все тонкости этого процесса. А я как быдло сидел в баре и пил пиво, которое за сотни и сотни лет, как и любой другой алкоголь, уже приелось моему организму, поэтому эффект опьянения от него действовал совсем недолго. А вот эффект на мочевой пузырь никто не отменял.

Вернувшись из туалета — где со мной, слава богу, на этот раз никто не заговорил, хотя в одной из кабинок слышались странные звуки, звучавшие совсем неуместно в такой белой и чистой комнате, — я обнаружил, что за моим столиком кто-то сидит. Не то чтобы это было прям моим местом, но на мягком кресле я оставил приличный такой след своей пятой точки. Но я не гордый (хотя нет — гордый, но умею сдерживаться, когда это необходимо), так что решил сесть за соседний столик, и уже проходя мимо моего бывшего…

— Принесите мне еще мартини, — услышал я женский голос и увидел протянутую в мою сторону руку с пустым бокалом, но реагировать не стал. — Эй, вы оглохли? — Она явно обращалась ко мне, шалава. Сдержаться я уже не мог.

— Сама принесешь, не сломаешься.

— Да как вы смеете? Я буду жаловаться начальству! — возмутилась она.

— Чьему? — поинтересовался я. Одно дело, когда усмехается бармен моей оплошности, но другое, когда тупые богатенькие мадмуазели в упор не видят во мне равного. Так-то я и не был им равным, даже наоборот, но я умею притворяться, и не моя вина, что кто-то замечает лишь одежду, а не Человека в ней.

— Как чьему? — выкатила барышня глаза. — Вашему.

— Ха, — усмехнулся я, — я сам себе начальство.

— Не поняла.

— Что тут не понятного? — Я наконец взглянул на базанившую девушку. А ничего так, подумал я, вроде не выглядит такой уж стервой. Я даже немного присмирел. — Нет у меня начальства и все.

— Но вы же официант, — промямлила она уже не таким уверенным сопрано.

— Кто вам сказал такую глупость?

— Но вы же в черном костюме.

— А может я гот?

— Да готы так не одеваются. — Девушка тоже явно стала спокойнее, и народу, вначале с интересом наблюдавшему за начинающимся скандалом, это наскучило и они повернулись обратно к своим собеседникам.

— А может я интеллигентный гот в дорогом костюме? Почем вам знать, может у меня под одеждой все в татуировках и пирсингах? — Татуировок у меня не было, они как-то не приживались на моем теле. Я был девственно чист, это если говорить о теле: ни рисунков, ни шрамов, ни даже мозолей на ладонях. Иногда из-за этого у меня возникают неловкие ситуации.

— Вот еще — фыркнула девушка. — Мне только не хватало знать, что у вас под одеждой. Мне достаточно и того, что снаружи. — Она демонстративно отвернулась и поморщилась, но меня не проведешь…

— А может как раз этого вам и не хватает? — Я немного подвинул кресло в ее сторону. — Для полного, так сказать, мироощущения.

— Вы так ко всем девушкам клеитесь или только к тем, кому безразличны? — спросила она, хотя в голосе не было ни нотки возмущения.

— Ха-ха-ха… Если я так уж вам не нравлюсь, что же вы продолжаете со мной разговаривать?

— А я и не разговариваю, я спорю. Это две большие разницы, знаете ли!

— Хм, и о чем же вы со мной спорите? — Я слегка наклонил голову и ухмыльнулся.

— Как о чем? — изумилась она, повернувшись ко мне. В глазах у нее горел огонек.

— Ну вот так. О чем? О моей принадлежности к прислуге? Или о внешнем виде го́тов? А может о том, что у меня под одеждой?

Она вновь отвернулась, но даже за свисавшими с головы длинными черными волосами, прикрывающими лицо, я заметил тень улыбки.

— Так о чем? — снова спросил я.

Она не успела ответить, к ней подошел молодой Человек (так-то для мне все молодые, но по виду ему было лет сорок, что лет на пятнадцать больше, чем ей). Я даже сначала не понял, откуда выполз этот пузан, что для меня не свойственно — я всегда замечаю, что происходит вокруг меня, а тут… отвлекся. Но увидев его, я снова взял себя в руки. Судя по всему, он появился из туалета, хотя, насколько я помню, туда никто после меня не заходил и не выходил. Так вот кто издавал те зловещие звуки рождения Ктулху. Он как-то покровительственно положил свою руку с колбасными пальцами на плечо девушки («А помыл ли он руки?», — промелькнуло у меня.) и противным голоском протянул, обращаясь к даме, но смотря на меня: