Александр Афанасьев - Зона заражения

• Название: Зона заражения
• Автор: Александр Афанасьев
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-86843-8

30-е годы XXI века. Сбылась давняя мечта человечества – энергия стала поистине дармовой. Невероятный прогресс в производстве солнечных батарей позволил создать прекрасные экологичные электромобили, а уж компьютеризация пошла на микроуровень и даже глубже. Вот только пользоваться этими благами цивилизации могут далеко не все. В то время как жители Лондона, Москвы и Пекина наслаждаются плодами научно-технической революции, большая часть населения Земли находится под властью средневекового исламского халифата, распростершегося от пустынь Средней Азии до самого Парижа. Вырвать миллиарды людей из-под власти кровавых мракобесов – такую задачу поставил перед собой довольно странный союз европейских бизнесменов и русских «солдат удачи». Их враг кажется всемогущим, но и они не лыком шиты…

---

Сам амир Ильяс позавтракал и положил в рот наркотическую жвачку, без которой он не мог. На полях амира Ильяса выращивалась и пшеница, которая сейчас росла необычайно крупной, и опийный мак, который амир использовал и для себя, и для рабов. В качестве болеутоляющего амир использовал обычный опий-сырец, то есть млечный сок коробочек опиумного мака, высушенный на солнце. Его он клал под язык – и боль немного утихала…

Когда амир завтракал, мимо хозяйского дома его сыновья прогнали рабов на работу. Рабы жили чуть ниже хозяйского дома, в выстроенных их же руками землянках-бараках. Рабы шли молча нестройным шагом, на них не было никаких оков, потому что это было бессмысленно. Выгоняли рабов на работы обычно вдвоем, но днем с ними останется только один из его сыновей, больше нет смысла…

Наслаждаясь атканчаем[49], амир смотрел, как на востоке, в багровых тучах (не к добру) восходит над горами солнце…

Еще один день, стоящий между ним и Аллахом Всевышним, между ним и всеми наслаждениями высших, уготованных только для шахидов пределов рая, наступил.

Предчувствия беды, терзавшие амира, сбылись совсем скоро. Солнце еще не было в зените, когда он увидел внизу на дороге всадника. Причем всадника не на муле и не на осле, а всадника на мотоцикле.

Амир гортанно крикнул, и через пару минут Наби, его тринадцатилетний сын, принес и вложил в руки отца снайперскую винтовку Драгунова, старую, но смертоносную. Про себя амир Ильяс произнес ду’а, которое было запрещено, – мольбу Всевышнему даровать ему шахаду. Если бы не строгий запрет Корана на самоубийство, он давно бы покончил с собой, не в силах тащить повозку своей жизни и дальше, мимо вереницы бессмысленных дней, но он тащил ее, зная, что самоубийство разом перечеркнет весь его амаль и обеспечит ему не джаннат, а пожирающий бренную плоть огонь.

Но если мотоциклист не к добру, сам амир про себя решил, что он не будет стрелять. Он прицелится, но не будет стрелять, а мотоциклист выстрелит, и он падет, как шахид. Потом его сыновья отомстят за него, и будут жить дальше. По крайней мере в глазах Аллаха Всевышнего это не будет откровенным самоубийством.

Мотоциклист приближался в тучах пыли, и Наби встревожено начал говорить, но отец окриком отослал его в дом, а сам вскинул винтовку и прицелился, стоя. Про себя он начал произносить молитву, ожидая выстрела и милосердного падения в темноту. Но выстрела не было, мотоциклист остановился метрах в семидесяти от него и выкрикнул, сойдя со своего мотоцикла.

– Ла Илллахи Илла’Ллагъ![50] Найдется ли в этом доме лепешка и немного воды для усталого путника?

Амир подавил в себе бранное слово и опустил винтовку.

– Я приветствую вас в моем доме! – сказал он положенную формулу.

Мотоциклист подошел ближе. Он был очень молодым… впрочем, стариков в этих краях теперь и не было вовсе.

– Да пошлет Аллах удачу этому дому, – сказал он, – и да приведет он в порядок дела ваши. Вы амир Ильяс?

Амир Ильяс снова подавил готовое сорваться ругательство.

– Да.

– Уважаемый алим Абу Икрам аль-Шами ас-ваххаби призывает вас в город ради Аллаха Всевышнего.

Амир вспомнил, что крайний раз он был в Оше в день Маулид аль-Наби[51], продал там немного мяса, шкур и опия-сырца. Это было как раз месяц назад. На вырученные деньги он купил инструменты и четырех рабов на замену подохшим.

– Зачем уважаемому алиму Абу Икрам аль-Шами ас-ваххаби старый моджахед, который потерял силу в руках и не думает ни о чем, кроме того дня, в который он предстанет перед Аллахом Всевышним?

– Уважаемый, об этом знает только алим Абу Икрам аль-Шами ас-ваххаби…

Амир с сомнением посмотрел на мотоцикл. Это был не обычный мотоцикл, а мотоповозка с небольшой платформой сзади. Такие использовали для грузоперевозок, и мало кто покупал обычные мотоциклы для перевозки только себя – слишком это роскошно.

– Что же, я думаю, уважаемый алим Абу Икрам аль-Шами ас-ваххаби не будет возражать, если я воспользуюсь этим мотоциклом, чтобы перевезти на базар немного товара и продать его…

Имарат Мавераннахр Наманган 22 мая 2036 года

С нагруженным за спиной товаром амир Ильяс, сидя на заднем сиденье мотоцикла, проделал путь до Намангана, столицы велайята Намангани Имарата Мавераннахр. По пути он думал о том, зачем досточтимый алим Абу Икрам аль-Шами ас-ваххаби призвал его к себе.

Так получилось, что в велайяте с самого начала его основания – как и со времени основания всего единого халифата – было как бы две власти. Первую олицетворял собой валий велайята, несмотря на то что назначался он из столицы, это был всегда авторитетный местный амир, предлагаемый Шурой амиров и согласованный (хотя бы теоретически) с Шурой алимов[52]. Но поскольку исламский халифат должен быть единым, в каждом велайяте существует векалат, то есть представительство центральной власти, возглавляемое алимом, то есть авторитетным мусульманским богословом. Валий имеет право издавать омры, то есть указы, обязательные для исполнения. Алим обязан проводить в жизнь фетвы, изданные духовными лидерами в столице имарата и выше, в столице всего халифата (ею был Багдад), а также имеет право издавать баяны, то есть разъяснения по вопросам веры. Баяны в отличие от фетв пишутся нарочито простым языком и обычно представляют собой ответы на вопросы верующих, распечатанные в виде листовок и расклеенные на стенах. Алим практически всегда был не местным, например, здесь, в Мавераннахре, алим был назначен из Шама, находящегося за тысячи километров отсюда. Таким образом, в теории обеспечивался контроль над валиями и местными военными и религиозными авторитетами и над тем, что они делают.

В реальности все получалось совсем не так, как теоретически должно было быть в халифате – государстве процветания, где все правоверные относятся друг к другу как братья. Понятно, что у местных амиров были свои интересы, которые, в частности, заключались в уменьшении доли в процентном и в денежном выражении от закята, который они должны были отправлять наверх. Большинство амиров, входящих в Шуру, помимо этого сами были крупными землевладельцами и рабовладельцами и, естественно, были заинтересованы в том, чтобы занизить закят, выплачиваемый за себя, а также и за своих родственников, многие из которых тоже были не бедными людьми. Шура амиров была территорией, где они согласовывали свои интересы. В свою очередь, алим жил на процент от собранного закята, то есть в его интересах было, чтобы закят был как можно больше, в прямую противоположность интересам амиров. А поскольку он был духовным лидером, у него были свои возможности принудить амиров к выплате закята. Социально-экономическая обстановка во всем имарате была крайне напряженной, как и во всех других имаратах, расслоение по доходам было очень резкое. У кого-то денег было столько, что не только он, но и его люди ездили на машинах, а у кого-то дети умирали от голода, что было распространенным явлением. Стоило алиму издать баян, в котором было бы сказано, что такие-то амиры отказались от норм шариата и не выплачивают положенный закят, в то время как более бедные правоверные его выплачивают, с большой долей вероятности это вызвало бы социальный взрыв и разъяренные, доведенные до отчаяния люди бросились бы к роскошным дворцам амиров, чтобы расправиться с ними и восстановить справедливость. С другой стороны, каждый из амиров был военным руководителем как минимум исламского полка, насчитывающего две-три тысячи человек, вооруженного и снаряженного. И если амиры узнают, что против них готовится баян, вероятно, они нашли бы способ уничтожить присланного алима. Не открыто, конечно, вряд ли кто-то бы осмелился убивать того, кто в глазах народа является духовным лидером и народным заступником, но нашли бы способ. А так как алим тоже человек, и ему, несмотря на весь его показной фанатизм, тоже хочется жить, вряд ли бы он сделал такую глупость, как написать баян против амиров, гораздо разумнее договориться. И договаривались с разной степенью успеха. Бывало, что и не договаривались – в таком случае лилась кровь. В некоторых велайятах было так, что главным в велайяте был алим, у него была своя вооруженная группа сторонников, превосходящая по силе группировки, подконтрольные амирам, но такое было редко – обычно амиры не отдавали власть. В любом случае многое решалось конкретно на местах и зависело не от формальных полномочий, а от личностей, которые занимали те или иные посты.

Исходя из всего этого, вызов в столицу для амира Ильяса был очень опасен. Он был амиром, но при этом демонстративно отказался от крупного надела земли и удалился в горы, что вызвало как минимум вопросы у других амиров. Наверняка известно и то, что он набожен и каждый день выстаивает по пять намазов. Теперь получается, что его вызывает к себе досточтимый алим Абу Икрам аль-Шами ас-ваххаби, которому амиры не доверяют просто по определению. Если это уже не стало известным половине города, то вот-вот станет известным. Зачем он его вызывает? Для чего? Может, потому что досточтимый алим Абу Икрам аль-Шами решил расправиться с кем-то из амиров, а может, и со всеми сразу, захапать их имущество, но у него нет военного руководителя под рукой, который мог бы организовать народное восстание так, чтобы оно привело к успеху. И может быть, он решил привлечь в качестве военного руководителя не в меру набожного амира Ильяса, который не поддерживает отношений с другими амирами, ведет показательно-аскетичный образ жизни. А если так подумать и повспоминать, то получится, что амир Ильяс начинал свой путь Аллаха именно в Шаме, и именно из Шама происходит нынешний алим! Подозрительные совпадения, не правда ли?