Наталья Якобсон - Избранники Тёмных сил

• Название: Избранники Тёмных сил
• Автор: Наталья Якобсон
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Эдвин остался один. Роза убедила его на целый век отдать ей его власть над сверхъестественными существами и исчезла. Зачарованные часы отмеряют срок. Когда время иссякнет, ее сила может стать абсолютной. Разыскивая ее Эдвин встречает удивительных незнакомцев. Все они избраны тьмой, хоть и не принадлежат к его империи. Один из них художник, способный не только видеть существ из другого мира, но и рисовать их. Второй инквизитор, полюбивший демона. Третий — юный аристократ, поклявшийся отомстить дракону за гибель сестры, но сам обнаружившийся в себе способность к колдовству. Все они связаны каким-то грандиозным замыслом высших сил, но для чего? Эдвин пытается выяснить это, а колдовские часы уже отбивают свой срок.

---

— Ты, кажется, еще недавно сожалел о том, что меня нет рядом, ведь, кроме меня, некому открыть тебе тайны нашей семьи? — начала допытываться она.

— Да, сожалел, — честно признался я. — Разве можно было предположить, что все обернется таким…кошмаром.

Я запнулся перед последним словом, мне стало неудобно называть чуть ли не по имени то, что предстало передо мной. Конечно, Даниэлла сохранила остатки своей прежней красоты и от этого казалась еще более ужасающей. На чудовище можно было бы кинуться с мечом, но красавица, гниющая у тебя на глазах, помимо отвращения невольно вызывает еще и жалость.

— Ты не рад нашей встрече? — как заведенная, повторила Даниэлла и вновь попыталась изобразить обиду.

— Ты думаешь, мне легко видеть, что наш общий враг сделал с тобой? Легко ли каждый раз идти в театр, зная, что встретишь там саму смерть в облике собственной сестры?

— А ты думаешь, это легко быть мертвой, — тут же парировала она и закрыла лицо тонкими с рваной кожей ладонями, будто собиралась плакать, но слез не было.

— Я так не хочу возвращаться в могилу, в мой новый дом, — зашептала Даниэлла. — Там холодно, сыро, тесно, там пируют черви и гниют трупы. Мне, нетленной и прекрасной, не место в том ящике, который вы, живые, называете гробом, и в той гробнице, куда приходят все подобные мне, так сказал монсеньер…

— Монсеньер, — повторил я, будто одно это слово все проясняло. — Монсеньер смерть. Он убил тебя?

— Он вызволил меня из заточения, раскопал могилу, воскресил, — Даниэлла лихорадочно пыталась припомнить что-то еще и вдруг тихо ахнула. — Не надо было говорить о ней плохо, и я бы осталась жива.

— О ком? — насторожился я.

— О его царице, — Даниэлла задумалась, брови напряженно сошлись на переносице. — Я, в любом случае, не могла расхваливать ее, как все эти проклятые, что ею восхищаются. Это она чуть не погубила монсеньера. Она заставила его страдать. Я так и сказала и….лишилась головы, — последние слова она не прошептала, а выдохнула, я угадал их по движению бледных губ. Рука Даниэллы, дрожа, потянулась к шее, словно в жутком страхе, что головы может там и не нащупать.

— Как страшно быть обезглавленной, — она нервно начала перебирать пальцами свои локоны, словно радуясь тому, что они все еще при ней, а не лежат где-нибудь отдельно, как парик с отломленной кукольной головой — забытый и никому не нужный реквизит спектакля.

— Так не может продолжаться. Я должен что-то сделать, — я вскочил с кровати. Порыв спасти ее, освободить от колдовства был сильнее, чем даже страх.

— А что ты можешь сделать? — Даниэлла упрекнула меня и тут же погрустнела, признавая всю безнадежность ситуации.

Ее кожу покрывала мертвенная сизоватость, а волосы во мгле напоминали жидкое серебро. Она снова хотела коснуться своего лица, но, очевидно, вспомнила, что слез нет и безвольно опустила руки. Она не была способна больше плакать.

— Я знаю, что делать, — преодолевая брезгливость, я коснулся ее гниющей руки. — Мы пойдем в церковь, прямо сейчас!

Я слегка пожал ее руку в знак ободрения и кинулся искать плащ.

— И что ты скажешь исповеднику, что привел с собой ту, которая не может упокоиться? — голос Даниэллы остановил меня у самых дверей.

Да, не лучшая идея разгуливать по ночным улицам в сопровождении покойницы. Похоже, я, действительно, не знал, что делать. Да, и кто бы знал, окажись он в моем положении?

А может, все-таки стоит рискнуть, добежать до первого открытого собора и попросить там помощи, мне ведь поверят, если увидят за порогом бледную мертвенную женщину, но смогут ли помочь? Я ведь сам выбрал путь колдовства, сам спутался с монсеньером драконом и теперь оказался в весьма затруднительной ситуации.

Даниэлла внимательно смотрела на меня и комкала в руках свое жуткое украшение с драконьим когтем.

— Ты не посмеешь отправиться в церковь, — вдруг уверенно заявила она. — Я не позволю тебе переступить порога. Ты теперь наш, мы тебя никому не отдадим.

— Мы? — я озирался по сторонам, но никого не видел, однако это еще не значило, что поблизости нет других ночных гостей, которых я не могу заметить.

— Их много, ты сам обратился к ним за помощью, но их ты не видишь, потому что твой личный злой дух я, а не они, — с каждой минутой Даниэлла казалось мне все менее похожей на себя прежнюю. Может, это, действительно, злой дух, а не она. Сестра не стала бы так меня мучить, а, может, и стала бы, но только по приказу монсеньера. Того, о ком она упомянула уже много раз, того, кто руководил всеми проклятыми, целым легионом, целой империей, и Даниэлла теперь была в их числе.

— Будь милосердна, скажи мне, можно ли спасти тебя и меня, — я пытался сфокусировать взгляд на циферблате часов, но ни стрелок, ни цифр разглядеть не мог, так было темно кругом. Казалось, что весь свет, который существует в комнате, исходит от волос и кожи Даниэллы, точнее, не свет, а бледное призрачное мерцание. В отличие от меня она, наверняка, была способна глянуть сквозь сгусток мглы и узнать, сколько времени. Возможно, после воскрешения монсеньер сумел наделить ее и сверхъестественной зоркостью.

— Еще слишком рано, — будто угадав мои мысли, сказала Даниэлла. — До рассвета далеко. Ночью, в этом городе, вдали от могилы, я чувствую себя более-менее свободной, и не думай, что первый или третий крик петуха способен изгнать меня прочь.

Жаль, я всегда полагал, что, по крайней мере, по преданиям, крик петуха заставляет обратиться в бегство всю нечисть, беснующуюся во мгле. Плащ наконец-то оказался у меня под рукой, я накинул его на плечи, нащупал в темноте ручку двери и в последний раз предложил:

— Пойдем со мной, я знаю один переулок в центре Рошена, где всю ночь не запирают двери собора, чтобы нуждающиеся в помощи или в исповеди могли прийти туда в любой час.

— И чтобы те, кто хотели оставить у храма тайный донос, смогли бы сделать это под покровом ночи, — добавила Даниэлла и вдруг громко расхохоталась. — Беги скорее, Батист, и, может быть, ты успеешь поймать за руку того, кто настрочил донесение на тебя.

Я распахнул дверь и опрометью кинулся вниз по лестнице. Интересно, спустится ли Даниэлла вслед за мной по этим самым крутым ступеням, шурша шлейфом и оставляя грязные следы, или просто вылетит в окно. Ведь, по ее же заверениям, монсеньер научил ее летать. Я представлял, какой бы переполох вызвал летящий по воздуху призрак на центральных улицах города, конечно, только в том случае, если кто-то, кроме меня, способен увидеть его.

Быстрый бег по пустынным улицам уже мог показаться полетом. Казалось, ноги сами несут меня вперед, подошвы едва касаются камней мостовой, а ночной холод не в силах заморозить меня. Я запыхался только тогда, когда вспомнил, что, возможно, сейчас, вися в воздухе в нескольких футах над этой же самой мостовой, за мной мчится Даниэлла, и волосы ее полощутся на ветру, как волны жидкого серебра, а потухшие мертвые глаза высматривают меня в темноте. В этих глазах, как будто, поселился демон. Мой личный демон, которого Эдвин дал мне в наставники и советчики. Я даже на секунду остановился, вспомнив про Эдвина. В голову ударила потрясающая мысль, а что, если написать на него анонимный донос, но только, каким образом, ведь я не знаю ни где он живет, ни кто он в действительности, есть ли у него более полное имя, титул, постоянный дом, и не обратит ли он мигом в горстку пепла всю стражу, которая явится его арестовать. До сих пор он пытался щегольнуть изысканными манерами, вел себя как дворянин, но не может же это продолжаться вечно, когда — нибудь его истинные повадки проявят себя.

Я споткнулся о камень, выпиравший из мостовой, чуть не упал, кажется, даже поранил ступню, но мужественно продолжал путь. Поверят ли мне в храме, если я попытаюсь рассказать, что господином всех проклятых ко мне теперь приставлен мой собственный демон — наставник?

Золоченый шпиль колокольни резко выделялся на фоне темного неба. Я ускорил бег, чтобы скорее очутиться возле входных дверей. Даже в столь поздний час они были приоткрыты, какие-то люди выходили из собора. Где-то в глубине мелькнула ряса священника. Еще несколько шагов, и я переступлю порог. Внутри все вздрогнуло от волнения. Я приближаюсь к тому месту, куда, по словам призрака, путь мне заказан. На всякий случай, я обернулся через плечо, не идет ли за мной статная дама в красном бальном наряде, но на улице, за моей спиной, никого не было, никто не шел и уж тем более не летел за мной вдогонку. Все спокойно, если только призрак не затаился на одной из бесчисленных покатых крыш. Значит, я могу спокойно идти дальше, не опасаясь преследования. Я облегченно вздохнул и хотел было уже войти в распахнутые створчатые двери, как вдруг заметил, что у самого порога алеет что — то гладкое и атласное, похожее на шлейф. Чья-то худая ободранная рука судорожно держалась за косяк двери, будто специально, чтобы преградить мне проход. На тонкой кисти поблескивал то ли ободок бриллиантового браслета, то ли свившийся кольцом червь. Мне стоило труда поднять голову и взглянуть в глаза Даниэлле. Она стояла прямо на пороге и преграждала мне вход. Как и обещала, она не допускала меня в храм.