Сергей Аксаков - Том 1. Семейная хроника. Детские годы Багрова-внука

• Название: Том 1. Семейная хроника. Детские годы Багрова-внука
• Автор: Сергей Аксаков
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 1966

В истории русской литературы имя Сергея Тимофеевича Аксакова занимает видное место. Выдающийся мастер реалистической прозы, писатель, он в совершенстве владел тонким и сложным искусством изображения природы, был изумительным знатоком всех сокровенных богатств русского народного слова.

В настоящее издание вошли наиболее значительные художественные, мемуарные произведения, а также критические статьи Сергея Тимофеевича Аксакова.

Том 1: «Семейная хроника», «Детские годы Багрова-внука».

http://ruslit.traumlibrary.net

---

Участие Аксакова в надеждинской «Молве», очевидно, не было секретом для его друзей и в 30-е годы. Узнав, что Аксаков уволен из цензуры, влиятельные братья Княжевичи предложили ему содействие в устройстве на службу по департаменту финансов. При этом один из братьев предупреждал Аксакова, что работа в департаменте «так много потребует времени», что едва ли у него «будут оставаться свободные минуты для „Молвы“».[16]

Перелистывая «Молву» за 1832 год, мы обнаружили в ней ряд заметок и рецензий, в отношении которых авторство Аксакова можно считать бесспорным. Это по преимуществу театральные обозрения, подписанные инициалами С. А., а в одном случае С. А-в.

Аксаков внимательно следил за театральной жизнью Москвы. Наряду с подробным разбором игры актеров в его заметках ставились и общие вопросы сценического искусства. Основная мысль, которая пронизывает рассуждения Аксакова, состоит в том, что искусство должно быть многообразно связано с жизнью. С этой точки зрения он подвергает резкой критике ничтожные развлекательные водевили, постановку которых всячески поощряла театральная дирекция. Касаясь одного из таких водевилей, Аксаков замечает: «Прошла пора, когда за переводы таких пустяков ставили в первые драматические писатели, прошла пора смотреть эти пустяки». На страницах «Молвы» Аксаков продолжает борьбу за Мочалова, за реалистические принципы его искусства.

5

Увольнение из цензурного комитета было чревато для Аксакова серьезными последствиями. Дело обернулось таким образом, что формулировка увольнения от должности «по неспособности к оной», подлежавшая внесению в служебный формуляр, преграждала ему дорогу к службе. Аксаков оказался вынужденным лично обращаться к Бенкендорфу. Только после длительной переписки были сняты препятствия к дальнейшей служебной деятельности Аксакова.

Летом 1832 года В. Панаев сообщил Аксакову об открывающейся в Петербурге вакансии управляющего конторой театров и предложил свою помощь в хлопотах перед министром, с которым уже имел предварительный разговор.[17]

Но предложение В. Панаева было отклонено. Аксаков отказался уехать из Москвы и «стать под команду» директора императорских театров князя Гагарина. Наконец в октябре 1833 года он получил назначение – в Константиновское землемерное училище, в качестве инспектора. Полтора года спустя училище было преобразовано в межевой институт. Аксаков стал его первым директором.

На этом новом поприще, на котором Аксаков пробыл до конца 1838 года, он развил необычайную энергию. В короткий срок межевой институт был превращен в образцовое учебное заведение. В архивных делах института хранится официальное письмо на имя Аксакова, подписанное главным директором межевого корпуса, в котором содержится высокая оценка деятельности института и его директора.[18]

Служба в цензуре, сотрудничество в «Молве» расширили круг литературных знакомств Аксакова. Он близко сходится с Н. Ф. Павловым, Шевыревым, Языковым, Баратынским, Надеждиным. Летом 1834 года серьезно обсуждался вопрос об участии Аксакова в издании «Телескопа». Речь шла не об обычном литературном сотрудничестве. Как и несколько лет тому назад, Аксаков должен был официально разделить ответственность за издание журнала. Об этом прямо свидетельствует дошедшее до нас письмо М. М. Карниолина-Пинского от 16 мая 1834 года, в котором он всячески убеждает Аксакова в целесообразности стать соиздателем «Телескопа».[19]

Идея эта не осуществилась: в 1831 году – потому что Аксаков не считал для себя возможным совмещать обязанности цензора и соиздателя, а в 1834 году – по-видимому, из-за того, что в журнале все более видную роль стал уже играть Белинский.

С. Т. Аксаков познакомился с Белинским через своего сына Константина, участвовавшего вместе с Белинским в кружке Станкевича. Отношения С. Т. Аксакова и Белинского в 30-е годы были довольно дружественными. В доме Аксакова радушно принимали молодого критика. Здесь он, кстати, впервые встретился в 1835 году с Гоголем; Аксаковы выручали Белинского из денежных затруднений, которые тот часто испытывал после закрытия «Телескопа». В 1837 году Аксаков содействовал изданию «Оснований русской грамматики» Белинского. В следующем году Аксаков в качестве директора Константиновского межевого института предоставил Белинскому место преподавателя русского языка. Это было связано с серьезными хлопотами для Аксакова: Белинский не имел диплома об окончании университета, а стало быть, и формального права заниматься педагогической деятельностью. Аксаков настоятельно просил попечителя института содействовать утверждению Белинского, который, по его словам, «оказал отличные способности к преподаванию» и «известен сочиненной им грамматикой, принятой с большим одобрением».[20]

Это официальное представление вполне соответствовало внутреннему убеждению С. Т. Аксакова. 15 августа 1838 года он сообщал сыну Константину, путешествовавшему в то время за границей: «10-го числа я вступил в должность мою и уже сделал приемный экзамен, на котором подвизался со мною Виссарион. Я им очень остался доволен; он может быть весьма не рядовым преподавателем». И затем добавляет, имея в виду свою предстоящую отставку: «Теперь хорошо, а каково-то будет бедному Виссариону, когда я выду». Но Белинский, загруженный работой в «Московском наблюдателе», вскоре сам подал заявление об уходе из института.

Дружба Аксаковых и Белинского отнюдь не означала ни общности их идейных позиций, ни единства их взглядов на искусство. Белинский сохранял приятельские отношения с Константином Аксаковым и высоко ценил С. Т. Аксакова, искренне уважал его «за верное чувство поэзии», «за добрый и благородный характер», хотя их «понятия», как это хорошо сознавал Белинский, далеко не во всем совпадали. Но немного времени спустя, когда в России накалилась общественная атмосфера, произошло резкое размежевание политических лагерей; Белинский с Аксаковыми оказались по разные стороны баррикад, стали идейными противниками.

К началу 30-х годов относится крупное событие в жизни С. Т. Аксакова. Весной 1832 года в Москве проездом остановился Гоголь. Две части «Вечеров на хуторе близ Диканьки» сделали его имя широко известным в России. Через Погодина он был введен в дом Аксакова. Это знакомство переросло вскоре в дружбу, продолжавшуюся до самой смерти Гоголя, и сыграло исключительно важную роль в литературной судьбе Аксакова – в пробуждении его художественного таланта и создании его реалистических произведений.

Аксаков как-то сказал, что давно подозревал в себе художественный талант, но направление этого таланта было бесконечно чуждо той литературной среде, которая окружала его в 20-е годы, и она в немалой степени мешала раскрыться дарованию писателя. В следующем десятилетии старый круг аксаковских знакомых по существу распался. Писарев давно умер, Шаховской и Кокошкин окончательно устарели и потеряли свое влияние, а самое главное – духовное развитие Аксакова шло в направлении, которое все более отдаляло его от старых друзей. Творчество Пушкина и Гоголя, знаменовавшее собой переворот в русской литературе, явилось могучим толчком, пробудившим к жизни Аксакова-художника. Роль Гоголя была особенно велика и непосредственна. Ю. Самарин, близко наблюдавший обоих писателей, вспоминал, с каким увлечением, бывало, слушал Гоголь изустные рассказы Аксакова и как настойчиво призывал его взяться за перо. О роли Гоголя в судьбе Аксакова-художника свидетельствует и другой хорошо осведомленный современник – И. Панаев. Произведения Гоголя, писал он, явились для Аксакова «новым словом» и «пробудили в нем новые, свежие силы для будущей деятельности. Без Гоголя Аксаков едва ли бы написал „Семейство Багровых“».

В 1834 году Аксаков опубликовал небольшой очерк «Буран». Это произведение, хотя в значительной степени и подготовленное всем предшествующим эстетическим развитием Аксакова, явилось началом его деятельности как крупного художника.

В «Буране» намечается уже центральное направление аксаковского творчества, проявляется главная черта его творческого метода. Глубокий интерес к живой действительности – вот что лежит в его основе. Еще прежде в качестве театрального критика Аксаков провозглашал «верность натуре», естественность, простоту самыми важными принципами искусства. Но в своем собственном творчестве 10–20-х годов он все-таки был еще далек от них. Теперь эти принципы начинали становиться достоянием Аксакова-художника.

Несколько страничек «Бурана» представляли собой первый творческий опыт художника-реалиста. Картина разбушевавшейся природы выписана в очерке с такой силой поэтической выразительности, с такой мужественной простотой и лаконичностью красок, как это умел делать до тех пор в русской прозе один Пушкин. Аксаковское описание бурана стало классическим образцом пейзажной живописи в нашей литературе.