Сергей Лозунько - «Уродливое детище Версаля» из-за которого произошла Вторая мировая война

• Название: «Уродливое детище Версаля» из-за которого произошла Вторая мировая война
• Автор: Сергей Лозунько
• Издательство: Довіра
• Жанр: Политика
• Год: 2011
• ISBN: 978-966-507-279-9

Вторая мировая война — как принято считать — началась с агрессии Гитлера против Польши. В сентябре 1939-го Польское государство фактически перестало существовать, а его территория была «переустроена»-перераспределена между Германией, СССР и Литвой. Одним из результатов войны стали миллионы жертв среди поляков. Однако то, что Польша пострадала, не снимает с нее значительной доли вины за произошедшее, в частности — за Вторую мировую войну, стоившую человечеству 60 миллионов жизней. Ибо война — продолжение политики иными средствами. Мировая война — продолжение мировой политики. Предпосылки к войне были заложены гораздо раньше, при самом непосредственном и активном участии Польши…

---

Насильственные захваты, подчеркивал Вильсон, создают предположение, что «те, кто применяет силу, не уверен в справедливости и бесспорности своих претензий, пытается заменить доказательства своей правоты фактическим владением». Такие возрожденные государства, указывал он, «бросают таким образом тень на всякое доказательство своих прав, которое они потом будут предъявлять мирной конференции»[34]. Взывал Вильсон к благоразумию, предупреждал о пагубных последствиях и т. д.

Причиной появления этого обращения послужили многочисленные конфликты, которые развязывали на просторах рухнувших империй «освобожденные народы» — по выражению Ллойд Джорджа, «голодные и прожорливые», как «после долгого поста в подземных казематах»[35].

Ну, а самыми «голодными» и «прожорливыми», конечно же, были поляки — «ели» все подряд. «Никто не причинял нам столько неприятностей, как поляки», — вспоминал в этой связи Ллойд Джордж. И, кстати, «свободную Польшу» воззвания Вильсона трогали меньше всего.

Полякам, не способным, по мнению Ллойд Джорджа, не то что к управлению другими народами, но даже к «стабильному самоуправлению», простого восстановления своей государственности было мало. Не удовлетворялась Польша и куда как щедрыми презентами Антанты. Для Польши было заготовлено немало «версальских подарков», которые, как покажет время, сами по себе закладывали предпосылки к новой мировой войне. Но поляки со своей безграничной алчностью, вылившейся в разбойничьи захваты территорий сопредельных стран и народов, еще более усугубили эти предпосылки.

Польша вовсю использовала послевоенную неразбериху для захвата новых земель.

Уже в ноябре 1918-го Варшава организовала ряд польских национальных восстаний в Галиции. Далее были захвачены восточная Холмщина и Подляшье. К лету 1919-го Польша практически полностью взяла под контроль Восточную Галицию. Поставленные перед свершившимся фактом союзники 25 июня 1919-го (решением Совета четырех) узаконили этот захват: уполномочили Польшу оккупировать Восточную Галицию до р. Збруч (якобы для поддержания порядка). Однако окончательно вопрос о принадлежности Галиции должен был решаться на плебисците. Против чего, естественно, выступили поляки.

Какой-такой плебисцит? «Польское население в этих местах весьма многочисленно — около трети всего населения исконные поляки, их примерно 37 процентов», — возмущался на Совете четырех представитель Польши Падеревский. Действительно, разве мало — аж 37 % поляков — чтобы отписать Польше эту волость?!

«Мы требуем всю Галицию. На том простом основании, что совершенно невозможно этнографически определить эту область, ибо, как ни странно — и мы гордимся этим, — в центре Галиции украинского населения больше, чем у ее границ; самые отдаленные районы Галиции являются более польскими, чем, например, окрестности Львова», — блистал польской простотой (это как раз тот случай, когда она хуже воровства) Падеревский[36].

В общем, долго спорили союзники с поляками насчет Галиции, и 21 ноября 1919 г. решили предоставить Польше мандат на 25 лет на управление Восточной Галицией. Поляки обиделись, выразили протест, да и решили не усложнять проблему: аннексировали указанную территорию.

Сохранился ряд свидетельств того, каким образом происходило завоевание Галиции поляками. Из радиотелеграммы председателя ЦК Российского Общества Красного Креста в адрес Международного Комитета Красного Креста в Женеве, всем Центральным Комитетам Красного Креста и Комитету защиты еврейского населения в Париже от 28 апреля 1919-го: «На западных и южных границах бывшей Российской империи происходили и продолжают происходить трагические события: продвижение войск польского правительства и украинской Директории сопровождается, несмотря на присутствие военных советников Антанты, резней евреев, которая принимает неслыханные размеры, а находящиеся там части не только не делают ничего для прекращения резни, но покрывают себя позором, принимая участие в ней.

Превращаются в руины цветущие города и села. Истребляются сотни и тысячи граждан, единственной виной которых является их национальная принадлежность. Преступная рука не щадит ни возраста, ни пола. Первыми жертвами озверевших банд становятся старики, женщины и дети. Убивают жен на глазах мужей, умерщвляют детей на руках родителей. Эти преступления, превосходящие по своей бессмысленной жестокости подобные эксцессы в самую мрачную пору при царизме, творятся не в пылу боя и не по отношению к вооруженному противнику, а над мирным н беззащитным населением и чаще всего над самой бедной частью этого населения. Они творятся при попустительстве, а иногда при прямом участии регулярных войск тех самых правительств, которые провозглашают свое благорасположение ко всем национальностям России и претендуют на восстановление порядка и свободы среди них»[37].

Будущий министр иностранных дел Польши Юзеф Бек хвастал о своих «ратных подвигах» перед отцом, вице-министром внутренних дел в правительстве Падеревского, рассказав, как в конце 1918 г. после разведывательного задания в Румынии, Москве и Киеве он с товарищами по организации пробирался через «большевизированную Украину»: «В деревнях мы убивали всех поголовно и все сжигали при малейшем подозрении в неискренности. Я собственноручно работал прикладом».[38].

На белорусских и литовских землях с конца 1918-го начинает действовать т. н. «Комитет защиты восточных окраин» (КЗВО), формирующий для «самозащиты» вооруженные отряды, а попросту говоря — банды. Пилсудский, конечно же, не остается безучастным к этому «умоляющему о защите» польскому населению и отправляет ему на помощь войска, попутно объявив в декабре 1918-го формирование КЗВО частью Войска Польского.

В своих шовинистических устремлениях Пилсудский не брезговал никакими методами, в т. ч. без всяких сомнений и прочих угрызений совести обрекал на тяготы и лишения рядовых поляков — если это диктовалось интересами экспансии. Так, советская дипломатия неоднократно поднимала проблему польских беженцев, которых упорно не желали принимать власти Польши, создавая искусственные препятствия для возвращения указанных лиц на родину.

Например, 23 декабря 1918 г. в ноте главы советской дипломатии Чичерина на имя его польского коллеги говорилось, «что своим упорным нежеланием вести переговоры с Русским Правительством… Правительство Польской Республики создает безвыходное положение для польских беженцев, несколько сот тысяч которых находятся в России и громадные массы которых скопились близ границ в самых тяжелых условиях, ожидая заключения между Россией и Польшей соглашения, которое, однако, эта последняя упорно отвергает, осуждая тем самым польских граждан та дальнейшее пребывание в том же безвыходно тяжелом положении»[39].

О том же самом в ноте от 10 февраля 1919 г. нарком индел РСФСР обосновывал главе МИД Польши Падеревскому необходимость возможно более скорого установления советско-польских дипломатических отношений следующим: «Установление нормальных отношений между обеими Республиками тем более настоятельно необходимо в интересах самих польских народных масс, что несколько сот тысяч польских беженцев еще ожидают на территории Советской России желанного момента, когда перед ними откроется путь, чтобы вернуться домой»[40].

Но Пилсудского-то это как раз и не устраивало — чтобы эти сотни тысяч поляков перебрались в Польшу. Ему нужно было прямо противоположное: чтобы эти лица находились на украинских, белорусских, литовских землях, давая Польше обоснование для военного вторжения под соусом «защиты» этих самых обездоленных.

Или вот из ноты наркома индел РСФСР в адрес МИД Польши от 2 июля 1919 г.: «К сожалению, именно Польское Правительство, то самое Правительство, которое, казалось бы, должно было бы быть защитником интересов польских беженцев в России, наоборот, все время создавало препятствия организации их возвращения домой. И теперь, когда сотни тысяч поляков, проведших долгие годы вдали от родного края, скопились у демаркационной линии, тщетно ожидая желанного момента, когда им будет дана возможность возвратиться домой, опять-таки Польское Правительство отказывается организовать по соглашению с нами дальнейшее путешествие этих беженцев. Но самое непостижимое есть то, что, когда некоторые из этих беженцев сами переходят демаркационную линию и продолжают свое путешествие по территории, находящейся во власти Польского Правительства, то агенты и солдаты последнего предаются по отношению к ним наихудшим эксцессам, фактам грабежа, насилия и даже убийств и по большей части заставляют их идти обратно и возвращаться под юрисдикцию советских властей. Многочисленные доходящие до нас сведения характеризуют положение, созданное возвращающимся домой беженцам агентами и солдатами Польского Правительства, как не поддающееся никакому описанию»[41].