Владимир Поселягин - Посредник

• Название: Посредник
• Автор: Владимир Поселягин
• Жанр: Боевая фантастика

Посредники, кто они? Те, кто несёт в себе знания и развитие, или те, у кого в душе огонь войны и кровь? Артур Александров всего балансировал посередине, не отдавая предпочтение ни одной из сторон. Сорок первый, забитые беженцами дороги, которые штурмуют лётчики Люфтваффе, и неизвестный который пристально наблюдает за всеми действиями нашего героя. Ему дали последний шанс.

---

Сняв флягу с тела одного из зенитчиков, моя была со спиртом на крайний случай, я одним махом выдул пол фляги, больше там не было. Скачок адреналина давил на жажду и я старался удовлетворить запросы своего организма. Больше ничего в кузове я не трогал, хотя там было три «мосинских» карабина, но флягу не вернул, прихватил с собой, много воды не бывает.

— Стой! — окликнул меня один из командиров, прибавив скорость движения, когда я покинул кузов и направился обратно к своим вещам.

Остановившись, я обернулся, терпеливо ожидая, когда командир подойдёт, при этом разглядывая его. Тот был в тёмно-синих галифе, что вызывали у меня в основном иронию, зелёной гимнастёрке с нашивками на рукавах и в фуражке с васильковым околышком. Я такие уже видел у здания Лубянки, чекист сто процентов. В его петлицах было по три кубаря, старший лейтенант, или майор, если он сотрудник НКВД. Я купил книжицу современного устава, а так же по званиям родов войск, так что более или менее ориентировался. Успел пролистать, пока скучал в поезде.

— Так это ты истребитель сбил? — подойдя, спросил он меня и неожиданно сграбастал в объятья, хлопая по плечам. — Ну ты даёшь, мы уж думали всё.

— Стрелял я, сбил тоже я, — приглушённо просипел я, отвечая на вопросы. — Отпусти, задавиш-ш-шь.

— Где так стрелять научился? — отстраняясь, задал он следующий вопрос.

— Отчим комполка, в полку я своим считаюсь, там многому научили. А «ДШК» я с закрытыми глазами соберу и разберу. Не одну сотню патронов выпустил из него на полигоне. Стреляю лучше чем многие расчёты.

— Я заметил. Как звать-то? — с улыбкой спросил командир, наблюдая, как я кепкой вытираю мокрое от пота лицо. Марило серьёзно, как бы тепловой удар не получить.

К нам начали подходить и другие выжившие. Там где можно потушили, где нельзя уже всё сгорело, раздавались команды, колонна готовилась выдвигаться дальше, хотя часть машин и были не на ходу. Сгоревшие обломки отодвигались на обочину, освобождая дорогу.

— Артур Александров. Москвич, — добавил я после секундной заминки. Казанцем лучше не представляться, а так я хоть погулял по столице.

— Отчим где служит, воюет?

— Погиб в финскую.

— Бывает, — нахмурился тот. — Документы какие есть?

— Откуда? — искренне удивился я, приобрести комсомольский билет я не озаботился, оставив это на потом, сейчас пригодилось бы. — Мне только в декабре пятнадцать будет. Нет у меня никаких документов, даже комсомольский билет получить не успел, а вот ваших я до сих пор не видел. Можно посмотреть?

— Конечно, — кивнул тот, потянувшись к нагрудному карману.

В это время ко мне подбежало ещё с десяток бойцов и командиров, так что меня буквально захлопали выбивая пыль из рубахи на плечах и спине. У многих в петлицах были эмблемы медслужбы, но зелёные петлицы были только у двоих, военфельдшера, как я его определил, и у военврача, у него две шпалы было. Видимо это был старший колонны.

— Сколько лет? — первым делом спросил военврач и сморщился, как будто укусил лимон, услышав ответ. — У меня единственная зенитка в прикрытии и расчёт выбит, а заменить некому.

— Поставьте пулемётчиков из легкораненых на перезарядку, — пожал я плечами. — Стрелять какой-нибудь командир сможет, их этому учат.

— Спасибо тебе парень за помощь, — пожал мне и так болевшую от рукопожатий руку военврач, после чего скомандовал грузиться и отправляться дальше, половину машин и раненых они потеряли, но следует доставить до госпиталя выживших.

Мне предлагали отправиться с ними, но я отказался, мест у них и так немного было, всё раненые занимали. Мы лишь успели пообщаться с тем стралеем, который всё же оказался майором. Он не был особистом, а служил в республиканском управлении НКГБ в Минске, тут был по каким-то своим делам, сейчас возвращался обратно попутным транспортом, свою «эмку» он потерял ещё утром во время налёта. Документы я у него всё же посмотрел, пока он торопливо в блокнот записывал мои данные, всё было на месте, включая следы от скрепок. Настоящий командир, не подстава. А то об этих «Бранденбургах» и «Нахтигалях» столько понаписано, поневоле остерегаться начнёшь.

Когда колонна ушла, я пострел на ряд обожжённых тел, от которых пахло сгоревшей человечиной, никто их закапывать не стал, сложили на обочине, оставив для похоронных команд, поэтому подхватив свои вещи, прихваченную флягу я повесил на пояс, убрав ту что со спиртом в сидор, и зашагал дальше. Флягу водой я наполнил через сорок минут в чистом ручье, что протекал рядом с дорогой.

Вот дальше дорог мне пришлось сторониться, они были плотно забиты войсками и беженцами и часто появлялись немецкие стервятники, погибнуть там можно было легче лёгкого, вот и шёл я лесными тропками точно к рухнувшему фронту. Даже канонаду к вечеру начал слышать. Неплохо немцы за первый день продвинулись. По моим прикидкам до Буга осталось порядка пятидесяти-шестидесяти километров. Карты у меня не было, есть такое дело, но я купил учебник географии за десятый класс и пользовался им, иллюстрации на нём помогали мне определиться на местности, до границы действительно осталось чуть больше пятидесяти километров.

Как только я услышал далёкие раскаты артиллерии, то грустно вздохнув, сошёл со звериной тропки и направился в сторону немного расступившихся деревьев. Оттуда тянуло свежестью, значит там вода. До наступления темноты осталось около часа, пора готовить лагерь для ночёвки и наконец, поесть горючего.

С водой я не ошибся, вышел к болотистому бочажку. Нашёл укромное место на его берегу, пришлось пройти ещё метров сто, стоянка для лагеря действительно была укромная и, сняв все вещи, стал готовиться к ночёвке. Достал топорик и, вырыв ножом небольшую ямку, подумал, что пора обзаводится пехотной лопатной, разжёг костёр, сухостой я нашёл ранее и нёс на плече хворостину, вот сейчас я её нарубил и оставил разгораться, повесив на самодельной треноге котелок с чистой родниковой водой. Родник я нашёл дальше, метрах в сорока, заодно запасы воды пополнил. Потом я сходил и нарубил лапник на лежанку, до ёлок пришлось далековато бегать, метров триста будет и натянул сверху плащ-палатку. Дождя не будет, но нужно набить руку организацией стоянок, чтобы в дальнейшем меньше времени тратить на это.

Пока похлёбка варилась, я даже окунуться успел, смывая с себя пот и грязь прошедшего дня и надевая чистое бельё, а грязное оставил у берега размокать, потом постираю. Буквально через несколько минут прямо из котелка, всё равно мне тарелки были не нужны, я уже хлебал мясную похлёбку, наблюдая, как начала закипать вода в кружке. Скоро и чайку попьём. Хлеба у меня не было, но был килограмм сухарей, вот их я и размачивал в бульоне и спокойно ел. Надолго запасов естественно не хватит, но я не переживал, трофеи всё моё.

После ужина, когда уже почти стемнело, сидя с кружкой чая у краснеющих углей я прислушивался к далёкой артиллерийской канонаде, и гулу автомашин от дороги, что находилась в километре от моего лагеря, слышно было еле-еле, деревья заглушали, но всё равно я слышал. Вылив остатки чая на угли, слыша шипение, я проверил маскировку и пошёл заниматься стиркой. Дальше просто развесил бельё сушиться, и полез в кустарник, где и соорудил себе берлогу. Нужно достать пяток гранат на растяжки, чтобы ко мне не подобраться было, но это планы для следующих дней.

Москва. Лубянка. Кабинет наркома Берии. 1941 год. 22 июня. 23 часа 27 минут.

Совещание длилось вот уже как два часа, с той самой минуты как нарком прибыл из кремля, где закончилось срочное совещание правительства Советского Союза.

Лаврентий Павлович, сидевший с хмурым лицом во главе стола, нет-нет да поглядывал на одного из своих сотрудников, начальника секретного отдела. Старая чекистская привычка держать всех на виду, дала ему понять, что майор нервничает, и чем больше он слушал своих товарищей докладывающих о ситуациях на границе и о последствиях нападения, тем больше нервничал.

Сводки, поступающие от границ, действительно не радовали, но для этого майор слишком нервно себя вёл, и Берия сделал для себя пометку пообщаться с ним. Возможность представилась чуть позже, когда уже был час ночи двадцать третьего июня.

— Товарищ Пименов, а вас я попрошу остаться, — велел Берия, когда сообщение было закончено и сотрудники наркомата начали собираться. Кто домой отсыпаться, а кто и на узлы связи, нужна точная обстановка на фронтах по всей западной границе.

Майор немедленно исполнил приказ и сел на место преданно глядя в глаза наркому, но быстро стушевался и ткнул взгляд в столешницу, побледнев. Берия понял, что тот действительно имеет какие-то очень важные сведенья и, судя по нервозности, они серьёзно запоздали. Причём вполне возможно по приказу самого майора.