Окуджава Шалвович - Стихотворения

• Название: Стихотворения
• Автор: Окуджава Шалвович
• Жанр: Поэзия
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-59233-3

Серия: «Золотая серия поэзии»

Фотография на обложке: Щербаков / РИА Новости

Разработка серии А. Новикова

Окуджава, Булат Шалвович.

О-52 Стихотворения / Булат Окуджава. — Москва: Эксмо, 2015. — 384 с.

ISBN 978-5-699-59233-3 (ЗСП)

Булат Окуджава — яркая звезда русской поэзии — обладал редким даром: мудрые вещи излагать простыми словами, в земной женщине видеть богиню, а с богами беседовать как с добрыми знакомыми. Изысканное слово поэта всегда трогало душу слушателя и читателя. Он служил своим творчеством Чести, Благородству и Достоинству и, уходя, оставил нам с надеждой свою поэзию.

УДК 82-1

ББК 84(2Рос-Рус)6-5

О-52

---

Песенка о Леньке Королеве

Б. Федорову

Во дворе, где каждый вечер всё играла радиола,
где пары танцевали, пыля,
ребята уважали очень Леньку Королева
и присвоили ему званье короля.

Был Король, как король, всемогущ. И если другу
станет худо и вообще не повезет,
он протянет ему свою царственную руку,
свою верную руку, — и спасет.

Но однажды, когда «мессершмитты», как вороны,
разорвали на рассвете тишину,
наш Король, как король, он кепчонку, как корону,
набекрень, и пошел на войну.

Вновь играет радиола, снова солнце в зените,
да некому оплакать его жизнь,
потому что тот Король был один (уж извините),
королевой не успел обзавестись.

Но куда бы я ни шел, пусть какая ни забота
(по делам или так, погулять),
всё мне чудится, что вот за ближайшим поворотом
Короля повстречаю опять.

Потому что на войне, хоть и правда стреляют,
не для Леньки сырая земля.
Потому что (виноват), но я Москвы не представляю
без такого, как он, короля.

«Не бродяги, не пропойцы…»

Не бродяги, не пропойцы,
за столом семи морей
вы пропойте, вы пропойте
славу женщине моей!

Вы в глаза ее взгляните,
как в спасение свое,
вы сравните, вы сравните
с близким берегом ее.

Мы земных земней. И вовсе
к черту сказки о богах!
Просто мы на крыльях носим
то, что носят на руках.

Просто нужно очень верить
этим синим маякам,
и тогда нежданный берег
из тумана выйдет к вам.

Песенка об арбатских ребятах

О чем ты успел передумать, отец расстрелянный мой,
когда я шагнул с гитарой, растерянный, но живой?
Как будто шагнул я со сцены в полночный
   московский уют,
где старым арбатским ребятам бесплатно
   судьбу раздают.
По-моему, всё распрекрасно, и нет для печали причин,
и грустные те комиссары идут по Москве, как один,
и нету, и нету погибших средь старых арбатских ребят,
лишь те, кому нужно, уснули, но те, кому нужно,
   не спят.
Пусть память — нелегкая служба, но все повидала
   Москва,
И старым арбатским ребятам смешны утешений слова.

Новое утро

Не клонись-ка ты, головушка,
от невзгод и от обид.
Мама, белая голубушка,
утро новое горит.

Всё оно смывает начисто,
всё разглаживает вновь…
Отступает одиночество,
возвращается любовь.

И сладки, как в полдень пасеки,
как из детства голоса,
твои руки, твои песенки,
твои вечные глаза.

Песенка о солдатских сапогах

Вы слышите: грохочут сапоги,
и птицы ошалелые летят,
и женщины глядят из-под руки,
вы поняли, куда они глядят?

Вы слышите, грохочет барабан?
Солдат, прощайся с ней, прощайся с ней.
Уходит взвод в туман-туман-туман…
а прошлое ясней-ясней-ясней.

А где же наше мужество, солдат,
когда мы возвращаемся назад?
Его, наверно, женщины крадут
и, как птенца, за пазуху кладут.

А где же наши женщины, дружок,
когда ступаем мы на свой порог?
Они встречают нас и вводят в дом,
но в нашем доме пахнет воровством.

А мы рукой на прошлое — вранье!
А мы с надеждой в будущее: свет!
А по полям жиреет воронье,
а по пятам война грохочет вслед.

И снова переулком — сапоги,
и птицы ошалелые летят,
и женщины глядят из-под руки…
В затылки наши круглые глядят.

«А как первая любовь — она сердце жжет…»

А как первая любовь — она сердце жжет,
А вторая любовь — она к первой льнет.
А как третья любовь — ключ дрожит в замке,
ключ дрожит в замке, чемодан в руке.

А как первая война — да ничья вина,
А вторая война — чья-нибудь вина,
А как третья война — лишь моя вина,
а моя вина — она всем видна.

А как первый обман — на заре туман,
А второй обман — закачался пьян.
А как третий обман — он ночи черней,
он ночи черней, он войны страшней.

Песенка о моей душе

Что такое душа? Человечек задумчивый,
всем наукам печальным и горьким обученный
(видно, что-то не так в его долгой судьбе).
Но — он сам по себе, а я — сам по себе.

Он томится, он хочет со мной поделиться,
очень важное слово готово пролиться —
как пушинка, дрожит на печальной губе…
Но — он сам по себе, а я сам по себе.

Я своей доброты никогда не разбрасываю,
я его никогда ни о чем не расспрашиваю.
Каждый волен играть, что горазд, на трубе…
Каждый сам по себе: я — себе, он — себе.

Песенка о моряках

Над синей улицей портовой
всю ночь сияют маяки.
Откинув ленточки фартово,
всю ночь гуляют моряки.

Кричат над городом сирены,
и птицы крыльями шуршат.
И припортовые царевны
к ребятам временным спешат.

Ведь завтра, может быть, проститься
придут ребята, да не те.
Ах, море — синяя водица,
ах, голубая канитель.

Его затихнуть — не умолишь,
взметнутся щепками суда.
Земля надежнее, чем море,
так почему же вы туда?

Волна соленая задушит,
ее попробуй упросить…
Ах, если б вам служить на суше
да только б ленточки носить!..

«Нева Петровна, возле Вас — все львы…»

Нева Петровна, возле Вас — все львы.
Они Вас охраняют молчаливо.
Я с женщинами не бывал счастливым,
Вы — первая. Я чувствую, что Вы.

Послушайте, не ускоряйте бег,
банальным славословьем Вас не трону:
ведь я не экскурсант, Нева Петровна,
я просто одинокий человек.

Мы снова рядом. Как я к Вам привык!
Я всматриваюсь в Ваших глаз глубины.
Я знаю: Вас великие любили,
да Вы не выбирали, кто велик.

Бывало, Вы идете на проспект,
не вслушиваясь в титулы и званья,
а мраморные львы — рысцой за Вами
и Ваших глаз запоминают свет.

И я, бывало, к тем глазам нагнусь
и отражусь в их океане синем
таким счастливым, молодым и сильным…
Так отчего, скажите, Ваша грусть?

Пусть говорят, что прошлое не в счет.
Но волны набегают, берег точат,
и Ваше платье цвета белой ночи
мне третий век забыться не дает.

Песенка о комсомольской богине

Я смотрю на фотокарточку:
две косички, строгий взгляд,
и мальчишеская курточка,
и друзья кругом стоят.

За окном все дождик тенькает:
там ненастье во дворе.
Но привычно пальцы тонкие
прикоснулись к кобуре.

Вот скоро дом она покинет,
вот скоро вспыхнет бой кругом,
но комсомольская богиня…
Ах, это, братцы, о другом!

На углу у старой булочной,
там, где лето пыль метет,
в синей маечке-футболочке
комсомолочка идет.

А ее коса острижена,
в парикмахерской лежит.
Лишь одно колечко рыжее
на виске ее дрожит.

И никаких богов в помине,
лишь только дела гром кругом,
но комсомольская богиня…
Ах, это, братцы, о другом!

Часовые любви

Часовые любви на Смоленской стоят,
Часовые любви у Никитских не спят,
Часовые любви по Петровке идут
неизменно.
Часовым полагается смена.

О великая вечная армия,
где не властны слова и рубли,
где все рядовые — ведь маршалов нет у любви!
Пусть поход никогда ваш не кончится,
признаю только эти войска!..
Сквозь зимы и вьюги к Москве подступает весна.

Часовые любви на Волхонке стоят.
Часовые любви на Неглинной не спят.
Часовые любви по Арбату идут
неизменно.
Часовым полагается смена.

До свидания, мальчики