Грегори Кларк - Прощай, нищета! Краткая экономическая история мира

• Название: Прощай, нищета! Краткая экономическая история мира
• Автор: Грегори Кларк
• Издательство: Издательство Института Гайдара
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-93255-338-1

Почему одни страны так богаты, а другие так бедны? Почему промышленная революция — и беспрецедентный экономический рост, который начался вместе с ней, — произошла в Англии в конце XVIII века, а не в каком-то другом месте или в какое-то другое время? Почему индустриализация не сделала весь мир богатым — и почему она сделала многие страны еще беднее? В своей книге "Прощай, нищета!" Грегори Кларк рассматривает эти непростые вопросы и предлагает новый взгляд, в соответствии с которым культура, а не эксплуатация, география или ресурсы, объясняет богатство и бедность народов. Эта книга, бросающая блестящий и трезвый вызов идее, что бедные общества могут стать экономически развитыми благодаря внешнему вмешательству, способна изменить наше понимание мировой экономической истории.

---

Эмпирические свидетельства, рассмотренные в предыдущих главах, убедительно подтверждают тезис о том, что уровень жизни в мальтузианскую эру не изменялся, а темп повышения экономической эффективности был крайне низким. Тем не менее, несмотря на эти факты, в течение мальтузианского периода основные черты экономики претерпели глубокие изменения. В первую очередь обращают на себя внимание четыре обстоятельства. Процентные ставки, находившиеся в древнейших обществах на чрезвычайно высоком уровне, к 1800 году приблизились к современным низким значениям. Грамотность и знание счета, первоначально встречавшиеся крайне редко, постепенно стали нормой. Небольшая продолжительность рабочего времени в эпоху охотников и собирателей к 1800 году возросла до современного уровня. Наконец, мы видим резкое сокращение межличностного насилия. В целом эти изменения говорят о том, что общества все сильнее ориентировались на средний класс. Бережливость, осмотрительность, готовность к торгу и трудолюбие становились основными ценностями в тех обществах, в которых прежде преобладали расточительность, импульсивность, насилие и любовь к безделью.

Вероятным источником этой явной эволюции предпочтений является выживание богатых, очевидное в доиндустриальной Англии. Возникновение институционально стабильных аграрных экономик в результате неолитической сельскохозяйственной революции 6000–7000 годов до н. э. постепенно видоизменило поведение людей — скорее всего, на культурном, но не исключено, что также и на генетическом уровне[197]. Наблюдения за жизнью популяций животных показывают, что в случаях, когда та или иная черта прежде была несущественной в плане выживания и потому встречалась в разных популяциях с разной частотой, жесткий процесс отбора может изменить характеристики популяции в течение нескольких поколений[198].

Обитатели оседлых аграрных экономик, около 1800 года совершившие промышленную революцию, жили не лучше, чем их палеолитические пращуры, но систематически отличались от них своими способностями и предпочтениями. Пусть точная дата промышленной революции и событие, послужившее толчком к ней, остаются предметом споров, но ее вероятность в условиях институционально стабильных мальтузианских экономик возрастала с течением времени. Запутанный танец с участием технологии, социальных институтов и людей продолжался в течение всех восьми или десяти тысяч лет доиндустриальной аграрной эры.

ПРОЦЕНТНЫЕ СТАВКИ

Одним из самых важных показателей в любой экономике наряду с земельной рентой и ставкой заработной платы являются процентные ставки, определяющие цену за использование капитала. В оседлых аграрных экономиках, существовавших до промышленной революции, основной формой капитала служили жилье и вложения в землю, повышающие ее урожайность. Однако еще одним важным элементом в регионах с умеренным климатом являлось сохраненное плодородие земли, представлявшее собой банк, в который крестьяне могли делать вклады и изымать их в зависимости от своих потребностей. Таким образом, удельное количество капитала на единицу продукции в средневековых Европе, Индии и Китае было таким же, как и в экономиках Нового времени.

Поскольку сочетание капитала с трудом и землей позволяет увеличивать объемы производства, то капитал приносит ренту точно так же, как земля, и эта рента, измеряемая как процентное отношение прибыли к стоимости капитала, называется процентной ставкой или прибылью на капитал. Реальная процентная ставка — это просто объем ренты в долларах, которую владелец капитала в 100 долларов, давший его взаймы, будет получать ежегодно с учетом амортизации капитала из-за его физического износа или (в случае финансового капитала) из-за инфляции. Величину подобных имплицитных процентных ставок можно определить для любого общества, в котором земля или жилье как продаются, так и сдаются в аренду.

Измерить реальные процентные ставки непросто в современном мире с его относительно высоким и изменчивым уровнем инфляции и быстро меняющимися ценами на активы. Однако высокая инфляция, как мы видели на примере Англии, — это современная проблема, более-менее отсутствовавшая в мальтузианскую эру. Поэтому в Англии до 1800 года номинальная прибыль от активов — ежегодные платежи собственнику, поделенные на стоимость капитала, — достаточно точно соответствовала реальной прибыли на капитал. Значения двух видов нормы прибыли мы можем проследить почти на всем протяжении английской истории с 1200 года до современной эпохи. Первый из них — это прибыль от собственности на землю, которая до 1800 года являлась основным активом. Второй — это рента. Рентой называются постоянные фиксированные номинальные выплаты владельцу земли или жилья. Отношение суммы, выплачиваемой ежегодно, к стоимости собственности, приносящей ренту, дает процентную ставку за использование еще одного актива с крайне низким риском, поскольку рента обычно была намного ниже, чем стоимость арендуемой земли или жилья.

И та и другая ставка удобны в качестве показателя нормы прибыли в доиндустриальной Европе еще и тем, что они позволяют избежать каких-либо обвинений в ростовщичестве. Поскольку земля и жилье являлись производительными активами, католическое учение не считало ростовщичеством получение прибыли от собственности на них и не вводило никаких ограничений на объем этой прибыли. Подобное исключение весьма полезно, поскольку во всей средневековой Европе крупнейшим владельцем земли и получателем вмененной ренты была церковь.

На рис. 9.1 показана норма прибыли от земли и ренты в Англии по десятилетиям с 1170 по 2003 год. Реальная норма прибыли в средневековой Англии обычно составляла не менее 10 %. Накануне промышленной революции норма прибыли упала до 4–5 %.

*Для периода до 1350 года показатели прибыли от собственности на землю представляют собой скользящую среднюю трех десятилетий вследствие неточности измерений для этой эпохи.

РИС. 9.1. Прибыль от собственности на землю и ренты в Англии по десятилетиям с 1170 по 2003 год

Норма прибыли в средневековой Англии, по сути, была типичной для Европы того времени. В табл. 9.1 приведены значения нормы прибыли от покупки земли и ренты в других регионах Европы с 1200 по 1349 год. Мы видим, что норма прибыли не слишком отличалась от страны к стране. Снижение процентных ставок в Англии затронуло и всю остальную Европу. К 1600 году норма прибыли снизилась со средневекового уровня в Генуе, Нидерландах, Германии и Фландрии[199].

ТАБЛИЦА 9.1. Норма прибыли на капитал в странах Европы, 1200–1349 годы

Для всех обществ до 1400 года, по которым мы имеем достаточно данных, позволяющих рассчитать норму прибыли, были характерны высокие по современным меркам процентные ставки[200]. В древней Греции кредиты под залог недвижимости приносили прибыль порядка 10 % на протяжении всего периода с V по II век до н. э. В течение всего этого времени Делосский храм, непрерывно получавший значительные пожертвования, использовал их для выдачи кредитов по стандартной ставке в 10 %[201]. Земельная рента в римском Египте в первые три века новой эры обычно составляла 9-10 %. Кредиты под залог земли обычно выдавались по еще более высоким ставкам — до 12 %[202].

Такие же высокие процентные ставки были и в средневековой Индии. Индуистские своды законов I–IX веков н. э. разрешают ставки в 15 % от номинальной суммы кредита под залог недвижимости и в 24–30 % для кредитов под личное поручительство. В записях, фиксирующих пожертвования южно-индийским храмам в X веке н. э., обычно фигурирует норма прибыли в 15 % от вложений[203]. Прибыль от подобных вложений храмовых капиталов в южной Индии в 1535–1547 годах по-прежнему составляла не менее 10 %, значительно превышая европейские процентные ставки того времени. Храм Тирупати в эпоху Виджаянагарской империи инвестировал средства в ирригационные сооружения при норме прибыли в 10 %. Но поскольку храм в среднем собирал лишь 63 % ренты от орошаемых земель, то общественная отдача от этих инвестиций достигала 16 %[204].

При этом процентные ставки в древнейших аграрных экономиках были еще выше. В Шумере, предшественнике древней Вавилонии, существовавшем в 3000–1900 годы до н. э., займы серебром (в противоположность займам зерном) выдавались по ставкам в 20–25 %. В Вавилонии в 1900-732 годах до н. э. обычная норма прибыли от кредитов, выдаваемых серебром, составляла 10–25 %[205]. В VI веке до н. э. средняя ставка для нескольких типов кредитов в Вавилонии равнялась 16–20 %, несмотря на то что эти кредиты обычно выдавались под залог домов и другой собственности. В судах Османской империи в XVI веке разбирались дела по кредитам, выдававшимся по ставкам в 10–20 %[206].

При рассмотрении сообществ собирателей нам приходится использовать более косвенные данные о норме прибыли. В таких сообществах не существует явных рынков капитала, а выдача кредитов может быть сопряжена со значительным риском их невозврата в силу отсутствия фиксированных активов, которые могли бы служить обеспечением. Однако важным элементом, обусловливающим существование процентных ставок в любом обществе, является поведение, называемое временным предпочтением. Под этим понятием подразумевается всего лишь то, что при прочих равных условиях люди отдают предпочтение потреблению в настоящий момент, а не потреблению в более или менее отдаленном будущем. Норма временного предпочтения показывает силу этого предпочтения. Это процент, на который объем потребления в следующий хороший год должен быть выше потребления в этом году, чтобы людям было безразлично, потреблять им сейчас или в будущем.