Владимир Ленин (Ульянов) - Полное собрание сочинений. Том 16. Июнь 1907 — март 1908

• Название: Полное собрание сочинений. Том 16. Июнь 1907 — март 1908
• Автор: Владимир Ленин (Ульянов)
• Издательство: Паблик на ЛитРесеd7995d76-b9e8-11e1-94f4-ec5b03fadd67
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1973

В шестнадцатый том Полного собрания сочинений В. И. Ленина входят произведения, написанные в июне 1907 – марте 1908 года. Настоящий том и ряд последующих томов включают произведения, созданные в годы реакции – один из самых тяжелых периодов в истории большевистской партии.

---

3. Затушевывание сущности борьбы кадетскими писателями

Приведенные данные о роли крупнейших помещичьих хозяйств в борьбе за землю в России должны быть дополнены в одном отношении. Характерным признаком аграрных программ нашей буржуазии и мелкой буржуазии является засорение соображениями о «нормах» вопроса о том, какой класс является самым могучим противником крестьянства, какие владения составляют главную массу подлежащего экспроприации фонда. Говорят (и кадеты и трудовики) преимущественно о том, сколько земли требуется для крестьян по той или иной «норме», – вместо того, чтобы говорить о гораздо более конкретном и живом деле: сколько есть земель, которые могут быть экспроприированы. Первая постановка вопроса затушевывает классовую борьбу, заслоняет суть дела пустой претензией на «государственную» точку зрения. Вторая постановка весь центр тяжести вопроса переносит на классовую борьбу, на классовые интересы определенного землевладельческого слоя, всего более представляющего крепостнические тенденции.

Мы в другом месте остановимся еще на этом вопросе о «нормах». Здесь же отметим одно «счастливое» исключение из трудовиков и одного типично-кадетского писателя.

Во второй Думе народный социалист Деларов затронул вопрос о том, какой процент владельцев затронут будет отчуждением (47 засед., 26 мая 1907 г.). Оратор говорил именно об отчуждении (принудительном), не ставя вопроса о конфискации, и принял, по-видимому, ту самую норму отчуждения, которую я предположительно взял в своей таблице, именно: 500 дес. К сожалению, в стенографических отчетах II Думы соответственное место речи Деларова (стр. 1217) искажено, – или сам г. Деларов сделал ошибку. В отчете значится, что принудительное отчуждение затронет 32 % частных владений и 96 % всей их земельной площади, – у остальных же, дескать, 68 % владельцев – только 4 % земли частной собственности. На деле вместо 32 % должно быть 3,7 %, ибо 27 833 владельца из 752 881 составляют 3,7 %, а земли у них 62 млн. из 85,8 млн., т. е. 72,3 %. Остается неизвестным, обмолвился ли г. Деларов или взял неверные цифры. Во всяком случае он один, если мы не ошибаемся, из многочисленных думских ораторов, подошел к вопросу о том, из-за чего идет борьба в самом непосредственном, конкретном смысле.

Кадетский писатель, «труды» которого нельзя не упомянуть при изложении данного вопроса, – г. С. Прокопович. Правда, он, собственно говоря, «беззаглавец», выступающий – подобно большинству писателей буржуазной газеты «Товарищ» – то в качестве кадета, то в качестве меньшевика социал-демократа. Это – типичный представитель той кучки последовательных бернштейнианцев в среде русской буржуазной интеллигенции, которая качается между к.-д. и с.-д., не входит (большей частью) ни в какую партию и систематически тянет в либеральной прессе ноту чуточку правее Плеханова. Г-н Прокопович должен быть отмечен здесь, потому что он один из первых привел в печати цифры из статистики землевладения 1905 года, причем встал фактически на почву кадетской аграрной реформы. В двух статьях в газете «Товарищ» (1907 г., № 214 от 13 марта и № 238 от 10 апреля) г. Прокопович полемизирует с составителем официальной статистики, генералом Золотаревым, который доказывает, что правительство вполне может без всякого принудительного отчуждения сладить с земельной реформой и что для ведения хозяйства крестьянину вполне достаточно 5 десятин на двор! Г-н Прокопович либеральнее: он берет по 8 дес. на двор. Он оговаривается и не один раз, что такое обеспечение «совершенно недостаточно», что такой расчет «самый скромный» и т. д., но все же для определения «размеров земельной нужды» (заглавие первой из вышеназванных статей г. Прокоповича) он берет именно эту цифру. Он объясняет, что берет ее, «чтобы избежать излишних споров»… должно быть, «излишних споров» с гг. Золотаревыми? Исчисляя таким образом число «явно малоземельных» крестьянских дворов в половину общего числа, г. Прокопович правильно рассчитывает, что для донаделения их до 8 дес. требуется 18,6 млн. дес., а так как у правительства есть фонд всего, будто бы, в 9 млн. дес., то – «без принудительного отчуждения не обойдешься».

И своими расчетами и своими рассуждениями г. меньшевиствующий кадет или кадетствующий меньшевик прекрасно выразил дух и смысл либеральной аграрной программы. Вопрос собственно о крепостнических латифундиях и о латифундиях вообще совершенно смазан. Г-н Прокопович привел данные только о всем частном землевладении выше 50 десятин. Таким образом то, из-за чего настоящим образом идет борьба, оказалось затушеванным. Классовые интересы горстки – буквально горстки лендлордов закрыты флером. Вместо их разоблачения перед нами «государственная точка зрения»: «не обойдешься» с казенными землями. Если бы можно было обойтись с ними, то г. Прокопович – так выходит из его рассуждения – ничего не имел бы против крепостнических латифундий…

Размер крестьянского надела (8 дес.) берется голодный. Размер «принудительного отчуждения» у помещиков берется ничтожный (18 – 9 = 9 млн. десятин из 62 млн. свыше 500 дес.!). Чтобы произвести такое «принудительное отчуждение», надо, чтобы помещики принудили крестьян, – как это было в 1861 году!{82}

Вольно или невольно, сознательно или бессознательно, но г. Прокопович верно выразил помещичью суть кадетской аграрной программы. Кадеты только осторожны и хитры: они предпочитают вовсе умалчивать о том, сколько именно земель у помещиков склонны они экспроприировать.

4. Экономическая сущность аграрного переворота и его идейные облачения

Мы видели, что сущность происходящего переворота сводится к уничтожению крепостнических латифундий и к созданию свободного и (насколько возможно при данных условиях) зажиточного земледельческого крестьянства, способного не прозябать, не маяться на земле, а развивать производительные силы, двигать вперед сельскохозяйственную культуру. Мелкого хозяйничания в земледелии, господства рынка над производителем, а следовательно, и господства товарного производства этот переворот совершенно не затрагивает и не может затрагивать, ибо борьба за перераспределение земли не в состоянии изменить производственные отношения в хозяйстве на этой земле. А мы видели, что особенность данной борьбы – сильное развитие мелкой культуры на землях крепостнических латифундий.

Идеологическим облачением происходящей борьбы являются теории народничества. Открытое выступление крестьянских представителей всей России в I и II Думах с аграрными программами окончательно подтвердило, что народнические теории и программы являются действительно идейным облачением крестьянской борьбы за землю.

Мы показали, что основой, главной составной частью того земельного фонда, из-за которого крестьяне борются, являются крупные крепостнические поместья. Норму экспроприации мы приняли очень высокую – 500 дес. Но легко убедиться, что сделанный нами вывод остается в полной силе и при любом понижении этой нормы, – скажем, до 100 или до 50 десятин. Разделим группу в) – 20–500 дес. на три подразделения: аа) 20–50 дес.; бб) 50–100 и вв) 100–500, и посмотрим, каковы размеры надельного и частного землевладения по этим подразделениям:

Отсюда видно, во-первых, что конфискация земель свыше 100 дес. увеличит земельный фонд, как уже отмечено выше, на 9–10 млн. дес., а конфискация земель свыше 50 десятин, предположенная депутатом I Государственной думы Чижевским, увеличит земельный фонд на 181/2 млн. дес. Следовательно, основой земельного фонда и в этом случае останутся крепостнические латифундии. В них «гвоздь» современного аграрного вопроса. Известна также связь этого крупного землевладения с высшей бюрократией: Г. А. Алексинский приводил во II Думе данные г. Рубакина относительно того, как велики имения высших чиновников на Руси. Во-вторых, из этих данных видно, что и за вычетом наделов и имений свыше 100 дес. остаются крупные различия между высшими наделами (и мелкими имениями). Переворот застает крестьянство уже дифференцированным и по величине землевладения и, еще более, по величине капитала, количеству скота, количеству и качеству мертвого инвентаря и т. д. Что дифференциация в области вненадельного, так сказать, имущества крестьян гораздо значительнее, чем в области надельного землевладения, это достаточно доказано в нашей экономической литературе.

Какое же значение имеют народнические теории, отражающие более или менее верно взгляды крестьян на их борьбу за землю? Два «принципа» составляют сущность этих народнических теорий: «трудовое начало» и «уравнительность». Мелкобуржуазный характер этих принципов настолько ясен и так часто, так обстоятельно был доказываем в марксистской литературе, что об этом незачем еще говорить здесь. Важно отметить ту черту этих «принципов», которую не оценили до сих пор по достоинству русские с.-д. В туманной форме эти принципы действительно выражают нечто реальное и прогрессивное в данный исторический момент. Именно: они выражают истребительную борьбу против крепостнических латифундий.