Виктор Стенджер - Бог и Мультивселенная. Расширенное понятие космоса

• Название: Бог и Мультивселенная. Расширенное понятие космоса
• Автор: Виктор Стенджер
• Издательство: Питер
• Жанр: Научпоп
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-496-01765-7

На наших глазах фантастика становится реальностью. Новейшие исследования позволяют предположить, что наблюдаемая часть Вселенной — лишь крошечный участок несравненно более обширной и грандиозной Мультивселенной. В этой книге увлекательно и доступно рассказано о формировании современной картины мира, о том, как решительно и болезненно она пересматривалась с развитием науки, о том, какие невероятные горизонты открываются перед космологией, стоит только выйти из плоскости, заданной теорией Большого взрыва и традиционной астрофизикой.

Последняя работа Виктора Стенджера, в которой он фактически подводит итоги своей научной деятельности и жизни, убедительно доказывает, что Мультивселенная могла возникнуть естественным путем, без вмешательства каких-либо высших сил.

---

Как известно из главы 4, в современной астрономии выделяют величину z, называемую красным смещением, которое определяется как отношение сдвига наблюдаемой длины волны спектральной линии к длине волны того же излучения, определенной экспериментально. Если это число отрицательное, речь идет о фиолетовом смещении. По формуле эффекта Доплера z = v/c, где v — скорость удаления. Эта зависимость действует только для v << с; в случае релятивистских скоростей требуется более сложная формула.

Спор о природе спиральных туманностей

Как мы узнали из главы 4, в конце XIX века Джеймс Килер с помощью телескопа Кросли, установленного на горе Гамильтон, сделал восхитительные снимки сотен спиральных туманностей. Девять лет спустя после смерти Килера, наступившей в 1900 году, Гебер Кёртис (1872–1942) продолжил его работу с телескопом Кросли. К 1913 году у него накопилось две сотни снимков спиральных туманностей.

19 июля 1917 года Джордж Ричи (1864–1945), наблюдая небо в 60-дюймовый зеркальный телескоп обсерватории «Маунт-Вилсон», расположенной в 480 км от горы Гамильтон, сфотографировал на большой выдержке спиральную туманность NGC 6946 (аббревиатура NGC означает «новый общий каталог» — New General Catalogue, составленный в 1888 году). Сравнивая этот снимок с тремя более ранними, Ричи увидел у его края яркую точку. Он заключил, что это должна быть новая звезда, одна из тех точек света, которые порой вспыхивают на небе, а затем быстро исчезают.

Кёртис отметил это явление в трех различных туманностях. Просматривая фотопластинки, он обнаружил, что в спиральной туманности NGC 4321 новые звезды появлялись в 1901 и 1914 годах. Ему показалось странным, что в спиральной туманности возникает так много новых звезд.

Более того, Кёртис заметил, что в некоторых туманностях иногда, хоть и довольно редко, появляются относительно яркие вспышки. К примеру, такая вспышка наблюдалась в 1885 году в Андромеде, а в 1895 — в созвездии Кентавра. Кёртис отнес эти вспышки к отдельному классу, теперь их называют сверхновыми звездами.

Другие астрономы были заинтригованы и начали искать нечто подобное на своих фотопластинках. Продолжая собственные исследования, Кёртис обнаружил, что большинство новых звезд в спиральных туманностях напоминали новые в других местах, но были менее яркими. Пытаясь найти объяснение их тусклости, он заключил, что они должны находиться на расстоянии в миллионы световых лет от Земли.

Кёртис был сторонником мнения, что спиральные туманности представляют собой «островные вселенные» — звездные галактики, расположенные на огромном расстоянии от Млечного Пути. Но большинство астрономов продолжали скептически относиться к этой версии. Тем временем началась Первая мировая война и большинство астрономов, включая Кёртиса (но не Шепли), ушли на фронт{108}.

После войны дебаты о природе спиральных туманностей продолжились. Харлоу Шепли строго придерживался мнения, что они находятся в пределах нашей Галактики. Серьезную поддержку в этом ему оказывал астроном голландского происхождения Адриан ван Маанен, работавший в обсерватории «Маунт-Вилсон». Маанен, имевший репутацию педантичного исследователя, утверждал, что измерил периоды вращения спиральных галактик и из этих данных следует, что если они представляют собой отдельные галактики, подобные Млечному Пути, то их спиральные рукава движутся быстрее скорости света. Предположительно, его результаты подтвердили другие исследователи из обсерватории «Маунт-Вилсон», обсерватории Лоуэлла, а также из России и Нидерландов{109}.

26 апреля 1920 года Шепли и Кёртис вступили в так называемый большой спор, состоявшийся на вечерней Открытой встрече во время трехдневного собрания Национальной академии наук США в городе Вашингтоне. Днем ранее в газете «Вашингтон пост» было написано: «Доктор Харлоу Шепли из солнечной обсерватории “Маунт-Вилсон” представит данные, которые, по-видимому, свидетельствуют о том, что размеры [Млечного Пути] могут быть намного больше, чем считается… Доктор Гебер Д. Кёртис изЛикской обсерватории будет защищать старую (курсив мой. — В. С.) теорию, согласно которой существует, возможно, огромное число вселенных, подобных нашей, в каждой из которых может насчитываться до трех миллиардов звезд»{110}.

Если судить по тексту газетной статьи, что вообще-то всегда рискованно, общепринятое мнение в то время, похоже, склонялось к тому, что «старая» идея о существовании других галактик за пределами нашей вытесняется новыми открытиями Шепли.

На самом деле это был не совсем спор. Скорее это были две последовательные лекции, которые выступающие не адресовали друг другу и которые не предполагали обмена контраргументами по окончании.

Шепли большую часть дебатов посвятил своей оценке размеров нашей Галактики, согласно которой она в 10 раз больше, чем считалось в то время. Он обращался в первую очередь к публике и приводил мало научных подробностей. Лекция Кёртиса была более специализированной, он сосредоточился на спиральных туманностях, делая особенный акцент на том, что новая Андромеда была слишком яркой, чтобы находиться в нашей Галактике, и что спиральные туманности движутся с очень большой скоростью.

Кёртис также поставил под сомнение оценку размеров Млечного Пути, данную Шепли, утверждая, что он в 10 раз меньше. Он ошибся в меньшую сторону в три раза, в то время как Шепли ошибся в три раза в большую сторону, так что здесь они квиты.

Кёртису пришлось признать, что, если спиральные туманности — это отдельные галактики и, предположительно, имеют тот же порядок величин, что и Млечный Путь, они должны находиться на расстоянии не менее 300 тыс. световых лет от нас.

Конспекта самих дебатов не сохранилось. Однако лекторы, как настоящие ученые, согласились написать статьи в Бюллетень Национального совета по научным исследованиям в поддержку своих точек зрения. Эти статьи вышли через год, в них по сравнению с устными докладами были внесены существенные правки{111}.

Общество начало обращать внимание на их работы. 31 мая 1921 года на первой полосе «Нью-Йорк тайме» сообщалось, будто Шепли доказал, что «маленькая светящаяся точка, вокруг которой вращается крохотная тень, называемая Землей, находится на расстоянии 60 000 световых лет от центра Вселенной». В том же году Шепли сменил Пикеринга на должности директора Гарвардской обсерватории. В статье приводились его слова: «Лично мне приятно видеть, как люди теряются в этой физической пустоте, человеку полезно осознавать, насколько ничтожно его существование в масштабах Вселенной»{112}.

В 1925 году Шведская королевская академия наук связалась с Гарвардской обсерваторией, чтобы узнать о возможности присуждения Нобелевской премии по физике Генриетте Ливитт. Они не знали, что она умерла от рака желудка четырьмя годами ранее, 21 декабря 1921 года, в возрасте 53 лет. Посмертно премия не присуждается.

Реальность, созданная Хабблом

Одиннадцатого сентября 1919 года благодаря неустанным усилиям Джорджа Эллери Хейла на горе Вилсон заработал 100-дюймовый телескоп-рефлектор. Неделю спустя в обсерватории появился новый сотрудник, Эдвин Хаббл, во время Первой мировой войны служивший капитаном, но не участвовавший в боях. В 1923 году он занимался исследованием туманностей при помощи обоих телескопов, имеющихся в его распоряжении (60- и 100-дюймового), и обратил особое внимание на NGC 6822, туманность в созвездии Скорпиона, которая напоминает Большое Магелланово Облако.

Хаббл обнаружил в NGC 6822 пять переменных звезд и попросил Шепли из Гарварда проверить этот объект на пластинках из своей коллекции. Исходя из наблюдаемой светимости ярчайших звезд NGC 6822, Шепли определил, что она находится примерно в 1 млн. световых лет от нас. Он признал, что это «вероятно, находится за пределами Галактики», однако эта туманность не была спиральной, так что Шепли продолжал настаивать на том, что спиральные туманности «не состоят из звезд и по размеру не соответствуют галактикам»{113}.

Хаббл обнаружил в NGC 6822 одиннадцать цефеид и с их помощью определил, что расстояние до этой галактики — 700 тыс. световых лет. Однако величайшее открытие, принесшее ему мировую славу, он сделал в начале 1924 года, когда обнаружил цефеиду в галактике Андромеды и определил, что она находится на расстоянии 900 тыс. световых лет от нас. Хаббл написал Шепли письмо, а тот, получив его, сказал коллеге: «Вот письмо, разрушившее мою Вселенную»{114}.

На самом деле в 1922 году эстонский астроном Эрнст Эпик опубликовал более точное значение расстояния до Андромеды, полученное новым методом: он использовал вращательную скорость галактики, которая зависит от ее массы, и предположил, что светимость галактики пропорциональна ее массе. Его оценка составила 1,5 млн. световых лет, в то время как Хаббл получил результат 900 тыс. световых лет. Это было несколько ближе к современному значению, равному 2,5 млн. световых лет.