Рафаэль Сабатини - Ночи Истории

• Название: Ночи Истории
• Автор: Рафаэль Сабатини
• Издательство: Сибирская издательская фирма ВО “Наука"
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1993
• ISBN: 5-02-030511-1

В новеллах известного писателя восстановлены знаменитые преступления последних столетий — более или менее известные события, в которых крылась некая таинственность и которые были замешаны на игре человеческих страстей. Воображение автора расцвечивает изумительными красками тот рисунок, который нам оставила История.

---

Мария немного подумала и покачала головой.

— Слишком поздно. Это следовало сделать куда раньше. А теперь все решат, что я ищу предлог, чтобы избавиться от мужа. — И она подняла глаза на стоящего перед нею Босуэлла.

— Вы упомянули, будто обсуждали это дело с графом Марри. Неужели его точка зрения совпадает с вашей?

Босуэлл рассмеялся, представив себе, как крайне осторожный Марри вдруг невероятным образом решился бы на подобный отчаянный шаг.

— Милорд Марри за развод, — ответил вместо Босуэлла Лесингтон. — Он сказал, что вашему величеству можно вернуть свободу просто порвав папскую буллу с разрешением на брак. Граф Марри, конечно, никогда не пошел бы дальше этого. И все же, мадам, если бы мы остановились на ином способе, нет причин сомневаться в том, что граф посмотрел бы на это сквозь пальцы.

Мария, казалось, не слышала окончания его речи, напряженно задумавшись сразу после слов о разводе. Ее щеки чуть порозовели.

— Ах, я тоже об этом думала! — воскликнула она. — Видит Бог, для развода у меня достаточно оснований. Как, вы говорите, его можно получить? Порвать папскую буллу?

— И после этого объявить брак недействительным, — добавил Аргайл.

Королева смотрела мимо Босуэлла на огонь в камине.

— Да, — медленно промолвила она. Потом, стряхнув задумчивость, повторила: — Да, пожалуй, это выход. — Но тут же новая мысль отразилась на ее лице сомнением: — Однако как же мой сын?

— Вот-вот, — хмуро подтвердил Лесингтон и развел руками. — Нам кажется, в этом-то и заключается главное препятствие. Если брак объявить недействительным, это создаст угрозу праву наследования короны вашим сыном.

— То есть, он станет бастардом? — вскричала королева. — Отвечайте же!

— По меньшей мере, — подтвердил секретарь.

— Таким образом, — негромко вставил Босуэлл, — мы возвращаемся к методу Александра. Узел, который невозможно развязать, разрубают мечом.

Мария вздрогнула и плотнее закуталась в накидку. Лесингтон поклонился ей и заговорил с мягкой, успокаивающей интонацией:

— Мадам, позвольте нам самим решить эту проблему. Мы еще подумаем и найдем такой способ избавить ваше величество от этого молокососа, который не заденет ни вашу честь, ни права вашего сына. Да и граф Марри, видимо, нам поможет, если вы помилуете Мортона и прочих — они ведь пошли на убийство по наущению Дарнли.

Королева по очереди вопрошающе смотрела то на одного, то на другого, потом снова отвернулась к камину. Сухие поленья пылали, почти не потрескивая. Глядя на огонь, Мария чуть слышно сказала:

— Хорошо, попробуйте… Надеюсь, ваши действия не запятнают мою честь и не заставят меня терзаться угрызениями совести, — добавила она, но таким странным тоном, что казалось, ее следует понимать буквально — дескать, она надеется, а там уж как Господь распорядится.

Все три джентльмена переглянулись. Лесингтон потер ладонью подбородок и ответил:

— Положитесь на нас, мадам; мы справимся с этим делом, не вызвав неудовольствия вашего величества и неодобрения парламента.

Королева промолчала; милорды приняли ее молчание за согласие и с поклоном удалились. Разыскав Хантли и Джеймса Балфура, они впятером сошлись на том, что «набитого дурака, метящего в тираны», следует все же уничтожить физически. Но для этого необходимо, чтобы непримиримая королева помиловала Мортона и остальных заговорщиков.

Накануне Рождества помилование семидесяти объявленным вне закона изгнанникам было подписано. Мир увидел в этом всего лишь амнистию по случаю большого праздника, однако крэйгмилларские заговорщики рассудили по-другому и втайне торжествовали. Пожалуй, они были ближе к истине — поступок Марии служил подтверждением состоявшейся сделки и согласия на любые их действия. Амнистия была попросту авансом за устранение Дарнли.

В тот же день ее величество и Босуэлл уехали в замок лорда Драммонда, где провели остаток недели, а оттуда отправились в Таллибардин. Их вызывающе откровенная близость уже ни для кого не была тайной.

Тогда же Дарнли покинул замок Стирлинг, где, бойкотируемый дворянством и урезанный в необходимых расходах (дело дошло до того, что ему заменили серебряную посуду на оловянную), король влачил жалкое существование отверженного. В пути бедняга заболел и добрался до Глазго едва ли не при смерти. Поползли неизбежные слухи об отравлении, однако вскоре пришло известие о том, что лицо Дарнли покрылось язвами — видать, он подцепил заразу в результате распутной жизни, которую вел последние недели.

Решив, что он вот-вот испустит дух, Дарнли засыпал королеву слезливыми посланиями, которые та игнорировала, пока не услыхала, что ему стало лучше. Тогда Мария, наконец, приехала в Глазго навестить супруга. По-видимому, до этого она надеялась, что природа позаботится о Дарнли и надобность в решении проблемы отпадет сама собой. Однако теперь приходилось действовать. Прежде всего, необходимо было перевезти короля в удобное для осуществления ее замыслов место. Для этого требовалось изобразить примирение с мужем и даже более нежные чувства, дабы впоследствии снять с себя возможные обвинения.

Вообще говоря, достоверные сведения о преступных намерениях Марии Стюарт отсутствуют, однако здесь можно с достаточной справедливостью судить о них по результату.

Дарнли лежал в постели; его обезображенное лицо прикрывал лоскут тафты. Мария выглядела растроганной. Она покаянно упала перед кроватью на колени и в присутствии приближенных — своих и короля — расплакалась. Королева говорила ласково, очень тревожилась о его здоровье и озабоченно интересовалась, чем она может облегчить его страдания. За этим последовало формальное примирение. Потом Мария объявила, что, как только Дарнли пойдет на поправку, она немедленно заберет его в более подходящее место — поближе к себе, — где ему будет обеспечен надлежащий и достойный короля уход.

— О, конечно, в Холируде мне будет гораздо лучше, — обрадовался Дарнли.

— Нет, нет, не в Холируде, — возразила королева, — во всяком случае, не сразу. Нужно подождать, пока вы не выздоровеете окончательно, чтобы не занести в Холируд заразу, опасную для вашего маленького сына.

— Но тогда куда же?

Королева назвала Крэйгмиллар; Дарнли так и подскочил в постели, лоскут слетел с его лица, и Марии с трудом удалось подавить в себе отвращение при виде усеявших его гнойников и язв.

— Крэйгмиллар! — воскликнул Дарнли. — Так, значит, все, о чем мне говорили — правда?

— О чем вам говорили? — озадаченно спросила она, пристально глядя на мужа из-под насупленных бровей.

Дарнли простодушно выложил ей, что до него дошли сведения о готовящемся заговоре. Ему сообщили, будто его враги пытались склонить королеву к подписанию некоего документа, но она им отказала. Дарнли добавил, что не верит в способность Марии причинить ему вред, но удивлен, зачем ей понадобилось везти его в Крэйгмиллар.

— Вам солгали, — отвечала королева. — Я не только не подписывала в Крэйгмилларе никакого документа, меня даже никто ни о чем не просил. Клянусь вам. — И это была истинная правда: Рождество королева встречала в Холируде. — А относительно переезда — вам самому решать, где вы предпочитаете поселиться.

Дарнли, откинувшись на подушки, успокоился и перестал дрожать.

— Я верю вам, Мэри, — повторил он, — верю в ваши добрые намерения. Если же кто-нибудь другой попытается на меня напасть, — заявил он хвастливо, — то дорого за это заплатит. Если только не застанет меня спящим… Но в Крэйгмиллар я не поеду.

— Я же говорю — вы отправитесь куда пожелаете, — снова успокоила его королева.

Король задумался.

— Кажется, у нас есть поместье Кёрк-О'Филд. Оно считается самым здоровым местом в окрестностях Эдинбурга. Дом окружен садом, а мне как раз необходим свежий воздух. И еще мне предписаны ванны для очищения кожи от этой скверны. По-моему, Кёрк-О'Филд мне подойдет.

Королева с готовностью согласилась и распорядилась выслать вперед слуг, которые должны подготовить дом и перевезти в новое жилище короля часть обстановки и убранства из Холируда.

По прошествии нескольких дней Мария Стюарт и Дарнли тронулись в путь. Короля, снова охваченного дурными предчувствиями, снедало уныние, но нежность и забота королевы — особенно на людях — вскоре их полностью рассеяли.

Короля поместили в верхнем этаже, уютно обставленном дворцовой мебелью. Стены его спальни украшали шесть дорогих гобеленов, а пол почти целиком был устлан восточным ковром. Кроме того, в комнату внесли великолепную, огромных размеров кровать с балдахином, принадлежавшую еще матери королевы, мягкие, обитые бархатом стулья, маленький стол под зеленым сукном и несколько красных пуфов. Возле кровати для короля по предписанию лекарей установили ванну, закрытую вместо крышки снятой с петель дверью.