Дмитрий Серков - Корпорация «Коррупция»

• Название: Корпорация «Коррупция»
• Автор: Дмитрий Серков
• Жанр: Начинающие авторы

Он – советник губернатора, ведающий вопросами борьбы с коррупцией. Она – молодая и амбициозная журналистка, желающая нести людям правду. Что их ждет? Деловые отношения или, быть может, любовь? Но когда Он неожиданно погибает от пули неизвестного киллера, следствию предстоит приоткрыть завесу тайны над жизнью чиновников, выявить истинного заказчика преступления. Так ли однозначны события, какими кажутся на первый взгляд? Так ли верны выводы, сделанные следствием?! Можно ли доверять свидетелям в мире, пораженном мздоимством, жадностью и предательством? Перед Вами книга, потрясающая читателя небывалой реалистичностью и неприкрытым цинизмом. Книга, во многом написанная не благодаря, а вопреки: людям, событиям, времени… Такого о современной России Вы еще не читали и могли только догадываться.

---

есть, войдя в кабинет, прошел порядка восьми метров, остановившись в паре шагов от

жертвы. При этом Штурмин никак не среагировал, только поднялся с кресла. Не

исключаю, чтобы поздороваться…

– В протоколе отмечено и на записи видно, что на столе стоит чашка…

– Да, вот здесь, – Лосневский указал рукой. – Кофе. Эксперты обнаружили на ней

только пальцы жертвы. Никаких других отпечатков.

Продолжая развивать свою мысль, Леднев внимательно следил за следователем:

– Советник сидел на своем рабочем месте, почему бы ему не пить кофе там? Чашка

же стоит возле убийцы, и на ней только отпечатки пальцев Штурмина. Ничего не приходит

в голову?

Опустив глаза вниз, глядя на стол, Лисневский еще раз представил картину убийства,

выискивая несоответствия. На этот злосчастный кофе он не обратил никакого внимания.

– Хотите сказать, что наш пострадавший сам встал, налил кофе и предложил его

убийце?! – он хлопнул себя ладонью по лбу. – А кофе-машина стоит в приемной возле

секретаря. Штурмин, по слухам, был весьма независимым. И подобная услужливость

может говорить либо о высоком статусе гостя, либо о хорошем знакомстве.

– Вот-вот.

Предположительно заказной характер убийства и близкое знакомство жертвы с

преступником поставили и Леднева, и Лосневского в тупик. Государственный чиновник и

наемный убийца по определению не должны быть знакомы, их ничто не может связывать

между собой. Но в российских реалиях здравый смысл часто теряет актуальность.

– А если это боевое прошлое? – Лосневский строил версии на ходу.

– Вместе служили?

– Ну, или пересекались…

Ледневу идея понравилась. В его практике уже случалось нечто подобное: в конце

80-х, первой половине 90-х, когда отшумел боями Афганистан, многие сослуживцы

оказались по разные стороны баррикад. Ветераны, имевшие боевой опыт, не всегда

находили себе применение в мирной жизни. Кому-то не хватало риска, адреналина,

чувства крепкого дружеского плеча рядом. Время было сложное, переломное, и многим

банально не на что было жить. Одни шли в милицию, другие пополняли ряды

зарождающихся преступных группировок. И частые встречи недавних братьев по оружию

в кабинетах уголовного розыска ни у кого не вызывали удивления.

Едва ли с тех пор что-то изменилось.

– Надо пробить архивы минобороны, сравнить с нашей картотекой, – окунувшись с

головой в следственные мероприятия, Василий Петрович по закоренелой привычке

отождествлял себя с сотрудниками органов. – Возможно, и найдется ниточка. Если это

профессиональный киллер, то вряд ли здесь его первый выход, должен был ранее уже

засветиться… Неужели он нигде не попал в поле зрения камер?

По дороге к кабинету советника губернатора он углядел несколько видеокамер в

коридорах и на лестнице и пару – при входе в здание.

Лосневский поморщился:

– Не работает ни одна. Старое оборудование сняли, а новое еще не смонтировали: не

успели. Говорят, в бюджете денег не было. Должны были закончить на этой неделе… Но

через парадный вход он не проходил.

Это ли не злая гримаса судьбы? Понавешать всюду дорогостоящего оборудования и

оставить все в нерабочем состоянии. Одно слово: РОССЕЯ!!!

– Другие входы в здание? – не мог же киллер прилететь на воздушном шаре.

– На окнах сигнализация включена, пока ключи на посту хранятся. Постовой

утверждает, что отключений не было. Сам он не отлучался. Есть пожарные выходы, и один

технический. Но все закрыты. С ними работаем.

– Чудеса, – протяжно повторился Леднев. – Может, лукавит наш постовой и до ветру

все-таки бегал? А возможно, убийца затаился с вечера. Вчерашних посетителей и

работников, думаю, еще не отработали?

– Не успели.

Это было плохо, но вполне предсказуемо. За прошедшую пятницу в здании побывала

уйма народу, и работа предстояла нешуточная: выяснить, кто из них не отметился на

выходе. Причины могут быть разные, но среди этих людей запросто может скрываться

убийца.

– В котором часу советник пришел на работу?

– Без двенадцати шесть, – следователь сверился со своими записями. – То же

подтвердил постовой. Штурмин вообще ранняя птица.

Робкий стук в дверь прервал их измышления. На пороге стоял худой мужчина с

седыми усами и уставшими водяными глазами в синей форме фельдшера скорой помощи.

Длинные пальцы цепко держали ручку дежурного чемоданчика. Его взгляд безошибочно

остановился на Ледневе, определив в нем старшего и по статусу, и по званию, а значит,

следователя.

– Виталий Евгеньевич? Женщину привели в чувство, она адекватно реагирует,

можете беседовать… Если мы вам больше не нужны, то смею откланяться.

– Спасибо большое, – Виталий Лосневский направился в сторону двери. – Конечно,

езжайте, – он благодарно пожал фельдшеру руку и повернулся к Ледневу. – Василий

Петрович, нисколько не сомневаюсь, что захотите принять участие в разговоре с

секретарем Штурмина…

– Обязательно. – Леднев хищно улыбнулся, прекрасно понимая, что сейчас Вера

Глонти для них самый ценный источник информации. – Вы не против, Виталий

Евгеньевич?

– Только если не будете мешать.

Фельдшер, внимательно наблюдая за коротким диалогом между пожилым и молодым

сотрудниками органов, сокрушенно покачал головой, досадуя, что так непростительно

ошибся в личности следователя. Вздохнул, перехватил чемоданчик в другую руку и

усталой походкой, покачиваясь из стороны в сторону, побрел продолжать выполнять

клятву Гиппократа.

2

Вере Георгиевне Глонти недавно стукнуло тридцать пять, из которых почти

семнадцать, т.е. весь свой трудовой стаж, она отработала в администрации: сначала в

канцелярии на посылках, затем подай-принеси по имени «помощница» у разнокалиберных

чиновников и вот теперь личным секретарем у Бориса Андреевича Штурмина. Честность,

исполнительность и трудолюбие вкупе с непревзойденной производительностью

превратили ее в яблоко раздора межу советником и губернатором. Колобов неоднократно

пытался забрать ценного сотрудника с неплохими внешними данными себе, а Штурмин

активно сопротивлялся, поясняя, что без Верочки со всем объемом взваленных на него дел

ни за что не справится. Была Вера обаятельной и скромной, с иссиня-черными волосами и

медовыми теплыми глазами, с чувственными губами и кожей смуглого, золотисто-

бронзового оттенка, в теле, но совсем не полная. С выпуклостями и округлостями,

изгибами и плавными линиями в положенных женщине местах, с четко ощущаемой

талией и небывалой статью. Некоторые сплетники, коих в любом коллективе всегда

найдется в достатке, поговаривали, что происходила Вера из старого сванского рода,

проживавшего издревле на северо-западе Грузии: отсюда и красота почти неземная, и

грация благородная.

Сейчас же на пергаментном лице с правильными чертами не осталось ни кровинки,

безжизненные глаза, оттеняемые темными полукружиями, ввалились и высохли, щеки

опали, и плечи согнулись точно под невыносимым грузом. Нижняя губа неровно

подрагивала. Вся свойственная ей привлекательность, испугавшись увиденного недавно

лика смерти, растаяла в одночасье, оставив болезненную бледность и морщины скорби.

От зрелища Леднева передернуло. Перед ним сидела согбенная старуха, человек,

мигом проживший к своим еще лет тридцать или сорок жизни. Абсолютно сломленный,

потерявший смысл существования. Она бы билась в истерике, и только введенное врачом

«скорой» успокоительное удерживало от активного проявления чувств.

Не выдержав, Лосневский отвернулся к окну.

Вера, ссутулившись, сидела на стуле и вопросительно смотрела на двоих вошедших в

кабинет мужчин, вяло теребя пальцами подол юбки. А они молчали, не зная, как начать

разговор, чувствуя свою слабость перед всепоглощающим ужасом развернувшейся

человеческой трагедии.

Представив следователя и умолчав о собственном участии в расследовании, Леднев

назвал только имя-отчество.

– Мы знаем, что вам очень трудно сейчас говорить, Вера Георгиевна, но не могли бы

вы рассказать, как все случилось? – говорил он медленно и тихо, даже немного вкрадчиво,