Василий Васильев - И дух наш молод

• Название: И дух наш молод
• Автор: Василий Васильев
• Жанр: История

---

Что происходит на платформе, нам не видно. Только слышно, как оркестры играют "Марсельезу" и гремит мощное "ура". Проходит еще несколько минут. В проеме двери, окруженный соратниками, друзьями, - Ленин. Вот он остановился, взмахнул шляпой, приветствуя рабочих, солдат и матросов революционного Петрограда.

Ленин, такой, каким я увидел его впервые, навсегда запечатлелся в памяти. В лучах прожектора - мощный лоб, энергичный взмах руки, пальто нараспашку. Тут же, у выхода из вокзала, Владимир Ильич произнес свое первое приветствие собравшимся на площади. Это была очень короткая речь. И, может, поэтому мне гак запомнился ее основной смысл: никакого доверия Временному правительству, никакого компромисса с теми, кто пытается свести революцию к сладким речам и посулам. Народу нужен мир, хлеб, земля.

Ленин произносил слова очень понятные мне, рабочему и сыну рабочего, вчерашнему солдату, георгиевскому кавалеру, человеку, который на своей шкуре испытал, что такое война.

Вот он направился в нашу сторону. И вверх полетели шапки, фуражки, бескозырки.

Странное ощущение... Будто все, что произносилось Лениным, уже жило, давно созревало во мне. Пришел человек в пальто с плисовым воротником, лысый, с картавинкой, невысокого роста, и мои же мысли спрессовал в чеканные, литые слова. Ленин закончил призывом, отметающим любые сомнения и колебания: "Да здравствуют социалистическая революция!"

Тут Ленину предложили подняться на броневик. Прожекторы, то словно клинками полосовавшие небо, то скользившие над толпой, сошлись над броневиком, освещая крепкую, коренастую фигуру.

"...Стоя на броневом автомобиле, - писала "Правда" 5 апреля 1917 года, - тов. Ленин приветствовал революционный русский пролетариат и революционную русскую армию, сумевших не только Россию освободить от царского деспотизма, но и положивших начало социальной революции в международном масштабе, указав, что пролетариат всего мира с надеждой смотрит на смелые шага русского пролетариата"{1}.

В отчете "Правды" о приезде В. И. Ленина отразилось общее настроение встречающих, многих ораторов.

В их речах, как писала "Правда", звучали надежда и уверенность в том, что вождь революции, который "ни при каких мрачных условиях не сходил со своей революционной позиции, поведет теперь русский пролетариат смело и твердо по пути дальнейших завоеваний вплоть до социальной революции".

...Столько лет прошло, а перед глазами вновь и вновь оживает эта ночь. Тысячные толпы рабочих, солдат и матросов, знамена, Владимир Ильич на броневике, медленно плывущем во главе этой невиданной за всю историю России демонстрации.

Вслед за броневиком шли рабочие, рота матросов. За ней - наша колонна, а уже за нами все, кто был на площади. "Да здравствует товарищ Ленин!", "Ленину - неутомимому борцу русской революции - привет!" Ликующие возгласы не смолкали на всем пути к бывшему особняку Кшесинской, где помещались Центральный и Петербургский комитеты РСДРП (б). Музыка, звуки "Интернационала", "Варшавянки", гул броневика, прокладывающего путь вперед, - все слилось в торжествующую симфонию революции.

Броневик остановился у самого особняка. Ленин вышел из машины, исчез за дверью. Но никто не собирался уходить. Прибывали все новые и новые колонны.

И вдруг Ленин появился на балконе: снова начался митинг. Еще несколько раз ему пришлось выступать в эту ночь. Он казался мне несколько уставшим. Но в словах его был тот же заряд бодрости, оптимизма.

Только под утро возвращались мы за Нарвскую заставу. "Интернационалом" будили крепко спавших обывателей. Не понимая, что происходит, они выглядывали из окон, сонно потягиваясь, появлялись на балконах. "Ленин приехал! - кричали мы им. - Ленин с нами!" Буржуи захлопывали окна, испуганно задергивали занавески. А во мне все ликовало: Ленин приехал!

Спать в эту ночь не пришлось: делились впечатлениями. Когда утром вышел на улицу, на каждом шагу меня останавливали знакомые путиловцы - из тех, кто не был на Финляндском вокзале. Все расспрашивали, какой он, Ленин, что говорил.

Увидел меня Корчагин - депутат Петросовета первого созыва, обрадовался:

- На ловца и зверь бежит. Пошли, Гренадер{2}, в райком. Нас товарищ Косиор вызывает.

У С. В. Косиора, члена Петербургского комитета партии, мы застали Ивана Газу, Ивана Семенюка. Павел Успенский, насколько мне помнится, присоединился к нам позже. Станислав Викентьевич предложил нам немедленно отправиться в Таврический дворец в распоряжение Подвойского.

Нас ждали. У входа во дворец я увидел Митю, моего старшего брата. Он провел нас к Подвойскому. Прошли в главный зал, гудящий, как улей.

- Рассаживайтесь поближе к председательской трибуне, - распорядился Николай Ильич. - Охраняйте товарища Ленина от возможных эксцессов.

Тут же сидело трое наших товарищей - члены полковых комитетов Измайловского и Петроградского полков. Обрадовались: наших прибыло!

Зал стал заполняться народом.

Большевики - некоторых я знал лично, - до этого заседавшие наверху в помещении своей фракции, разместились в левом секторе думских мест: всего четыре стула и хоры.

Остальные места заняли меньшевики, представители других фракций.

...Зал то гудел, словно улей, то взрывался громким, ожесточенным спором.

И вдруг - тишина. На председательской трибуне появились лидеры Петросовета - Н. Чхеидзе, И. Церетели, Ф. Дан. С ними - В. И. Ленин. Председатель собрания Н. Чхеидзе объявляет основной вопрос повестки дня: "Объединение различных фракций РСДРП (б)".

Сначала выступило несколько меньшевиков.

И вот на трибуне-кафедре невысокий плотный человек с маленькой рыжеватой бородкой. Ленин... Наши - большевики, красногвардейцы - встречают его аплодисментами. Он гасит их энергичным движением руки.

По словам плехановской газеты "Единство", Ленин "произнес большую речь, произведшую несомненную сенсацию". Я бы назвал это не сенсацией, а взрывом бомбы. Доклад Ленина звучал таким диссонансом умильным речам меньшевистских ораторов, что многие присутствовавшие повскакивали со своих мест. Гнев, возмущение, сарказм, насмешки, свистки, злобные выкрики. Ленин говорил: война - продукт империализма, поэтому в отношении к войне не должно быть никаких уступок... Капитализм зашел в тупик, и объективный выход один социализм... Наша цель - не парламентская республика, а республика Советов... Трудящиеся должны взять в свои руки власть и управлять всеми делами государства.

Вопрос, подчеркивал Владимир Ильич, стоит так. А что, если Совет рабочих и солдатских депутатов станет у власти? Как бы мы поступили, если б были у власти, как бы мы распутали этот "кровавый комок"? Мы бы отказались от всяких аннексий, колоний. Мы ни на минуту не приняли бы стремления разбойничьих правительств Франции и Англии.

С полной откровенностью Владимир Ильич в самом начале речи сказал, что из-за отсутствия времени, необходимых материалов и, главное, свежих наблюдений ("всего один рабочий попался мне в поезде") его рассуждения-тезисы будут несколько теоретичными, но, как он полагает, в общем и целом правильными, соответствующими всей политической обстановке в стране и задачам революции.

Какие ядовито-иронические улыбки, саркастические насмешки вызвало это заявление, особенно слова "всего один рабочий" у Чхеидзе, Церетели, Дана. Всем своим обликом, выразительными жестами, в которых сквозили и этакое снисхождение к оратору, и негодование, господа соглашатели подчеркивали, насколько ленинское признание несерьезно, даже смехотворно в их глазах.

Вот сидят они, "вожди" русской демократии, отвоевывающие в переговорах уступку за уступкой у Временного правительства. Что ни день - митинги. Что ни день - речи. Им хлопают солдаты, аплодируют интеллигенты. Их восторженно встречают массы. Им ли не знать, чего хочет народ, что нужно народу. А тут вдруг приезжает эмигрант, годами оторванный от родины, открыто признающий: все его наблюдения в послефевральской России сводятся к разговору с одним рабочим. И он ломает, словно карточный домик, разрушает все то, что они с таким трудом вынашивали, создавали.

- Мы должны найти новую форму работы, мы должны учиться в этом отношении у масс. Революционная война, - говорил Ильич, - продолжается при условии: во-первых, перехода власти в руки пролетариата и беднейшей части крестьянства, во-вторых, отказа от аннексии на деле, в-третьих, разрыва на деле со всеми интересами капитала.

Милюковы и Гудковы говорят, что отказываются от захватов - да разве им можно верить. Я заявляю, что капиталисты говорят неправду. И убеждать их отказаться от захватов - бессмыслица...

Нужна перемена господства класса, нужно низвергнуть капитал. Этого манифестами не сделать.

Довольно поздравлений, пора приступать к делу. От первого этапа революции надо идти ко второму.

Сделана ошибка - в первые дни революции власть не взята в руки пролетариатом и беднейшими слоями крестьянства, когда помешать было некому. Боялись сами себя.