Луис Ламур - Походный барабан

• Название: Походный барабан
• Автор: Луис Ламур
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1996
• ISBN: 5-218-00224-0

Ученый, воин, влюбленный, отважный искатель знаний и счастья, один из самых ярких героев писателя — Кербушар устремляется в путешествие неслыханной дерзости, полное опасности, страстей и леденящих душу тайн — через всю Европу, русские степи и византийские чудеса Константинополя…

---

Я был избит, весь в синяках, но все равно, стоило ноге моей коснуться палубы, как вдоль спины пробежали мурашки. Однако когда меня подвели к свободному месту гребца на рабской скамье и я увидел, в какой грязи мне придется работать, я попытался отбиваться. Казалось невозможным, чтобы люди могли существовать в таких отвратительных условиях, хотя, надо признаться, жилища у нас на побережье не блистали чистотой — кроме дома моего отца.

Он путешествовал по мусульманским странам в Африке и в Испании и принес в наш дом оттуда не только богатые ткани, но и другой образ жизни — среди прочего, любовь к купанью в горячей воде.

Прикованный к веслу, я с отвращением огляделся вокруг. Тогда я не представлял себе, что смогу все это выдержать… хотя со временем мне довелось узнать, как много может вынести человек — и все-таки выжить. Положение рабов на этой галере было жалким, я жалел их — и себя вместе с ними. Их спины носили свидетельства того, что происходит, когда надсмотрщик прохаживается вдоль скамей со своим бичом.

На нашем судне требовалось по два человека на каждое весло, и рядом со мной был прикован крупный рыжий здоровяк самого разбойничьего вида.

— Недолго ты дрался, — презрительно сказал он. — Неужто кельты так ослабели?

— Это судно идет на Сицилию, а мне туда и нужно… — я сплюнул кровью и добавил: — А кроме того, на берегу меня ждет смерть.

Его громкий хохот показал, что этот рыжий ещё сохранил силу и присутствие дух; видно, плеть пока не сумела сломить его и превратить в настоящего раба.

— Эх, добрались бы твои враги сюда! — цинично произнес он. — Здешний сброд мало что понимает в драке и ещё меньше в мореплавании. Будет истинным чудом Господним, если они нас всех не утопят.

Звали его Рыжий Марк.

— Остерегайся, — предупредил он меня. — Этот зверь с плетью, там, в проходе, очень скор на руку. Старайся, работай как следует, а не то шкуру спустит.

— Меня зовут Кербушар, — сказал я и, произнеся это имя, почувствовал себя бодрее.

— Это имя кое-что да значит, — согласился он.

Немного высокопарно — по молодости — я рассказал ему о своем отце.

— Мужчины нашего рода вели в бой других венетов, когда дрались с Цезарем, и говорят, среди монахов, которые приветствовали викингов, когда те впервые приплыли в Исландию, был один Кербушар.

— Вчерашним ветром паруса не надуешь, — ответил Рыжий Марк. — Я знаю, бретонские корсары свершили много дел, но вот сам-то ты чего стоишь?

— Спроси у меня об этом лет через пять. Тогда я найду, что тебе ответить.

Прошло четыре года с тех пор, как отец отправился в свое последнее путешествие — торговать и грабить, ибо пиратством занимались все корабли, когда представлялся случай. Бретонцы были корсарами с тех самых пор, как корабли начали плавать по глубоким морям.

А сам я только недавно вернулся из путешествия к богатым рыбным полям далеко на западе, куда плавал с людьми с острова Брега. Месяцы, проведенные в море, прибавили мне мускулов на руках и плечах и научили, как жить и работать среди мужчин.

Вернувшись домой, я обнаружил, что лошадей наших украли, стада угнали, а на двоих старейших вассалов отца напали близ Бриньогана и убили их.

Пока мой отец был дома, Турнеминь трясся от страха у себя в замке: отец пообещал в случае чего повесить его за ноги на стене этого самого замка. Но сейчас я, как ни старался, не смог поднять людей против барона. Они были напуганы и осторожны: «Подожди, пока возвратится Кербушар».

Когда потом Турнеминь явился к нам, мы с матерью встретили его в воротах; рядом с нами было четверо сильных мужчин и ещё двое с луками наготове. Мы оказались для него слишком острым блюдом, и он только грозился, требуя уплаты дани и обещая спалить наше жилище вместе с нами.

— Приходи, когда хочешь, — гордо сказала моя мать. — Скоро Кербушар будет здесь, уж он тебя приветит.

Ядовит и едок был его смех:

— Ты думаешь, я не слышал? Он убит в бою с маврами у берегов Кипра!

Все это я рассказал шепотом Рыжему Марку; и еще, как однажды, вернувшись домой, я нашел мать убитой, а дом в огне. Как, обезумев от горя, я выскочил из-за изгороди и бросился на Турнеминя; только стремительный прыжок спас ему жизнь. Клинок мой лишь распорол негодяю щеку, залив одежду кровью. Ошеломленные внезапностью нападения, его люди не успели спохватиться, и я ускользнул… хотя свобода моя и оказалась такой недолгой…

Наша галера шла к югу, и за последующие недели я убедился, что Рыжий Марк говорил правду. Эти подонки не были моряками. Они то и дело попадали впросак и упускали ветер. Страшась потерять из виду берег, без нужды подвергали себя опасностям. Крупных кораблей они избегали, зато набрасывались на рыбацкие лодки и крохотные деревушки, не брезгуя даже убивать пастухов ради овцы-другой с горного пастбища.

Капитана звали Вальтер, но из всей команды мы знали и видели только Мешу — того самого зверя, что расхаживал по проходу с плеткой.

По материнской линии я был потомок многих поколений друидов и получил друидское воспитание. С самых ранних лет меня обучали ритуалам столь секретным, что их никогда не записывали. Все заучивалось наизусть; друиды вообще славились своей фантастической памятью, которую тренировали от рождения. Среди кельтов друиды почитались выше королей. Они были жрецы, но жрецы особого рода — волшебники, мудрецы и советники королей, хранители тайного священного знания.

Долгие дни за веслом я забывал о своем несчастье, повторяя про себя древние руны, ритуалы и саги нашего народа, вспоминая также все, что было нам известно о водах, ветрах и полете птиц.

Каждый удар веслом приближал меня к Сицилии и к отцу — если он ещё жив. Если мертв, я должен в этом удостовериться твердо, а если жив и нуждается в помощи, мне понадобятся силы, чтобы помочь ему.

Снаружи, в нескольких дюймах от наших обнаженных тел, борт с шелестом рассекал воду. Мы с Рыжим Марком хорошо сработались, и каждый из нас научился беречь силы другого.

Мы попали в рабство к сборищу обыкновенных отъявленных головорезов, среди них не было ни одного моряка. Каждую ночь они становились на якорь, а зачастую и целые дни напролет валялись, бездельничая и пьянствуя. Рыбаки с Брега, с которыми я ходил в холодные внешние моря, — вот отважные люди, не то что эта мелкая сволочь. С теми рыбаками я плыл вслед за серыми гусями от мыса Малин-Хед в Скоттии1 за Зеленую землю — Гренландию, к неведомым берегам.

Искусство кораблевождения я знал хорошо, и умел находить курс не только по звездам, но и по морским течениям, по направлению ветров, по полету птиц и по путям рыб. Но до поры до времени обо всем этом помалкивал и выжидал, пока настанет мой час.

— Вместе, — сказал Рыжий Марк однажды, — вместе мы смогли бы освободиться…

День за днем мы медленно пробирались вдоль берегов Франции, а потом Испании. Вблизи африканского берега атаковали и захватили маленькое арабское купеческое суденышко.

Рыжий Марк был полон презрения:

— Скоты трусливые! Нападают только на самых беспомощных! Даже Вальтер при всех его широких плечах и луженой глотке — тоже трус.

К скамье впереди меня приковали араба с захваченного судна, а второй гребец на этом весле тоже был мавром 2. Один моряк с корабля моего отца, бежавший из мавританского плена, научил меня нескольким словам по-арабски — и я стал по утрам здороваться с этими соседями, а потом, задумав получше изучить их язык, начал прислушиваться и практиковаться.

Однажды вечером мы повернули назад и снова пошли вдоль испанского берега. Один из пиратов — изгой-отщепенец, вор, изгнанный из своего селения, — предложил Вальтеру провести его туда. На галере не хватало хлеба и мяса, а деревушка была небогата оружием. Оставив стражу, команда вооружилась и сошла на берег.

За час до рассвета они притащились обратно, пьяные, и приволокли с собой нескольких женщин и девушек; деревню они оставили в огне — даже отсюда виднелись поднимающиеся в небо факелы пожаров.

Рыжий Марк скрежетал зубами и сыпал проклятьями; на нем тяжким грузом лежало воспоминание. Его собственную деревню разграбили точно так же, пока он спал, мертвецки пьяный.

Судно отчалило чуть ли не прежде, чем все успели вскарабкаться на борт: так страшились они ответного удара. Парус был поднят наполовину, и галера медленно скользила по темной воде, но с восходом солнца береговой бриз наполнил парус. Руль был закреплен, команда валялась на палубе, мертвецки пьяная, а мы втащили внутрь весла, отдыхали и перешептывались между собой.

Ветер свежел, и судно шло в открытое море. Рыжий Марк ухмыльнулся:

— Это подбавит им слабины в коленки! Вшивая шайка береговых крыс!

А пираты валялись на палубе, как мертвые, и тела их слегка двигались в такт качке.