Анджей Сапковский - Цири (сборник)

• Название: Цири (сборник)
• Автор: Анджей Сапковский
• Жанр: Иностранное фэнтези
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-078268-0

Анджей Сапковский – один из тех редких авторов, чьи произведения не просто обрели в нашей стране культовый статус, но стали частью РОССИЙСКОЙ фантастики. Более того, Сапковский – писатель, обладающий талантом творить АБСОЛЮТНО ОРИГИНАЛЬНЫЕ произведения в жанре фэнтези, полностью свободные от влияния извне, однако связанные с классической мифологической традицией.

Книги Сапковского не просто блистательны по литературности формы и глубине содержания. Они являют собой картину мира – мира «меча и магии», мира искрометного юмора, не только захватывающего внимание читателя, но и трогающего его душу.

Сага о Цири и Геральте – одна из легендарнейших саг в жанре фэнтези!

---

Мэтр Альмавера закончил татуировку. Цири с гордой миной поблагодарила, оделась и подсела к компании. Прыснула, чувствуя на себе странный, изучающий и как бы насмешливый взгляд Хотспорна. Зыркнула на него злым глазом, демонстративно прижимаясь к плечу Мистле. Она уже успела убедиться, что такие фокусы конфузят и эффективно охлаждают мужчин, у которых в голове поют амуры. В случае Хотспорна она действовала немного как бы «на вырост», с опережением, потому что квазикупец в этом отношении не был настырным.

Хотспорн был для Цири загадкой. Она видела его раньше всего один раз, остальное ей рассказала Мистле. Хотспорн и Гиселер, пояснила она, знают друг друга и дружат давно, есть у них условные сигналы, пароли и места встреч. Во время таких встреч Хотспорн передает информацию – и тогда они едут на указанный тракт и нападают на указанного купца, конвой либо обоз. Иногда убивают указанного человека. Всегда обговаривается определенный знак – на купцов с таким знаком на телегах нападать нельзя.

Вначале Цири была удивлена и слегка разочарована – она души в Гиселере не чаяла, Крыс считала образцом свободы и независимости, сама полюбила эту свободу, это презрение ко всем и всему. Но тут неожиданно пришлось выполнять работу на заказ. Как наемным убийцам, кто-то приказывал им, кого бить. Мало того – кто-то кого-то заказывал убивать, а они слушались, опустив глаза.

– Дело за дело, – пожала плечами Мистле, – Хотспорн отдает нам приказы, но и поставляет информацию, благодаря которой мы выживаем. У свободы и презрения – свои пределы. В конце концов всегда один является орудием другого. Такова жизнь, соколица.

Цири была разочарована и удивлена, но это быстро прошло. Она училась. В частности, тому, чтобы не удивляться сверх меры и не ждать слишком многого, ибо в таких случаях разочарование бывает не столь убийственным.

– У меня, дорогие Крысы, – тем временем продолжал Хотспорн, – есть и ремедиум от всех ваших забот. От нисаров, баронов, префектов, даже от Бонарта. Да, да. Потому что, хоть он и затягивает на ваших шеях аркан, я располагаю методами, которые позволят вам из петли выскользнуть.

Искра прыснула. Рееф захохотал. Но Гиселер остановил их жестом: позволил Хотспорну продолжать.

– В народе идет слух, – сказал, чуть переждав, купец, – что вот-вот будет объявлена амнистия. Если даже кого-то ждет кара за неявку, да что там, даже если кого-то ждет веревка, он будет помилован, если, конечно, явится с повинной. К вам это относится в полной мере.

– Херню порешь! – крикнул Кайлей, пуская слезу из-за слишком большой дозы фисштеха, попавшего в нос. – Нильфгаардские штучки, фортели! Нас, старых воробьев, на такой мякине не проведешь!

– Погодь, Кайлей, – сдержал его Гиселер. – Не горячись. Хотспорн, насколько мы его знаем, не привык трепаться зазря и чепуху молоть. Он привык знать, что и почему болтают. А значит, знает сам и нам скажет, откуда взялась столь неожиданная нильфгаардская милость.

– Император Эмгыр, – спокойно сказал Хотспорн, – женится. Вскоре у нас в Нильфгаарде будет императрица. Потому и собираются объявить амнистию. Император, говорят, безмерно счастлив, ну, вот и другим отщипнуть желает толику этой безмерности.

– В заднице у меня императорская безмерность, – торжественно провозгласила Мистле. – А амнистией я позволю себе не воспользоваться, потому как эта нильфгаардская милость что-то мне свежим запахом щепок отдает. Вроде бы кол заостряют, ха-ха!

– Сомневаюсь, – пожал плечами Хотспорн, – чтобы это был обман. Тут вопрос политики. И большой. Большей, нежели вы, Крысы, или все здешнее разбойство, вместе взятое. В политике тут дело.

– Это в какой же такой политике? – насупился Гиселер. – Я, к примеру, ни черта не понял.

– Марьяж Эмгыра – дело политическое, и при помощи этого марьяжа могут быть решены многие политические проблемы. Император заключает персональную унию, чтобы еще сильнее сплотить империю, положить конец пограничным стычкам и распрям, обеспечить мир. Знаете, на ком он женится? На Цирилле, наследнице престола Цинтры!

– Ложь! – рявкнула Цири. – Треп!

Вранье!

– На основании чего мазель Фалька осмеливается обвинять меня во лжи? – поднял на нее глаза Хотспорн. – А может, упомянутая мазель лучше проинформирована?

– Еще как лучше-то! Наверняка!

– Потише, Фалька, – поморщился Гиселер. – Когда тебя на столе в гузку кололи, так ты тихонько лежала, а теперь хорохоришься. Что еще за Цинтра такая, Хотспорн? Какая еще такая Цирилла? Почему все это навроде бы так уж важно?

– Цинтра, – вмешался Рееф, отсыпая на палец порошок, – это маленькое государствишко на севере, за которое Империя воевала с тамошними хозяевами. Три или четыре года тому прошло.

– Верно, – подтвердил Хотспорн. – Имперские войска захватили Цинтру и даже перешли через Ярру, но потом вынуждены были ретироваться.

– Потому что получили трепку под Содденским Холмом, – буркнула Цири. – Ретировались так, что чуть было портки не растеряли. Драпали, вот что.

– Мазель Фалька, как я вижу, знакома с новейшей историей. Похвально, похвально. В столь юном возрасте. Дозволено мне будет спросить, где мазель Фалька ходила в школу?

– Не дозволено!

– Хватит! – снова напомнил Гиселер. – Давай о Цинтре, Хотспорн, и об амнистии.

– Император Эмгыр, – сказал купец, – решил создать из Цинтры плющевое государство…

– Сплющенное? Это что еще за штука?

– Не сплющенное, а плющевое, несамостоятельное. Как плющ, который не может существовать без могучего ствола, вокруг которого обвивается. А стволом этим, разумеется, будет Нильфгаард. Такие государства уже имеются. Возьмем, к примеру, Метинну, Мехт, Туссент… Там правят местные династии. Как бы правят, разумеется.

– Это называется органическая автономия, – похвалился Рееф. – Я слышал.

– Однако проблема Цинтры оказалась сложнее. Тамошняя королевская линия угасла…

– Угасла?! – Из глаз Цири, казалось, вот-вот сыпанутся зеленые искры. – Хорошо же она угасла! Нильфгаардцы прикончили королеву Калантэ! Пришили самым обычным манером! Это ты называешь «угасла»?

– Признаю, – Хотспорн жестом сдержал Гиселера, собиравшегося снова отчитать Цири за вмешательство, – что мазель Фалька явно поражает нас своими обширными не по возрасту познаниями. Королева Калантэ действительно погибла во время войны. Погибла, как считалось, и ее внучка Цирилла, последнее звено в королевской линии. Получалось, что Эмгыру не из чего было слепить эту, как мудро заметил милсдарь Рееф, органическую автономию, в смысле, конечно, ее ограниченной автономности. Но тут неожиданно, как бы ни с того ни с сего, отыскалась вышеименованная Цирилла.

– Сказочки, понимаешь, какие-то, – фыркнула Искра, опираясь о плечо Гиселера.

– Действительно, – кивнул Хотспорн. – Немного, надобно признать, смахивает на сказку. Говорят, злая чародейка держала Цириллу где-то взаперти на дальнем севере, в магических узах. Но Цирилле удалось сбежать и попросить убежища в Империи.

– Все это одна огромная, чертовская, неправдивая неправдивость, болтовня и глупость! – разоралась Цири, потянувшись трясущимися руками к шкатулочке с фисштехом.

– Император же Эмгыр, если верить молве, – продолжал не сбитый с толку Хотспорн, – как только ее увидел, влюбился без ума и жаждет взять в жены.

– Соколица права, – твердо сказала Мистле, подтверждая свои слова ударом кулака по столу. – Все это чертовы бредни! Никаким чертовым чертом не могу понять, о чем тут говорят. Одно ясно: строить на этой дури надежду на нильфгаардскую милость было бы еще большей дурью.

– Верно! – поддержал ее Рееф. – Какое нам дело до императорского жениховства? Хоть с кем хошь император окрутится, нас завсегда будет невеста ждать. Из пеньки сплетенная!

– Не в ваших шеях дело, дорогие Крысы, – напомнил Хотспорн. – Это политика. На северных рубежах Империи ширятся восстания, бунты и волнения, особенно в Цинтре и ее округе. А возьми император в жены наследницу Цинтры, так Цинтра успокоится. Если будет торжественно объявлена амнистия, то бунтующие партии спустятся с гор, перестанут рвать Империю и чинить беспорядки. Да и вообще, если цинтрийка взойдет на императорский престол, то бунтовщики вступят в императорскую армию. А вы знаете, что на севере за Яррой продолжаются войны, каждый солдат на счету.

– Ага! – выкрикнул Кайлей. – Теперь я понял! Вон она какая амнистия! Дадут тебе на выбор: вот кол острый, вот императорские цвета. Или кол в жопу, или цвета на горбушку. И на войнючку, подыхать за Империю.

– Но «войнючке», – медленно сказал Хотспорн, – действительно бывает по-всякому, как в той песенке. То бишь на войне, как на войне! В конце концов не каждому достанется воевать, дорогие Крысы. Возможно, конечно, после выполнения условий амнистии, то есть явки с повинной, будет введен некий род… альтернативной службы.