Лао Шэ - Сказители

• Название: Сказители
• Автор: Лао Шэ
• Издательство: Издательство «Радуга»
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1986

Роман классика китайской литературы Лао Шэ показывает жизнь семьи актеров-сказителем на территории, контролируемой гоминьдановским правительством в период японской агрессии (1937. – 1945). Тонкий психологический анализ характеров героев, сочувствие к их нелегкой судьбе, живое, точное описание китайского города того времени я яркий язык повествования отличают эту книгу.

---

В комнате напротив сынишка Дафэн стучал по полу ладошкой и весело смеялся. Завидев его, рассмеялась и Сюлянь.

Глава 27

Сюлянь снова стала полноправным членом семьи Фан. Она мало беспокоила отца – как-никак стала взрослой, понимала теперь гораздо больше, чем раньше, и стала намного заботливей. Однажды утром она попросила Баоцина купить ей одежду посвободнее. Зная особое пристрастие отца к хорошим вещам, она специально подчеркнула, что ей нужен не шелк и не атлас, а самая дешевая и практичная ткань.

Баоцин хотел, чтобы Сюлянь показалась врачу. Поначалу она противилась, уж очень боялась того момента, когда доктор узнает, что она не замужем. Баоцин кое-что понимал в медицине и объяснил ей, что такой осмотр полезен для будущего ребенка. Доктор посторонними вопросами не интересуется, он лишь заботится о здоровье младенца. Отец проявил такое участие, что в конце концов это подействовало, и она отправилась в больницу. Несмотря на жестокие страдания, которые ей пришлось пережить, доктор нашел, что состояние ее здоровья вполне хорошее, нужно только больше двигаться.

Каждый день после обеда Баоцин не уставал твердить, что Сюлянь должна погулять. Она не соглашалась. В Чунцине ее все знали. Ей не хотелось средь бела дня показываться на улице и позориться у всех на виду, Баоцин перестал настаивать, однако все же напоминал ей.

что нужно прислушиваться к советам врача. Поэтому каждый вечер, после представления, отец и дочь гуляли по темным улицам. Именно во время одной из таких прогулок Баоцин обнаружил, что Сюлянь действительно сильно изменилась. Когда они жили в Шанхае, Нанкине и Бэйпине и гуляли вечерами после представления, Сюлянь скакала впереди, тянула его за руку и задавала бесчисленные вопросы. Теперь она шла медленно, все время отставая, будто стыдясь идти по улице рядом с ним. Как ее утешить? Он все передумал, но так и не знал, как поступить.

– Хорошо было бы найти господина Мэна, – сказал он довольно громко. – Он всему умел найти объяснение.

– Мне ни о чем не хочется думать, – безрадостно, с тоскою в голосе сказала Сюлянь. – Я думаю только об одном – чтобы как можно скорее родился ребенок. Лучше всего обо всем забыть.

Баоцину нечего было возразить. Если она не хочет думать, зачем ее заставлять? У него как будто ком застрял в горле. В мрачной темноте он чувствовал, что рядом с ним идет молодая, ни в чем не виновная мать, в утробе которой находится беспомощный ребенок. Не важно, кто его отец, сам ребенок тут ни при чем. Он будет такой же, как мать, добрый и чистый.

– Папа, а ты сможешь любить моего ребенка? – спросила она неожиданно. – Ты сможешь любить его так же, как маленького Сяо Бао – сына Дафэн? Появилась прежняя Сюлянь, которая поставила перед отцом очередной трудный вопрос.

–  Конечно же, – он громко засмеялся. – Всех детей нужно любить.

– Папа, ты должен любить его еще больше, чем Сяо Бао, – сказала она. – Это незаконный ребенок, у него нет отца, ты должен его любить еще больше, чем родной отец.

– Это уж обязательно, – согласился он. Почему она заговорила о том, что ребенок незаконный? Почему нужно особенно любить ее ребенка? Почему он должен любить его больше, чем отец?

Через неделю Сюлянь родила девочку. Пять фунтов весом, красную, сморщенную, похожую на столетнего старичка.

Сюлянь она казалась самой красивой, самой умной и самой здоровой. Теперь мир для нее ограничивался этой спальней и этим малюсеньким младенцем, который спал рядом с ней.

Рожать детей – страдание, но в один прекрасный день все проходит. Сюлянь почувствовала, что обрела новую жизнь. Боль и страдание, эти щипцы, которые мучили ее в течение нескольких часов, смыли позор преступного зачатия. Она искупила вину и теперь была спокойна. Она выполнила великую миссию женщины и дала человечеству ребенка. Сюлянь смотрела на смешное сморщенное личико, крепко прижимая к себе маленькое тельце. Это была ее драгоценность, ее плоть, в жилах ребенка текла ее кровь. В нем не было ничего от Чжан Вэня. К счастью, это была девочка. А будь это парень, пришлось бы беспокоиться, что он сможет превратиться во второго Чжан Вэня. Она была миниатюрной копией матери и могла вырасти в самую красивую девушку в мире. Сюлянь не пришлось испытать настоящей любви, пусть ее испытает дочь. Нужно будет зарабатывать деньги, чтобы отправить ребенка в школу, чтобы дочь не пошла по стопам матери. В своих мечтах она уже видела дочь взрослой школьницей, которая после уроков приходит домой и встречается с матерью. Может, и самой Сюлянь нужно начать учить все сызнова, чтобы потом обучать дочь.

Она приложила ее к груди, брызнула струя молока и облила маленькое красное личико. Она снова дала ребенку грудь. Проголодавшиеся губы стали громко чмокать, втягивая глоток за глотком материнское молоко. Вот он – символ любви: любовь из ее груди вливалась в рот будущего поколения. Она понимала, что отныне жизнь ее до самой смерти будет состоять в том, чтобы отдавать, а не только брать от других, отдавать будущему поколению.

Тетушка пришла помочь Сюлянь с ребенком. Она была немножко пьяна и хотела из вредности сказать какую-нибудь гадость. Эта бессовестная девица родила девочку, не иначе как большая потаскушка родила маленькую, и так звено к звену, конца не видать. Если бы родился сын, хоть и согрешила Сюлянь, а дело было бы стоящим. От девиц одни только хлопоты. Однако весь ее запал исчез, когда она увидела, как ротик ребенка припал к полной груди Сюлянь.

 – Вот это да, дочка. – Тетушку просто охватила зависть. – Родила такую прекрасную дочурку... Да хранит тебя бодисаттва!

Рождение ребенка прибавило забот и Баоцину. Когда родился Сяо Бао, Баоцин помогал Сяо Лю устроил, банкет по случаю исполнения ребенку трех дней и обряда омовения. Когда ребенку исполнился месяц, он тоже пригласил гостей. Таков порядок. Баоцину хотелось, чтобы соседи видели, что он почтенный тесть, живет в достатке, соблюдает приличия, да к тому же является и счастливым дедом. Но как быть с незаконным ребенком, у которого нет отца? Он почесал голову. Пойти посоветоваться с женой – пустой номер. Она наверняка скажет, что нельзя. Он не хотел спрашивать Сюлянь, боясь огорчить ее. Баоцин прикидывал и так, и этак, не зная, как сделать лучше. Три дня прошли, Сюлянь молчала. Теперь даже при всем желании было поздно. Когда вскорости ребенку должен был исполниться полный месяц, Баоцин снова не смог принять решения.

Он внимательно приглядывался к лицу Сюлянь, чтобы увидеть, не рассердилась ли она оттого, что ребенку на третий день не совершили омовение. Но никаких огорчений по этому поводу не заметил. Наоборот, она все это время была возбуждена и радостна. Чтобы было молоко, она много ела, лицо ее округлилось, стало гладким и приобрело прежний вид. Счастье матери сделало ее сияющей и довольной. Сюлянь подвернула волосы в пучок, как у замужних женщин. Все свое время она тратила на заботы о ребенке. Иногда Баоцин слышал, как она пела дочке сказы, которые исполняла раньше, и сердце его радостно стучало. Она поистине была самой славной мамой в Чунцине.

Разное поведение друзей и соперников позволило Баоцину принять окончательное решение относительно гостей. Некоторые актеры приходили поздравить его и вели себя очень искренне. Они считали, что иметь незаконнорожденного ребенка вполне прилично и лишь подтверждает, что его мать – человек с чутким сердцем.

Некоторые консерваторы, люди старого образца, зная, что ребенок незаконный, никогда этой темы не касались, чтобы сохранить Баоцину лицо. За такое отношение к себе он был искренне благодарен. Конечно, он прекрасно понимал, что они для сохранения своего авторитета за его спиной открыто заявляли о том, что вовсе не одобряют незаконнорожденных детей.

Труднее было разобраться с некоторыми давними недоброжелателями, которые стали распространять всевозможные слухи и сплетни, ища всяческого повода, чтобы больнее уколоть его. Они прибегали к его дому и громко говорили:

– Хозяин Фан, поздравляем, поздравляем с прибавлением. Слышали, что у Сюлянь родилась девочка, а что с папой?

Было несколько групп таких людей, что прибегали просто посмеяться над ним. После этого Баоцин решил не отмечать ребенку полный месяц. Зачем приглашать эту свору? Чтобы они еще и насмехались над тобой? Если им невтерпеж и охота поесть, пусть отправятся к себе домой и устраивают собственный банкет.