Виктор Точинов - Все лики смерти (сборник)

• Название: Все лики смерти (сборник)
• Автор: Виктор Точинов
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2014

Чудовища таятся под обманчиво гладкой поверхностью воды не только в глухих таежных озерах, но и встречаются в густонаселенных местах. Выходные, проведенные в компании отдельно взятого трупа, иногда ничем не лучше глобального нашествия зомби. А невинные детские игры могут порой закончиться не менее кроваво, чем зловещие вудуистские ритуалы.

В новом сборнике Виктора Точинова представлено все многообразие жанров современной беллетристики: детектив, психологический хоррор, зомбиапокалипсис, боевик, мистический триллер… В одном из интервью писатель сказал, что не так уж важно, к какому жанру отнесут его творения издатели и критики, – главное, чтобы читатели этих историй не скучали.

---

1

Отчет об этом расследовании детективного агентства «Бейкер-стрит, 221» стоило бы начать с того утра, когда мы с Кеннеди получили по почте конверт, в котором лежали два роскошнейших приглашения.

Бумага приглашений была очень удачно стилизована под пергамент, исписанный готическим почерком писца. Псевдопергаменты приглашали нас на свадебное торжество, долженствующее состояться неделю спустя Ост-Кемпене, штат Иллинойс.

Знакомых в этом городке мы не имели. Но и никакой ошибки с адресом не произошло. Приглашали именно нас. Мистера Кеннеди и доктора Блэкмор. Нет, я понимаю, что в этой стране мы с Кеннеди люди не последние – но звать нас на роль свадебных генералов, по-моему, еще рановато…

Еще можно было бы начать отчет о расследовании с вечера того же дня – с телефонного звонка, разъяснившего нам смысл загадочного приглашения…

Можно…

Но тогда давние события, во многом предопределившие более чем странный финал свадьбы, останутся за кадром. Поэтому начать придется со Столетней войны. Не с той, где по полям грохотали закованные в железо рыцари, а лучники Черного Принца стреляли в них из добрых тисовых луков, где Дева Франции вела в бой полки, а у стремени ее скакал верный оруженосец Жиль де Рэ, прославившийся позже в качестве многоженца и пытливого естествоиспытателя по прозвищу Синяя Борода.

Речь о другой Столетней войне. О второй.

Случившейся значительно позже и значительно ближе – в Иллинойсе. Но, как и первую, вели ее между собой британцы и французы. Вернее, потомки британцев и потомки французов.

А началось все с сущего пустяка…

Столетняя война I

Порой события мелкие, случайные и по видимости незначительные влекут за собой последствия глобальные, несоизмеримые по масштабу с породившими их причинами…

Если бы ранним утром 22 июня 1821 года не задул легкий восточный ветер, если бы стояло полное безветрие или дул ветер любого другого направления – Вторая Столетняя война, скорее всего, не началась бы… Или началась бы, но совершенно иначе, и события ее происходили бы совсем по-другому.

Но вскоре после теплого и тихого июньского рассвета задул и стал помаленьку крепчать именно восточный ветерок. В результате спустя пять дней полковник Илайя Кэппул схватился за грудь, пробитую двумя пулями из «дерринджера», и медленно оплыл под копыта своего жеребца, поводья которого не успел отвязать от коновязи… Так началась Вторая Столетняя война – начавшие ее люди, конечно, понятия не имели, что протянется она дольше века. Они, надо думать, и про Первую Столетнюю не имели представления. Но воевать и Кэппулы, и Монлезье умели неплохо.

Обоим семействам (вернее, к 1821 году – уже кланам) довелось в свое время пострадать за веру. Кэппулы, в иные времена звавшиеся Кэппуэллами, происходили из твердокаменных шотландских пуритан, сторонников Ковенанта, – и уехали в Новый Свет от преследований безбожных Стюартов. Чистоту веры (и ненависть к посягавшим на нее) Кэппулы соблюли и здесь. В Новой Англии, в достаточно просторном и уже тогда веротерпимом Коннектикуте, суровые Кэппулы не ужились. Слишком много безбожной швали роилось вокруг – начиная от баптистов и заканчивая моравскими братьями. И пуритане в числе первопроходцев-фронтирьеров свершили новый Исход. Двинулись на запад – к Миссисипи и прериям. Мужчины шагали, стиснув ружья и распевая псалмы на мотив походных маршей. Женщины и дети ехали в фургонах…

Подыскали землю обетованную пилигримы лишь в Иллинойсе – на восточном берегу реки с многосложным и непроизносимым индейским названием, тут же перекрещенной ими в Клайд-Ривер. Впрочем, мужчинам Кэппулам, умевшим и любившим повоевать, еще пришлось вернуться в Новую Англию во время Войны за независимость – вернуться и показать безбожным ганноверцам, как умеют пуритане стоять под пулями и выдерживать атаки конницы.

Хотя к тому времени, когда на рубеже восемнадцатого и девятнадцатого столетий на западном берегу Клайд-Ривер появились первые Монлезье, первоначальная твердость ковенантеров несколько смягчилась. В общину вливались, роднясь с Кэппулами, все новые семейства, пришедшие с востока. Соглашаясь разделить веру первых поселенцев Клайд-Ривер, их угрюмой нетерпимостью они отнюдь не страдали…

Монлезье же происходили из французских гугенотов. Кое-кто из их поздних потомков пытался доказать, что предки именовались когда-то де Монлезье, утратив дворянскую частицу лишь в колониях, не признающих аристократической спеси. Однако несколько семейств из луарского местечка Монлезье дворянами никогда не были – типичное «третье сословие», растившее виноград, делавшее из него вино и торговавшее всем, что подвернется под руку. Страдать за веру отцов Монлезье на своей исторической родине не спешили – дружно перешли в католичество еще до отмены Нантского эдикта, едва почувствовав, что их протестантизм начинает вредить торговым интересам. Не помогло: конкуренты-католики Варфоломеевских ночей им не устраивали, но вредили, как могли, в том числе и при помощи королевских чиновников, которые не доверяли блудным детям, вернувшимся в лоно римской церкви.

Кончилось тем, что Монлезье подались за океан – столь же дружно, как и меняли веру. Одноименный крохотный городок опустел в одночасье. Во французской тогда Луизиане новоприбывшие первым делом решили, что раз Парижа им не видать, то и к мессе ходить, и латинские молитвы учить незачем. Решили и послали римскую блудницу туда, где блудницам место. И вновь стали общаться с Всевышним по-французски, в своем молельном доме.

А чуть оглядевшись, они убедились, что растить здесь хлопок – руками негров-рабов – куда выгодней, чем привычный виноград. И весьма преуспели в новой отрасли сельского хозяйства. Впрочем, не только в ней – коммерческими способностями Монлезье всегда отличались. Их торговые бриги и шхуны бороздили воды Карибского моря – и порой, обзаведясь каперским свидетельством (а то и без такового), мирные купцы Монлезье откладывали гроссбухи и счеты, брались за абордажные сабли и превращались в подлинный бич морских путей между Вест-Индией и Старым Светом. Реяли их вымпелы и у берегов Гвинейского залива – самим добывать «черную слоновую кость» для своих плантаций было куда выгоднее, чем покупать у других искателей удачи…

Тревожный сигнал для них прозвучал, когда на покинутой родине революционный Конвент отменил рабство – в том числе и во французских колониях. Возможно, происходившие из третьего сословия Монлезье разделяли отчасти идеи свободы, равенства и братства. Возможно, они даже радовались, когда запущенные на полную мощность гильотины начали истреблять потомков их притеснителей. Но рабство – тут уж извините. Это святое. Какая еще свобода для негров? Какое еще с ними братство и равенство?

Другие известия из метрополии (например, о попытках регулировать декретами цены свободного рынка) тоже не вызывали энтузиазма – даже у тех Монлезье, кто хлопковым бизнесом не занимался. Не дожидаясь, пока руки непредсказуемого Робеспьера дойдут до колоний, Монлезье стали подумывать, как бы перебраться из-под триколора под сень звездно-полосатого флага – благо в Штатах аболиционисты считались пока наивными чудаками, а Джона Брауна и Эйба Линкольна не существовало даже в проекте. И Монлезье-разведчики двинулись вверх по великой реке Миссисипи.

Тогда-то и появились в Иллинойсе, на западном берегу Клайд-Ривер, первые французы. А вскоре они привели за собой часть клана луизианских плантаторов и коммерсантов – самую боевую и легкую на подъем. Впрочем, французами их можно было назвать уже с натяжкой – немалая часть креольской крови в жилах Монлезье позволяла предположить, что идеи равенства с цветными расами иногда находили-таки отклик в гугенотских сердцах, – если представительницы помянутых рас отличались молодостью и красотой.

Кэппулы встретили новых соседей, поселившихся за рекой, не то чтобы радушно, но спокойно – земли в Иллинойсе в те годы хватало всем. Интересы двух кланов даже дополняли друг друга: вновь прибывшие по привычке занимались торговлей и земледелием, лишь сменив хлопок на сахарную свеклу, подсолнечник, маис и пшеницу, Кэппулы же традиционно отдавали предпочтение скотоводству и принимали более чем активное участие в становлении и бурном развитии молодой американской промышленности – кожевни, принадлежащие членам клана, разрастались в кожевенные заводы, маслодавильни – в заводы масляные.

Поселения на обоих берегах Клайд-Ривер росли, связи между ними становились все более тесными – сырье с принадлежавших Монлезье плантаций превращалось на заводах Кэппулов в товары, расходившиеся по Миссисипи и ее притокам на баржах и барках, владельцами коих были опять же соседи-французы… Берега реки, помимо привычного парома, связал деревянный мост – ежегодно сносимый весенним половодьем и восстанавливаемый совместными усилиями. По мосту постоянно грохотали груженые фургоны – и порой им приходилось по часу ждать в очереди на проезд.