Валерий Шамбаров - Нашествие чужих. Почему к власти приходят враги

• Название: Нашествие чужих. Почему к власти приходят враги
• Автор: Валерий Шамбаров
• Жанр: Военное
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4438-0318-0

Февральская и Октябрьская революция стали результатами не классовой борьбы или русского бунта, а тщательно спланированных и подготовленных операций спецслужб Антанты. Целью ставилось уничтожение конкурентки России и захват ее богатств, для чего западные закулисные силы сумели искусственно расколоть русский народ и натравить одну его часть на другую. Осуществлялась операция через сеть агентов, занимавших важные посты в российском и советском руководстве. Такими агентами были Барк, Ломоносов, Протопопов, Терещенко, Керенский, Чернов, Скобелев, Мартов, Троцкий, Свердлов, Коллонтай, Бухарин, Зиновьев, Каменев, Крупская…

---

Россию буквально наводнили шпионы. В Финляндии граница оставалась «прозрачной», через нее проникали все кому не лень. Почти в открытую велась вербовка финских добровольцев в германскую армию. Особенно массированной обработке подвергся Балтфлот, базирующийся в Гельсингфорсе (Хельсинки). В октябре 1915 г. произошел бунт на линкоре «Гангут». В результате была вскрыта крупная большевистская организация на флоте, арестовали более 100 человек. Но лишь двоих приговорили к смертной казни, да и то царь помиловал, заменил каторгой. Остальные отделались заключением и ссылками. А большинство арестованных и заподозренных свели в матросский батальон и отправили на фронт искупать вину. Но батальон отказался воевать, не выполнял приказы и стал разлагать соседние части. И как думаете, судили? Расстреляли? Нет. Батальон расформировали, а матросов вернули на свои корабли. Вот и судите сами, может ли выиграть войну государство, действующее подобным образом?

Контрразведывательное отделение Генштаба располагало списком из 58 фирм, чьи связи с немцами были установлены достоверно и 439 фирм, подозревавшихся в таких связях. Но ничего не могло поделать с ними! Существующие законы не позволяли! Например, контрразведка прекрасно знала, что центром шпионажа в столице является гостиница «Астория». Знала, что руководят этой работой сотрудники гостиницы Рай, Кацнельбоген и Лерхенфельд. Но целых 2 года понадобилось… не для того, чтобы арестовать и покарать их. А лишь для того, чтобы закрыть гостиницу, лишив противника удобной «крыши» [118].

И все звенья подрывной работы взаимодействовали между собой — если не прямо, то косвенно. Банкиры и торгаши обваливали рубль, что вызывало рост цен. Организовывали дефициты промышленных и продовольственных товаров то в одних, то в других районах. Это использовали думцы и газетчики для нападок на правительство. Подорожанием были недовольны рабочие, и агитаторы подталкивали их бастовать, требовать повышения зарплаты. Аресты агитаторов влекли за собой возмущенные протесты все той же Думы. А разогнать Думу царь не решался — ее поддерживали правительства союзных Англии и Франции. Разорвать этот заколдованный круг попытался начальник штаба Верховного Главнокомандующего генерал Алексеев, предложил ввести диктатуру тыла. Нет, провалили! К царю в Ставку примчался председатель Думы Родзянко и убедил не делать этого — дескать, это «бесполезно и опасно», как бы пущих беспорядков не вызвало [133].

Единственное, чего смог добиться Алексеев, — учреждения особой следственной комиссии генерала Н. С. Батюшина для борьбы с саботажем и экономическими диверсиями. В нее вошли лучшие специалисты и следователи контрразведки: Резанов, Орлов, Барт, Логвинский, Малофеев и др. И работать начали очень результативно. Да еще бы не результативно, ведь оперативных материалов у контрразведки уже было полным-полно. Знали, кого надо за жабры брать. А теперь наконец-то полномочия на это получили. Одними из первых были арестованы родственники Троцкого, Абрам Животовский с братом. Загремел за решетку банкир и медиамагнат Дмитрий Рубинштейн, тесно связанный с немцами через «Ниа-банк» Олафа Ашберга — летом 1916 г. в докладе кайзеру о развертывании подрывной работы канцлер Бетман-Гольвег назвал Рубинштейна «самой многообещающей личностью» [139]. Также арестовали юриста Вольфсона, промышленников Шапиро, Раухенберга, Шполянского, сахарозаводчиков Бабушкина, Гепнера, Доброго. Контрразведка копнула фирму Нобеля, Внешторгбанк, Международный банк. При обысках нашли предвоенные циркуляры германского генштаба № 2348 и 2348-бис, хранившиеся наряду с другими деловыми бумагами. В Международном банке обнаружили и инструкции Макса Варбурга [118].

Под удар попали еще не самые крупные фигуры — от них нити вели к настоящим «китам»: Бродскому, Цейтлину, Терещенко, Гинзбургам, Манусу. Но все это кончилось… ничем. Против комиссии подняла вой вся «общественность», обыски и изъятия документов объявлялись вопиющими «беззакониями», «разгулом реакции». Комиссию Батюшина очень быстро и умело посадили в лужу. Нашли в ней слабое звено, некоего Манасевича-Мануйлова, при проверке очередного банка спровоцировали его взять «отступного» — мечеными купюрами. Поймали на взятке, и все газеты растрезвонили, что комиссия просто занимается вымогательством. Что же касается арестов, то иностранная пресса квалифицировала их как… «еврейский погром». В защиту «пострадавших» дружно выступили англичане, французы, американцы. А российские банкиры и промышленники вышли напрямую на царя, очень прозрачно намекая, что не время ссориться с их кастой. И добились своего, Николай II повелел закрыть дела. Причем даже это было использовано против него! Теперь распускались слухи — ага, дескать, сами видите, царь с царицей покрывают изменников и шпионов!

Между тем подрывная работа наращивалась. Министр внутренних дел Щербатов докладывал на заседании правительства: «Агитация идет вовсю, располагая огромными средствами из каких-то источников…». Морской министр Григорович сообщал: «Настроение рабочих очень скверное. Немцы ведут усиленную пропаганду и заваливают деньгами противоправительственные организации. Сейчас особенно остро на Путиловском заводе». Впрочем, тут есть одно «но». И очень немаловажное «но». На которое давно уже обратили внимание некоторые иностранные исследователи [139, 150]. Кстати, тоже любопытно получается, зарубежные историки обратили, а отечественные упорно не замечают очевидного факта. Повторяют рассуждения о «германском золоте» для Ленина, абсолютно не задумываясь — а откуда же у Германии могло взяться «лишнее» золото? И в таких количествах? Перед войной она тратила колоссальные средства на подготовку своей промышленности, армии, флота, очутилась из-за этого на грани дефолта [47]. Потом у нее было два года тяжелых сражений на нескольких фронтах. При этом Германии приходилось многое покупать за границей — продовольствие, сырье. В Скандинавии — железную руду, никель, в Румынии скупали весь урожай, пока она не примкнула к Антанте, многое завозилось через Швейцарию. Сама же Германия в годы войны не продавала ничего. Да еще и оказывала большую финансовую поддержку Турции. Так откуда же могли взяться сотни миллионов для российских революционеров и сепаратистов?

Но тут надо учитывать, что финансовая система Германии обладала определенными особенностями. В рейхе поручения правительства выполняли частные банки. В 1915–1916 гг. государственная казна была уже пуста. А задача финансировать систему Парвуса была возложена на компании «М. М. Варбург», «Райте-банк» и «Дисконт-Гезельшафт». Теоретически предполагалось, что государство со временем выплатит им долг или рассчитается иными способами — выгодными подрядами, концессиями, льготами. Банки согласились принять на себя поручение, а за счет чего его выполнят, правительство не интересовало. Но, разумеется, и Макс Варбург со товарищи расходовали не какие-то свои личные сбережения. Суммы больно уж значительные. А капиталы германских банков уже и перед этим использовались для других заказов правительства, они вкладывались в военное производство, закупки, займы союзникам. «Лишних» миллионов у банкиров тоже не было.

И ни у одной воюющей державы их не было. Зато избыточные наличные средства имелись за океаном! Они хлынули в США как оплата военных заказов, оплата промышленных и продовольственных товаров, которые поставлялись в разоренную Европу. Америка-должник превращалась в Америку-кредитора. Теперь уже она ссужала займы Англии, Франции, которые до войны считались «мировыми банкирами». И основным источником «германского золота» могли стать только США.

Доказательства есть. В 1919 г. американская военная разведка представила в так называемый комитет Овермана (созданный конгрессом для расследования закулисной деятельности окружения Вильсона) сведения о займах, которые американские банкиры выделяли Германии. Согласно показаниям агента-посредника Хайнена, немцы получали деньги от фирмы «Кун и Лоеб» через банк Макса Варбурга начиная с сентября 1914 г. — первый транш составил 400 тыс. долл. Всего же через «Кун и Лоеб» было депонировано в «М. М. Варбург» 25 млн. долл. [139]. Почему бы и нет, если партнерами «Кун и Лоеб» были два брата Макса? И один из них — вице-президент Федеральной резервной системы США?

Но деньги, несомненно, переводились и через другие каналы, через нейтральные государства. Финансирование и отмывка шли под разными прикрытиями. Так, Присцилла Робертс упоминает, что Яков Шифф переводил крупные суммы Максу Варбургу для «благотворительных» целей — на оказание помощи евреям, пострадавшим в Польше и Галиции (о том, чтобы хоть один еврей, разоренный в ходе боевых действий, получил материальную компенсацию, история скромно умалчивает). Позже внук Якова Шиффа оценил вклад своего деда на революцию в Россию в 20 млн. долл.