Дарья Калинина - В семье не без убийцы

• Название: В семье не без убийцы
• Автор: Дарья Калинина
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-86510-9

Роман мечтал о свободе. Его жизнь была похожа на страшную сказку. Красавица невеста после свадьбы превратилась в ужасную ведьму. И теперь Наташа бесконечно пилила его, изводила упреками, контролировала каждый шаг, а ее многочисленная родня во главе с чокнутым братцем и помыслить Роману не давала, что можно развестись. Романа настолько измучила семейная жизнь, что он почти возненавидел даже родного сына, которого жена невозможно баловала, и мальчишка ни во что не ставил отца. Мужчине оставалось только мечтать, а что если бы их не было: ни жены Наташи, ни сына Михасика? И вот его мечта сбылась: Михасика похитили, а Наташу убили. Только желанной свободы Роман не обрел, наоборот, во всех злодеяниях обвинили его и посадили за решетку…

---

На робкие возражения мужа, что два часа ночи – это не лучшее время для того, чтобы кормить ребенка шоколадом, Наташа ответила таким взглядом, что он тут же отправился на кухню к холодильнику. Протянув руку к голубенькой пачке, он уже в воздухе задержал ее и потянулся к черной плитке. На этикетке был изображен брутального вида господин, подразумевалось, что только такие мужчины и едят этот шоколад. Роман не удержался, отломил кусочек любимого горького шоколада, положил в рот и задумчиво разжевал. За этим занятием его и застала Наташа.

Роман был уверен, что едва только он зашагал на кухню, как жена крадучись проследовала за ним, чтобы выскочить и уличить его в наплевательском отношении к своим родительским обязанностям.

– Так я и знала! Стоишь тут, пока больной ребенок мучается! Дай мне Мишину шоколадку! Быстрей!

Даже сейчас Наташа не могла не покомандовать, хотя за стеной ее ждал бедный больной малыш, который немедленно нуждался в спасительном лакомстве. Роману стало так тоскливо, что даже шоколад есть расхотелось.

Он убрал плитку на место, закрыл дверцу холодильника и вздрогнул. Оказывается, Наташа никуда не ушла, она стояла тут же и сверлила его злым взглядом.

– И не думай, будто бы мне неизвестно, что ты издевался над ребенком и не давал ему попить. Я только что протянула Михасику бутылочку, он так к ней припал, словно не пил три дня. До дна осушил!

И, вперив в Романа совсем уж ненавидящий взгляд, она припечатала:

– Сволочь! Чтоб, когда ты подыхал, над тобой тоже так кто-нибудь подшутил!

И ушла в полной уверенности, что поступила правильно. Наказала злого отца и заступилась за беззащитную крошку. А ведь если вдуматься, все было совсем наоборот. Михасик просто изобразил жажду перед матерью, то ли в стремлении заслужить еще и шоколад, но скорей всего чтобы вновь поссорить родителей. И Роман снова удивился, откуда у маленького ребенка могло взяться столько недетской изобретательности и прямо-таки садизма, чтобы издеваться над отцом.

Впрочем, Михасик не всегда вел себя с папой подобным образом. Поступал он так лишь в тех случаях, когда Наташа была поблизости и могла прийти сыну на помощь. Если же Роман с ним были наедине, Михасик вел себя примерно. Просто идеальный ребенок. Послушный и ласковый. Роману даже иногда казалось, что сын его побаивается, потому и стремится всячески компенсировать это чувство, помыкая отцом в присутствии и при поддержке своей матери.

И это его огорчало. Свою слабость боятся продемонстрировать только люди жестокие. И он видел, что сын может вырасти таким.

Но когда Роман рассказывал кому-либо о проделках Михасика, то люди лишь улыбались в ответ:

– Да что вы придумываете! Обычный ребенок. Сколько ему?

– Скоро будет три.

– Вот видите. Все дети в его возрасте капризничают. Озорники и проказники, вот кто они такие.

Но Роман-то знал, что так, да не так. Другие дети делают пакости неосознанно, просто не понимая, что доставляют своим поведением проблемы окружающим, а Михасик все понимал, но все равно делал.

И иногда Роман задумывался, возможно ли, чтобы этот жестокий и злой ребенок был его сыном. Но, с другой стороны, он ведь был еще и сыном Наташи. А у нее, Роман это чувствовал, такой ребенок родиться вполне мог.

Возвращаться в спальню не хотелось. К тому же для этого надо было пройти мимо детской, где его подкарауливают два монстра. Ну что же, раз уж он встал, то можно сходить в туалет – единственное безопасное место во всем доме, где его никто не сможет достать.

Но едва он устроился поудобнее на унитазе, как на всю квартиру раздалось:

– Рома, Рома!

Голос Наташи звучал надрывно. В детской явно случилось что-то страшное. Но когда Роман прибежал, оказалось, что Наташа просто потеряла крышечку от жирафика и хотела, чтобы муж ее нашел.

Да, именно эту женщину во сне и душил Роман. И, честно говоря, этот его недавний сон был лишь отражением дневного кошмара, длящегося уже на протяжении почти трех лет. И сны, в которых он убивал Наташу, снились Роману уже не первый раз. Сейчас, глядя на жену, Роман невольно вспоминал то сладостное чувство освобождения, когда во сне понял, что хотя он и стал убийцей, отныне мучить его больше некому.

Как же он тогда ее прикончил? Ах да, когда он понял, что горло у Наташи во сне слишком жилистое и задушить не получается, то схватил дрель и проделал в голове у своей жены несколько аккуратных отверстий.

И это тоже было не случайно. Дрель была первым подарком, который сделала ему Наташа. И если бы сейчас Роман мог перенестись в то мгновение, когда открыл подарок, то он бы здорово призадумался, принимать ли его. Потому что оказалось, что дрель – это был символ его нового статуса. И, вручив ему ее, Наташка также вручила мужу заботу обо всем, чем заниматься лично ей было неприятно и чем отныне предстояло заниматься только Роману.

И таких вещей оказалось неожиданно много, очень много. И еще Наташа очень трепетно следила, чтобы у него не возникало перерывов в работе. Когда Роман был дома, он все время работал. И на работе он тоже работал. То короткое время, когда он мог отдохнуть, была дорога на работу и с работы. Так что неудивительно, что в дороге он проводил все больше и больше времени. Нигде больше он просто не мог расслабиться.

Друзья были под запретом. Баня и спортзал тоже. Даже магазины ему разрешалось посещать лишь в сопровождении Наташи. Если же Роман куда-то уходил, а она была вынуждена оставаться дома, то звонила ему каждые пять минут, и Роман был уверен, что жена ждет его возвращения с секундомером в руке. Находясь дома, Роман никогда не был предоставлен самому себе. У Наташи была фантастическая способность доставать его всюду и находить его как раз в тот момент, когда ему больше всего хотелось просто посидеть или даже подремать. Не проходило и нескольких минут, как он уже слышал у себя над ухом:

– Милый! Ты тут?

У Наташи была забавная особенность речи, она не умела смягчать букву «л». А уж в слове «милый» и вовсе произносила ее так твердо, что у Романа при звуках ее голоса всегда возникала мысль о расстреле, если он не выполнит очередного доверенного ему поручения.

Роман пробовал прятаться на работе, но и там его доставала вездесущая Наташа.

– Милый! – раздавался в трубке ее требовательный голосок.

Голосок, от которого сердце Романа раньше трепетало и таяло, со временем трепет остался, а вот с таянием возникли какие-то недоразумения. Теперь от голоса жены его кидало в холодный пот, и у него начинали дрожать пальцы. К тому же Наташа как-то так умела, не повышая голоса, настолько испортить ему настроение, что иногда Роману даже казалось, что все ее существование заключается исключительно в том, чтобы почаще его мучить, не давая ему просто жить и радоваться этой жизни.

Но для всех окружающих у них была совершенно идеальная семья. Наташа всю себя посвящала заботе о Михасике, доме, быте и семье. Ничего на сторону, все в дом. Ремонт обязательно с использованием импортных материалов. Новая мебель, только итальянская. Дорогая «бошевская» техника. Никакие санкции Наташи не были помехой. А стремление поднять отечественного производителя отсутствовало начисто.

– Да у вас дома теперь просто рай, что ты вечно словно в воду опущенный ходишь? Радуйся, – удивлялись ему.

Но Роман не мог радоваться, его тяготил вопрос: если бы весь этот быт не оплачивался целиком и полностью из его кармана, как долго бы его стали терпеть в этом раю? И поневоле возникало ощущение, что недолго. Хотя с этим обстоятельством Роман мог бы еще как-то смириться, но вот постоянный долбеж мозга сломил бы и куда более выдержанного человека.

И как долго Роман еще сможет выдерживать такое отношение, большой вопрос. Потому что если в начале их семейной жизни Роман еще на что-то надеялся, то теперь, к исходу третьего года совместной жизни, ему уже казалось, что спасения никакого нет и быть не может. Только и остается – тащить на своих плечах и эту невыносимую женщину, и этого гадкого ребенка, а возможно, и еще одного или даже двух, потому что Наташа всегда и для всех с важным видом сообщала, что детей в семье должно быть трое, и никак не меньше. Один для папы, один для мамы и один на всякий случай. И хотя после рождения Михасика жена уже реже выдвигала этот тезис, у Романа он засел где-то в подкорке и временами очень его тревожил. Он и одного-то Михасика еле выдерживает, а если тут появится две или даже три таких вот уменьшенных копии сыночка, от самого Романа точно ничего не останется.

Но и сейчас было ничем не лучше. И все чаще Романа стали одолевать мысли, что спасение утопающих – это дело рук самих утопающих. Тем более что он видел – помощи ждать неоткуда. Роман прекрасно понимал: если он захочет просто так, без видимых причин, бросить жену с ребенком, его осудят все, включая его собственных родителей. Только сестра, вероятно, поймет. А реакцию Наташиной семьи и представить страшно.