Евгений Примаков - Очерки истории российской внешней разведки. Том 5

• Название: Очерки истории российской внешней разведки. Том 5
• Автор: Евгений Примаков
• Издательство: Международные отношения
• Жанр: Военное
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-7133-1455-2 (Т. V)

Пятый том посвящен работе «легальных» и нелегальных резидентур и биографиям известных разведчиков, действовавших в 1945–1965 годах. Деятельность разведки в эти годы была нацелена на обеспечение мирных условий для послевоенного развития страны, недопущение перерастания холодной войны в третью мировую войну, помощь народно-освободительным движениям в колониальных странах в их борьбе за независимость. Российская разведка в эти годы продолжала отслеживать планы и намерения ведущих капиталистических стран по изменению в свою пользу соотношения сил в мире, содействовала преодолению монополии США на ядерное оружие и научно-техническому прогрессу нашей страны. В приложении к тому публикуются рассекреченные документы из архива внешней разведки.

---

По возвращении из Румынии в 1952 году Александр Михайлович был назначен на должность заместителя начальника Первого главного управления, а в 1956 году стал начальником внешней разведки КГБ.

В своей книге «Разведка: лица и личности» бывший первый заместитель начальника внешней разведки генерал-лейтенант в отставке В.А. Кирпиченко пишет: «Начальник разведки должен быть в курсе всех более или менее значительных событий, происходящих в мире, и даже предвидеть эти события, чувствовать различные тенденции, давать им оценку и в необходимых случаях предлагать возможные решения возникающих политических проблем. Работа в качестве начальника разведки практически не оставляет времени для личной жизни, как бы ни были высоки организаторские таланты того или иного руководителя».

Эти слова в полной мере относятся и к Александру Михайловичу, проработавшему на посту начальника разведки до середины 1971 года. За время, в течение которого Александр Михайлович являлся руководителем большого коллектива чекистов, в жизни нашей страны, во внешнеполитической обстановке произошли существенные изменения. Значительно возрос объем задач разведки. География ее деятельности расширилась и охватывала весь мир.

Природный ум Александра Михайловича и его талант разведчика, опыт компетентного организатора, умение видеть главное, правильно расставить кадры способствовали решению сложнейших разведывательных задач. Именно при Сахаровском получили активное развитие такие линии работы разведки, как контрразведывательная, научно-техническая, нелегальная.

Ветераны Службы внешней разведки, знавшие Александра Михайловича по совместной работе в ПГУ, так характеризуют начальника разведки: «Сахаровского отличала внешняя и внутренняя строгость. К людям он относился требовательно, но без мелочной придирчивости. О ветеранах, людях заслуженных, заботился и всячески их поддерживал… Работал Александр Михайлович допоздна, во все старался вникать сам. Говорил он просто, ясно, мысли выражал четко и лаконично, отчего слова его надолго запоминались».

В критических случаях А.М. Сахаровский делал все возможное, чтобы вернуть на родину попавших в беду боевых товарищей. Достаточно вспомнить Вильяма Фишера (Рудольфа Абеля), Конона Молодого (Лонсдейла), а также ставших впоследствии Героями России супругов Морриса и Леонтину Коэн (Питера и Хелен Крогер).

Сотрудник разведки генерал-майор В.А. Дождалев, принимавший в свое время участие в операциях с К. Молодым, рассказывал: «После ареста последнего я, не зная всей сути дела, пришел в кабинет начальника разведки и взял всю вину за провал на себя. Сахаровский выслушал меня внимательно и заявил, что это вина не моя, причина совсем в другом. После этого меня не только не наказали, а, наоборот, повысили в должности».

Другой ветеран разведки генерал-майор Владимир Павлович Бурдин вспомнил такой случай.

Где-то в 1963–1965 году — а он в то время занимал должность заместителя руководителя Аппарата Уполномоченного КГБ СССР при МГБ ГДР — ему принесли на подпись оперативный документ. Он отказался визировать его, потому что был не согласен и считал мероприятие неправильным. Через некоторое время на стол А.М. Сахаровского легла бумага, в которой были указаны фамилии виновных в провале данной операции, в том числе фамилия В.П. Бурдина.

Увидев эту фамилию, Сахаровский со словами: «Он же отказался подписывать этот документ» — вычеркнул Бурдина из «черного» списка.

Ветеран Службы внешней разведки генерал-майор Владилен Николаевич Федоров вспоминал, как, будучи рядовым работником, он в 1957 году приехал из Анкары в отпуск в Москву. Перед отъездом из Анкары резидент вручил ему в запечатанном конверте письмо с просьбой передать его Сахаровскому. Тот был перегружен делами, и у Федорова десять дней ушло на то, чтобы попасть к начальнику разведки. Каждый день его «кормили завтраками», пока Владилен Николаевич не попросил у начальства разрешения самому позвонить начальнику ПГУ. Ему разрешили. Он коротко объяснил Сахаровскому причину звонка и услышал лаконичный ответ: «Заходите».

В кабинете начальник разведки тут же вскрыл адресованное ему письмо. Прочитал, улыбнулся и спросил:

— Ты читал?

— Нет.

— А знаешь, что здесь написано?

— Нет.

Александр Михайлович протянул Федорову письмо:

— Читай…

В письме резидент в очень лестных словах отзывался о работе Федорова в Анкаре, что привело Владилена Николаевича в замешательство. А в заключение просил помочь выделить сотруднику квартиру.

Александр Михайлович поговорил с Федоровым о работе в Турции, вспомнил молодые годы, когда плавал по знаменитым проливам… А вскоре В.Н. Федоров получил в Москве квартиру.

Генерал-майор Ф.А. Скрягин, бывший начальник Службы информации ПГУ, рассказывал: «Меня поражало то, как Александр Михайлович вел беседу с сотрудниками. Он всегда выслушивал, не перебивая, даже если речь шла о вопросе, не относящемся к теме беседы… Часто наш разговор о совершенствовании информационной работы Александр Михайлович подводил к вопросу о кадрах. Я подробно рассказывал о людях, потому что его интересовали не только деловые, но и личные качества. Он сам беседовал с рядовыми работниками — информаторами, переводчиками. Приглашал исполнителей документов на доклад. У нас была общая точка зрения на то, что глубже разобраться с вопросом, изложенным в документе, найти резервы в работе можно, беседуя с самим исполнителем. Трудно переоценить пользу, приносимую исполнителю беседой с начальником разведки. В то же время Александр Михайлович имел возможность глубже войти в проблему, лучше узнать собеседника».

При всей загруженности начальник разведки не оставлял без внимания и старых, опытных сотрудников. В этой связи один из ветеранов разведки рассказал: «О ветеранах, людях заслуженных, заботился, особенно когда они вырабатывались. Об одном из таких он как-то сказал мне: “Клюют его сейчас со всех сторон, не давай ты его, пожалуйста, в обиду и сам не обижай!”».

Ветеран разведки генерал-лейтенант С.А. Кондрашев на юбилейном вечере, посвященном 90-летию со дня рождения А.М. Сахаровского, характеризуя его, вспомнил такой случай: «В одной из ведущих натовских стран работал опытный и сильный разведчик Н.С. Дерябкин. По прикрытию он занимал скромную должность технического сотрудника советского посольства. А по линии разведки на него возлагались ответственные задачи по поддержанию связи с наиболее ценной агентурой. Как-то раз после прошедшего в Москве очередного съезда КПСС в посольство с дипломатической почтой поступили две упаковки. В одной из них содержались портреты вновь избранных членов Политбюро, а в другой — запасные части к посольскому радиопередатчику. Причем упаковка с деталями к радиоприемнику в ходе транспортировки была повреждена, и Москва дала указание ее возвратить. В связи с тем, что дипкурьеры собирались в обратный путь, Дерябкин, принимавший участие в получении почты, быстренько написал сопроводительную записку («Возвратить за ненадобностью») и попросил своих коллег передать упаковку дипкурьерам, а сам отправился на оперативное мероприятие.

Через несколько дней посол распорядился вывесить в актовом зале портреты нового состава Политбюро, а их не нашли… И разразился скандал. Оказалось, что именно они были случайно возвращены в Москву «за ненадобностью». В соответствующие подразделения ЦК КПСС, МИД и КГБ ушла телеграмма, в которой посол требовал отозвать Дерябкина из командировки. Реакция Сахаровского была незамедлительной. В ответной телеграмме сообщалось, что Н.С. Дерябкин награжден орденом Красного Знамени и что он (Сахаров-ский) надеется, что руководство посольства присоединится к поздравлениям в адрес сотрудника резидентуры по этому поводу. Инцидент был исчерпан, а Н.С. Дерябкин проработал в стране еще несколько лет».

Будучи начальником разведки, Александр Михайлович Сахаров-ский часто встречался с нашими послами в разных странах, нередко вместе с резидентами разведки в этих же странах, для обсуждения актуальных вопросов.

Александр Михайлович всегда следовал требованию Ф.Э. Дзержинского о том, что черствость несовместима с работой в ЧК. Скромность и строгость к себе на работе и дома совмещались у него с внимательностью к людям и способностью к сопереживанию. Жена Сахаровского Вера Алексеевна только до рождения первого ребенка работала, а потом, как сказал однажды Александр Михайлович, «дом был на ее плечах». Она с детьми, тревожась за мужа, провела много дней одна: до войны, в эвакуации, в послевоенном Ленинграде, в Москве, когда муж был в командировках в Финляндии и Румынии. И потом, когда стал руководителем главка, редкие часы ему удавалось проводить с семьей. «Воспитание детей — это ее заслуга», — говорил Александр Михайлович.