Жаклин Монсиньи - Флорис. Флорис, любовь моя

• Название: Флорис. Флорис, любовь моя
• Автор: Жаклин Монсиньи
• Издательство: Крон-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-232-00063-2, 5-232-00062-4

Жаклин Монсиньи — одна из наиболее популярных французских писательниц, пишущих в жанре исторического романа. Издательство «Крон-Пресс» в 1994 г. выпустило трилогию «Зефирина», которая сразу же была замечена нашими читателями.

Предлагаем вам новое произведение писательницы — «Флорис». Первая книга — «Флорис, любовь моя» — о любви французской графини Максимильены де Вильнев-Карамей и русского царя Петра I. После смерти царя молодая женщина с двумя сыновьями, преследуемая и гонимая, с приключениями покидает Россию и возвращается во Францию. Французский период жизни ее детей — самый светлый, радостный. Первая любовь, первые разочарования, служение любимому королю.

---

— Петрушка, — воскликнул Флорис, — сегодня утром моя армия разбила войско Адриана.

— Неправда, лгунишка!

— Я лгунишка?

И Флорис в бешенстве сцепился с Адрианом. Братья стали кататься по полу, осыпая друг друга тумаками. Максимильена хотела разнять сыновей, но Петр остановил ее:

— Брось, пусть дерутся! Это значит, что они любят друг друга. Знала бы ты, какими плюхами обменивались мы с Ромодановским! А ведь он мой единственный друг, и больше я никому не доверяю.

— Как же так, Пьер? — прошептала Максимильена. — А я?

Петр с нежностью обнял ее.

— Прости, любовь моя, ты просто часть меня самого, и я приехал сюда, чтобы доказать это.

Повернувшись, он взял на руки Флориса и Адриана.

— Довольно, ребятки! Я хочу покатать вас в санях вместе с вашей матерью. Это будет чудесная прогулка. Будете хорошо вести себя, позволю править лошадьми.

С радостным криком мальчики бросились к Элизе, требуя скорее нести шубы, а та в ответ проворчала:

— Что за страна такая! Нет спасения то от холода, то от жары; мало того, — добавила она, покосившись на Федора, подававшего шубу царю, — здесь еще и по-французски не говорят!

Элиза ворчала, не переставая, все восемь лет, но ни за что на свете не уступила бы свое место никому другому, ибо души не чаяла в детях и Максимильене, которых окружила ревнивой заботой. Зато Федора она по-прежнему не выносила, хотя тот ничем не заслужил подобного отношения. Грегуар пытался научить казака французскому, но без всякого успеха. В свою очередь, Федор обучал старика русскому — результаты были столь же плачевны.

После бакинской кампании Ли Кан остался при Максимильене и мальчиках и учил их всем известным ему языкам. Надо сказать, что Флорис и Адриан оказались куда более способными учениками, нежели Федор и Грегуар. Однако казаку тоже нашлось дело — он учил ребят верховой езде и рукопашному бою. Дети уже ни в чем не уступали маленьким казакам. Из всех слуг только Блезуа с Мартиной держались свысока: они любили рассказывать изумленным мужикам, что в Париже мостовые сложены из алмазов.

В эту зиму на Балтийском море появились глыбы льда, а снега выпало необычайно много. Окаймленная сугробами дорога из Дубино в Ригу была хорошо накатана, и тройка черных лошадей, которой уверенно правил царь, неслась во весь опор. Максимильена прижималась к Петру, дети же вопили от восторга.

— Петрушка! — орал Флорис. — Быстрее, еще быстрее!

— Тебе станет страшно, Флорис.

— Никогда! Я ничего не боюсь, как вы!

Петр, подмигнув Максимильене, шепнул:

— Какого же молодца ты мне родила!

Максимильена порозовела от счастья, ибо рядом находился ее любимый. За восемь лет их страсть не остыла — напротив, разыгралась еще более. Петр остановил сани на пустынном берегу Балтийского моря; дети принялись играть в салочки, а царь привлек к себе Максимильену.

— Не устану благодарить тебя, любовь моя, за счастье, которое ты мне подарила. Не жалеешь, что поехала со мной в Россию?

Максимильена посмотрела на него с удивлением.

— Жалею? Дорогой мой, как ты можешь говорить такое? Я никого не любила, кроме тебя, и, клянусь, никого уже не полюблю.

— Максимильена, я хочу сообщить тебе важную новость. Ты отправишься со мной в Петергоф. Я развожусь с императрицей, ты станешь моей женой, а Флорис будет провозглашен наследником.

— Но, Пьер, — прошептала Максимильена, бледнея, — зачем нужно все так резко менять после восьми лет счастья?

— Да, любовь моя, я бесконечно благодарен тебе за это… и за нашего прекрасного сына!

Флорис бегал вдалеке, и его темные кудри развевались на ветру. Максимильена помимо воли подумала: «Какой бы из него вышел красивый царевич!»

Но тут она вспомнила убитого Алексея. Нет, ей не нужна корона, которая угрожает счастью!

— Пьер, я не понимаю. Ты уже заговаривал об этом со мной, тогда, после… после…

— После смерти Алексея. Это так, дорогая, но я не хотел тебя принуждать, а ты была слишком потрясена. К тому же я должен был разоблачить убийцу моего сына.

Максимильена вздрогнула: она-то знала, всегда знала, кто приказал убить Алексея, но никому об этом не говорила… кроме императрицы. Однажды Элиза, подавая Флорису бульон, по оплошности выронила чашку — одна из собак бросилась вылизывать пол и вскоре сдохла в страшных муках. Максимильена, узнав об этом, поняла, что императрице удалось подкупить кого-то из мужиков, поскольку слуги были вне подозрения. Тогда она пригласила к себе Меншикова, и князь немедленно примчался, не помня себя от радости. Однако Максимильена быстро покончила с его глупыми надеждами, объявив:

— Князь, соблаговолите передать императрице, что я желаю увидеться с ней наедине здесь, в моем доме. Если она откажется, скажите, что мне известно все об убийстве в Петропавловской крепости. Пусть приезжает быстрее, иначе об этом узнает и царь.

Меншиков удалился в ярости: эта столь кроткая на вид женщина осмелилась приказывать императрице, а с ним, князем, обошлась как с последним из своих слуг. Мысленно он поклялся, что отомстит: настанет день, когда француженка будет принадлежать ему! Екатерина, выждав, когда Петр уехал на несколько дней в Москву, скрепя сердце, отправилась вечером к Максимильене в простой карете без гербов. Максимильена с ледяной вежливостью предложила ей заключить соглашение:

— Я знаю, что по вашему приказанию убили царевича Алексея: он сам сказал мне об этом перед смертью. Знаю также, что вы хотели отравить моего сына. Откажитесь от всех попыток навредить моим детям, и я ничего не скажу царю. В противном случае вас ждет разоблачение. Со своей стороны, могу обещать вам, что не буду просить царя о разводе с вами.

Екатерине пришлось принять эти условия. В Петергоф она вернулась в ярости, но в последующие семь лет ничего не предпринимала против Максимильены. Теперь же, когда Петр сам принял решение о разводе, Максимильена в смятении спрашивала себя, как поступить.

— Пьер, к чему такая спешка?

— Я долго колебался, как и ты. Меня терзала мысль о разводе с женщиной, родившей мне прелестных дочерей. Я их очень люблю, особенно Елизавету. Я согласился даже на то, чтобы она утаила происхождение Флориса. Твой сын считался бы незаконнорожденным, и это было бы мучительным для тебя.

— Пьер… — прервала его Максимильена, смертельно побледнев.

— Нет, не перебивай меня, дорогая. Официально Флорис является сыном графа де Вильнев-Карамея, что для него гораздо лучше, ибо до сих пор я не мог его признать. Теперь все изменилось: я знаю, кто приказал убить Алексея.

— Пьер!

— Да, знаю! На это у меня ушло семь лет. Она убила его руками Вильяма Монса. Я давно их подозревал, а сейчас мой верный Ромодановский добыл доказательство убийства. Пока мне не известно, причастен ли к преступлению Ментиков, но в любом случае месть моя будет ужасной!

— Пьер, мне страшно!

— Тебе нечего бояться, Максимильена. Я уже приготовил указ, дающий мне право самому выбирать наследника. Им станет Флорис, а ты будешь царствовать вместе со мной. Мне давно следовало на это решиться. И я намерен действовать быстро.

— Но почему? Разве нам что-то угрожает?

— Кто знает? Я не забыл предсказания цыганки в твоем замке, во Франции.

— Какое предсказание? Ты никогда мне об этом не рассказывал.

— Старая колдунья узнала меня и догадалась о нашей любви. Но она предупредила, что жить мне осталось только восемь лет. Восьмой год уже начался, и это меня тревожит, хотя в подобное я не очень верю. В любом случае, мы едем в Санкт-Петербург, где ты вместе с детьми займешь место в моем дворце. Покои для вас уже приготовлены. Через неделю я устраиваю бал в твою честь, и ты будешь официально представлена двору. Ты станешь императрицей, а Флорис царевичем. Алексей же получит наконец отмщение.

11

— Это ты, дорогой Вильям?

— Да, ваше величество.

Екатерина сделала знак своим фрейлинам, и те мгновенно исчезли. Красавец Вильям Монс вошел в комнату с улыбкой на устах — Екатерина вернула ему свою милость, и он вновь превратился в ее фаворита.

— Мы одни, ты можешь говорить.

— Екатерина, вы готовитесь к балу?

— Как видишь.

— Я очень беспокоюсь. Вот уже несколько дней при дворе шепчутся, что царь дает этот бал в честь француженки.

— И что же? Разве это означает развод? Подобные толки ходят вот уже семь лет, но корона по-прежнему украшает мою голову, а голова все так же крепко сидит на плечах.

— Мне не по себе. Я видел царя, он в отвратительном расположении духа. Если ему станет известно…

— О чем? Что ты мой любовник? Он давно об этом знает.

— Нет, не об этом… — произнес Вильям Монс, понизив голос. — Я имел в виду царевича, которого мы…