Жаклин Монсиньи - Флорис. Флорис, любовь моя

• Название: Флорис. Флорис, любовь моя
• Автор: Жаклин Монсиньи
• Издательство: Крон-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-232-00063-2, 5-232-00062-4

Жаклин Монсиньи — одна из наиболее популярных французских писательниц, пишущих в жанре исторического романа. Издательство «Крон-Пресс» в 1994 г. выпустило трилогию «Зефирина», которая сразу же была замечена нашими читателями.

Предлагаем вам новое произведение писательницы — «Флорис». Первая книга — «Флорис, любовь моя» — о любви французской графини Максимильены де Вильнев-Карамей и русского царя Петра I. После смерти царя молодая женщина с двумя сыновьями, преследуемая и гонимая, с приключениями покидает Россию и возвращается во Францию. Французский период жизни ее детей — самый светлый, радостный. Первая любовь, первые разочарования, служение любимому королю.

---

— Казаки! — закричал он. — Мы спасены благодаря тебе!

Флорис чувствовал запах пороха и победы. Адриан вопил, обнимая Максимильену:

— Мы спасены, мамушка! Спасены! Ты слышишь? Казаки, казаки!

А Максимильена думала: «Они все сошли с ума».

Она ничего не понимала в происходящем. Вдруг перед ней возник какой-то человек и с низким поклоном произнес:

— Приветствую тебя, Летняя Улыбка.

21

Ли Кан Юн — а это был именно он — спокойно стоял перед Максимильеной, как будто ненадолго отлучился. Флорис и Адриан бросились ему на шею. Федор и все прочие окружили его с восторженными кликами, которые он принимал со скромной улыбкой. Появился отряд всадников. Поле сражения уже очистилось от врагов. Гетман Саратов с достоинством спешился и, не обращая ни на кого внимания, подошел прямо к Флорису.

— Ты знаешь, кто я такой?

— Да, — ответил Флорис, — вы мой крестный, гетман Саратов, и я знал, что вы придете к нам на помощь.

Свирепый гетман наклонился и положил руку на темные кудри мальчика.

— Я сразу узнал тебя, Флорис, ты достойный крестник Украины.

Лишь после этого гетман соизволил повернуться к Ромо.

— Князь, отныне мы друзья навеки, ибо ты спас их.

Взволнованный Ромодановский поклонился в ответ на эти слова. Он знал, что гетман редко кого дарил своей дружбой.

— Благородная дама, — произнес гетман, поворачиваясь к Максимильене, — теперь ты под моей защитой. На рассвете мы выступаем на Украину.

Ли Кан Юн покинул Петербург, когда царь умирал. Поэтому ему удалось опередить гонцов императрицы. Не сходя с коня ни днем, ни ночью, неутомимый китаец почти не спал и не ел. За восемнадцать суток он преодолел примерно двести тысяч верст, отделяющих лагерь гетмана от Санкт-Петербурга. Казакам пришлось снять его с лошади и на руках отнести к палатке гетмана, потому что идти он уже не мог. Узнав, какой опасности подвергается крестник, гетман впал в страшную ярость. Он поклялся защищать сына своего друга Петра Великого, а для казачьего атамана клятва священна. Пятьсот казаков немедленно отправились в поход на маленьких степных лошадках, способных, как и их всадники, скакать без передышки в течение долгих часов, легко переносить холод и оставаться без пищи несколько дней подряд.

Прочим войскам гетман приказал двигаться из Украины на Москву. Мужики при виде этих всадников Апокалипсиса осеняли себя крестом, ибо казаки всегда внушали им страх и уважение. Сам же гетман решил явиться ко двору, дабы вынудить царицу освободить пленников, угрожая ей восстанием Дона и Украины.

Во главе своих пятисот человек гетман мчался к Санкт-Петербургу; когда же показалась Тверь, они услышали мушкетные выстрелы и увидели зарево пожара. Гетман знал, что на окраине города держит сменных лошадей один из его людей, а потому приказал атаковать. Казаки пришпорили усталых коней, и появление этих всадников с ужасным военным кличем на устах вселило ужас в сердца солдат императрицы — они обратились в бегство, даже не пытаясь оказать сопротивление. Гетман решил, что войско его нуждается в отдыхе, и приказал разбить лагерь. Мгновенно поставили палатки; несчастные беглецы занялись своими ранами и ожогами, гетман же стал составлять послание к императрице. Пером вооружился Ромо, поскольку гетман за всю свою жизнь так и не выучился писать.

«Царица, — диктовал Саратов, — по твоему приказу моего дорогого крестника и его родных бросили в тюрьму, а затем их начали преследовать твои солдаты, и они подверглись нападению. Наш владыка Петр Великий оказал мне честь, назвав меня своим другом. Он доверил мне защиту тех, кто был дорог его сердцу. Казаки мои подошли к Москве. Если ты бросишь против нас свои войска, то поднимутся Украина и Дон, а также люди моего брата, казачьего атамана Сибири. Я приказал захватить князя Ромодановского, и теперь он наш заложник. Уверен, царица, что ты понимаешь, как важно сохранить мир в нашем государстве. Такова воля Господа нашего Иисуса Христа и великого царя Петра. Кланяюсь тебе. Гетман Саратов».

Ромодановский от души расхохотался.

— Клянусь святым Андреем, гетман, в хитрости ты не уступишь лисице! Для Екатерины я твой пленник… Прекрасно придумано.

Гетман самодовольно улыбнулся.

— А это значит, что ты, князь, сможешь вернуться в Петербург, когда захочешь, даже если эта польская сука не поверит ни единому моему слову. Доказательств против тебя у нее не будет, а мстить она не посмеет.

— Клянусь Господом, гетман, выпьем за жизнь!

И эти железные люди осушили по чарке водки.

Сибирские сани беглецов сгорели во время пожара. Гетман послал дюжину казаков на поиски каких-нибудь повозок для тех, кого взял под свое покровительство. Люди его вернулись очень быстро, пригнав с собой две тройки. Тройки гораздо удобнее сибирских саней, но не так быстры, поскольку в них впрягают не четырех, а трех лошадей: одного коренного и двух пристяжных.

Над горящими обломками избы занимался рассвет. Максимильена, почти не сомкнувшая глаз, встала на колени перед пепелищем вместе с Адрианом и Флорисом, которых разбудила ради этого. Ромодановский держался немного в стороне.

— Помните, — сказала Максимильена, — что здесь погиб капитан Бутурлин, благородный человек, отдавший жизнь, чтобы спасти нас, дети. Не забывайте его в своих молитвах.

Ромодановский склонил голову.

— Поднимитесь с колен, Максимильена. Бедняга Бутурлин умер счастливым: некогда он совершил бесчестный поступок, но я избавил его от позора. Он хотел искупить свою вину и погиб, как герой.

Флорис и Адриан с трудом сдерживали слезы. До сих пор битвы приводили их в восторг, однако теперь они поняли, что в бою теряешь друзей. Гетман Саратов, наблюдавший за этой сценой, подъехал ближе, поднял Флориса и посадил на круп своей лошади, объявив громовым голосом:

— Лучше умереть героем, чем жить в позоре!

И его синие глаза вспыхнули при взгляде на дерево, к которому привязали предателя Арашева с женой. Оба находились в плачевном состоянии, поскольку сам изменник был ранен Бутурлиным в плечо, женщина же дрожала от холода и страха. Гетман дал знак своим людям.

— Привяжите их к седлу. Они умрут на Украине.

Утром маленькое войско гетмана выступило в обратный путь. Флорису с Адрианом дали молодых коней, таких же горячих, как они сами. Гетман Саратов, у которого не было сыновей, с гордостью смотрел, как гарцует на лошади Флорис. Федор и Ли Кан верхом сопровождали своих маленьких господ. Друзья были счастливы увидеться вновь, но по природной гордости не признавались в этом — впрочем, они превосходно понимали друг друга без слов. Элизу же настолько взволновала встреча, что она упала на грудь Ли Кану, а тот с присущей ему церемонной вежливостью сказал:

— Мне кажется, Здравая Мудрость, что ты немного обгорела, равно как и Почтенная Осмотрительность. У меня есть чудодейственная мазь для вас — как раз на такой случай.

Что касается Мартины и Блезуа, то они еще не пришли в себя после окончания битвы. Ли Кан молча смотрел, как двое казаков укладывают их в тройку, а затем сказал, повернувшись к Федору:

— Я думаю, Острый Клинок, что наши друзья будут спать до самой Украины… Если, конечно, Будда позволит нам вернуться туда.

В этот момент к тройке Максимильены подошла Марина-Хромуша в окружении целой толпы новоявленных двоюродных братьев. Ли Кан тихо спросил Федора:

— Острый Клинок, эта женщина… Огненная Водка… кто она?

Федор лаконично ответил:

— Это моя двоюродная сестра.

Понадобилось целых два дня, чтобы добраться от Твери до Москвы. Накануне к воротам города подошла двадцатитысячная армия казаков. Они расположились лагерем под стенами. В Москве воцарилась паника. Что нужно этим казакам? Укрывшись за Садовым кольцом — городскими укреплениями, состоящими из глубокого рва, забора из кольев и деревянных башен, жители следили за всеми перемещениями казаков. Москвичи остро чувствовали свою заброшенность и беззащитность, поскольку князья и бояре находились при дворе в Санкт-Петербурге.

Гетман со своим эскортом присоединился к основному войску, спокойно стоявшему лагерем перед воротами. Максимильена взглянула в последний раз на юго-восточную часть города, отыскав взглядом свою милую слободу. Сердце ее разрывалось от муки — ей хотелось хоть раз побывать в доме из розовых кирпичей. Она прижала к себе сыновей.

— Флорис, Адриан, это Москва, священная Москва! Посмотрите на нее хорошенько!

Флорис остро ощущал горе матери и понимал, что причиной тому смерть Петрушки.

— Но, мамушка, — сказал он, — мы обязательно вернемся в Россию, правда, Адриан?

— Да, мама, это для нас родная страна, как и Франция. Когда мы вырастем, непременно вернемся сюда.