Жаклин Монсиньи - Флорис. Флорис, любовь моя

• Название: Флорис. Флорис, любовь моя
• Автор: Жаклин Монсиньи
• Издательство: Крон-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-232-00063-2, 5-232-00062-4

Жаклин Монсиньи — одна из наиболее популярных французских писательниц, пишущих в жанре исторического романа. Издательство «Крон-Пресс» в 1994 г. выпустило трилогию «Зефирина», которая сразу же была замечена нашими читателями.

Предлагаем вам новое произведение писательницы — «Флорис». Первая книга — «Флорис, любовь моя» — о любви французской графини Максимильены де Вильнев-Карамей и русского царя Петра I. После смерти царя молодая женщина с двумя сыновьями, преследуемая и гонимая, с приключениями покидает Россию и возвращается во Францию. Французский период жизни ее детей — самый светлый, радостный. Первая любовь, первые разочарования, служение любимому королю.

---

Прощание с Селим-пашой прошло трогательно — эмир сам отыскал для них корабль, который направлялся в Марсель с грузом кожи, пеньки, дегтя и сахара. Марина-Хромуша долго колебалась — сердце ее разрывалось между Флорисом и Мустафой. Все же победу одержал Мустафа. Добрая женщина намеревалась открыть кабак в Одессе, у подножия крепости Хаджи-Бей.

— Понимаешь, — сказала она Максимильене, — все мои двоюродные братья мне надоели, а турок, в конце концов, такой же мужчина, как и прочие.

— Но, Марина, — заметила Максимильена, — будьте осторожны, у турок в обычае заводить несколько жен.

Глаза Хромуши грозно сверкнули; она посмотрела на Мустафу, превосходившего ее в росте на две головы, — тот ответил ей глупой улыбкой.

— Пусть только посмеет, барыня, я ему спуску не дам!

Гетман Саратов все еще не терял надежды уговорить Максимильену остаться.

— Не уезжай, благородная дама, живи с нами в Киеве. Царь хотел, чтобы сын его не покидал Россию.

Максимильена вздохнула, и на глазах у нее выступили слезы:

— Да благословит вас Бог, гетман Саратов, за все, что вы сделали для нас, но нам нужно ехать. Лишь во Франции сыновья мои будут в безопасности, и вы сами это знаете. Помогите нам еще раз, молю вас. Они должны вырасти счастливыми, и сердце подсказывает мне, что они никогда не забудут Россию. Уверена, вы еще встретитесь с Флорисом, если будет на то воля Пьера и Господа.

Гетман задумался и вынужден был признать, что она права.

— Ты верно говоришь, благородная дама. Однако Федора возьми с собой, чтобы он по-прежнему охранял моего крестника.

На палубе корабля царила обычная перед отплытием суматоха. Португальский капитан, стоя на мостике, выкрикивал:

— Поднять паруса!

И на ветру раздулись тугие полотнища.

— Караульным занять свои места! Гребцам приготовиться!

Каторжники, подчиняясь удару гонга, взмахнули веслами.

Максимильена с Флорисом и Адрианом встали на корме, чтобы не мешать матросам. В каютах, предоставленных путешественникам, Элиза и Мартина с помощью Грегуара и Блезуа распаковывали сундуки и баулы. Все четверо светились от счастья. «Наконец-то мы увидим Францию!» На передней палубе Федор с Ли Каном провожали печальным взором одесский рынок. Издали им посылала воздушные поцелуи турецкая девка. Ромо, который решил проводить друзей на борт корабля, подошел к Максимильене.

— Мне пора возвращаться.

Максимильена с мольбой взглянула на Ромодановского.

— Отчего вы покидаете нас, Ромо, отчего не хотите поехать с нами во Францию?

Ромодановский грустно улыбнулся и с упреком промолвил:

— Ведь это не я уезжаю, Максимильена, а вы нас покидаете.

— Но, Ромо, вы же знаете, что эта страна слишком опасна для моих сыновей.

— Да, друг мой, вам нужно вернуться во Францию, вы правы, однако поймите и меня: я московский князь, и мне должно приложить все силы, дабы сохранить дело Петра Великого. Мое место на земле нашей святой России. А теперь послушайте меня, ибо я чувствую, что мы никогда больше не увидим друг друга.

Ромодановский увлек в сторонку Максимильену, трепетавшую от волнения.

— Умирая, Пьер открыл мне тайну. Он спрятал сокровище для Флориса в Дубин о…

И Ромодановский повторил слова, сказанные Петром на смертном одре. Передал он и прощальный привет царя Максимильене с сыном.

— Вы не забудете об этом, Максимильена, когда придет назначенный час?

— Нет, Ромо, клянусь вам!

И Максимильена, зарыдав, упала в объятия своего верного друга. Князь вздрогнул; Максимильена, подняв голову, прочла в глазах его тайну, о которой прежде не подозревала. Это благородное сердце было истерзано любовью к Максимильене; мучениям князя не было конца с того момента, как он увидел ее связанной и обнаженной в крепости. Чувствуя, что выдал себя, Ромодановский хотел высвободиться, но Максимильена удержала его, прошептав:

— Нет, друг мой, брат мой, я по-прежнему люблю вас, и память о вас навсегда сохранится в моем сердце.

С этими словами она обвила шею Ромодановского руками и запечатлела на его устах целомудренный поцелуй.

Князь, которому Максимильена доставила несказанное счастье и великое страдание, быстро отошел к Флорису и Адриану — мальчики с интересом наблюдали за действиями матросов и ничего не заметили. У Ромодановского сжалось сердце; он привлек их к себе и тихо произнес, глядя на Флориса:

— Как тяжко потерять отца и как прекрасно унаследовать отцовскую славу!

Ромодановский прыгнул в шлюпку, где его дожидалось четверо матросов.

— До свиданья, Ромо, до свиданья! — закричали Флорис с Адрианом. Им стало грустно, но новые впечатления уже захватили их, как это часто бывает с детьми.

Ромодановский уже не смотрел на них — он видел только тонкий силуэт Максимильены на корме и шептал: Мой царь, я остался верен тебе до конца, миссия моя закончена, и Петр Великий может гордиться своим другом.

Капитан закричал:

— Поднять якорь!

Матросы кинулись к борту корабля, но тут с причала донесся тоненький голосок:

— Флорис, Флорис!

Вскоре к португальской галере подошла роскошная фелука эмира. В ней находились Марина-Хромуша, Мустафа, двенадцать крепких турецких гребцов и маленькая принцесса Ясмина. Именно она и звала Флориса. Капитан в ярости сорвал с себя парик. Весь маневр предстояло выполнить сначала, однако приходилось считаться с капризом дочери Селим-паши. Флорис наклонился над перилами. Малышка-принцесса крикнула ему:

— Я хотела попрощаться с тобой. И отдать тебе мой подарок!

Гребцы передали матросам маленькую обезьянку, испускавшую пронзительные крики и вырывавшуюся из рук.

Флорис был в восторге.

— Ты очень хорошая, Ясмина.

— Знаешь, Флорис, я тебя никогда не забуду! Береги моего маленького Али. Прощай, прощай!

Ясмина махнула своей маленькой ручкой. Флорис был польщен вниманием принцессы и победоносно взглянул на Адриана. Фелука эмира удалялась от корабля. Марина-Хромуша ревела в голос:

— До свиданья, барчук, до свиданья!

Великан Мустафа, сам не зная зачем, повторял слова своей «супруги». А Ясмина напоследок со смехом выкрикнула:

— До свиданья, христианский пес!

Флорис поднял руку, прощаясь с ней. Адриан, подойдя к матери, нежно прижался к ее груди и поцеловал ей руку. Галера совершила медленный поворот, и паруса вновь надулись ветром.

— Курс на юг, сеньор Крус! — крикнул капитан помощнику.

Ударил гонг, и огромные весла опустились на воду. Впереди было открытое море. Максимильена посмотрела на сыновей. Флорис, явно очень довольный, прогуливался на палубе, ведя за собой маленькую обезьянку, которая сразу признала его.

— Не слишком красивое имя… Али… я назову ее… вот именно, я назову ее Жорж-Альбер! — сказал Флорис Адриану.

Адриан расхохотался. Флорис, опьянев от радости, принялся бегать по кругу, словно бы играя в салочки с Жоржем-Альбером и крича:

— Когда я вырасту, стану моряком!

Максимильена вздохнула. Белая крепость Хаджи-Бей сверкала на утреннем солнце. Постепенно стихали крики, доносившиеся с одесского рынка. На берегу четко выделялась фигура князя Ромодановского — но вскоре И он превратился в еле заметную точку. Внезапно Флорис перестал играть с обезьянкой, взглянул на далекий уже берег, и из глаз его хлынули слезы. От непонятной тоски сжалось сердце. Рядом стоял Адриан, тоже очень бледный.

— Прощай, Россия, нежная и жестокая Россия, — прошептала Максимильена.

Капитан подошел к Флорису:

— Ну, мальчуган, ты доволен, что мы плывем во Францию?

— Не знаю, сударь, — пробормотал Флорис, смахивая слезу. — Да, наверное, а потом, — тут он улыбнулся, — я очень рад, что мы возвращаемся домой на корабле.

— Когда мы доберемся до Марселя? — осведомился практичный Адриан.

— Ну, мой мальчик, если ветер будет благоприятным и если берберы оставят нас в покое, мы бросим якорь в Марселе через три месяца.

Максимильена, услышав эти слова, спросила:

— Берберы, так вы сказали, капитан? Это опасно?

— Не волнуйтесь, мадам, скоро начнется зима, а эти неверные псы не любят выходить в море в дурную погоду. Лучшей галеры, чем «Сао Энрике», нет во всем Средиземном море, слово капитана Ортеги, госпожа графиня. Я доставлю вас с сыновьями, куда нужно, в целости и сохранности.

Капитан оказался прав, иногда на горизонте вдруг возникали паруса вражеских судов, но каждый раз «Сао Энрике» благополучно ускользал, пользуясь преимуществом в скорости. Порой на выручку путешественникам приходил туман, порой спасала буря — и через несколько месяцев впереди показался Марсель. Флорис с Адрианом щурились, ослепленные суматохой порта. Грегуар с Элизой возносили благодарственные молитвы, а Блезуа с Мартиной, сыгравшие свадьбу на корабле, строили планы на будущее. Максимильена улыбалась Франции и своим сыновьям.