Энн Жирар - Мадам Пикассо

• Название: Мадам Пикассо
• Автор: Энн Жирар
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-84600-9

Юная Ева Гуэль устраивается швеей в «Мулен Руж», чтобы вырваться из бедности и начать новую жизнь. Втайне она мечтает выступать на сцене и даже берет для этого яркий псевдоним – Марсель Умбер. Но судьба готовит ей сюрприз. Ева знакомится с Пабло Пикассо, который завоевывает ее в первый же вечер. Девушка надеется стать постоянной спутницей Пикассо, но, говорят, у него уже есть любовница и на ее пути лучше не стоять.

---

Пикассо посмотрел на нее. Ева понимала, что он сделал звонок еще до того, как вышел на улицу, чтобы встретить ее. Связь уже была установлена, поэтому ей не придется долго ждать, а тем более попрощаться с надеждой, едва успевшей возникнуть. Теперь отступать уже было поздно.

– Почему ты это делаешь? – тихо спросила она. У нее пересохло в рту. Ощущение зрелости, которое она пыталась призвать на помощь, куда-то исчезло.

– Не знаю. Наверное, я пытаюсь быть лучше, чем есть на самом деле. Твоя мать на линии, cherie. Возьми трубку и поговори с ней.

У нее больше не осталось вопросов, да это и не имело значения.

– Было нетрудно найти родителей Евы Гуэль в таком городке, как Венсенн. Давай же, – мягко настаивал он. – Можешь не торопиться. Я буду ждать в коридоре.

К ее глазам подступили слезы, сердце гулко забилось в груди.

– Теперь, когда я здесь, то не знаю, смогу ли…

– Разумеется, сможешь. Судя по голосу, она чудесная женщина. Но у нее такой же сильный акцент, как у меня, поэтому нам понадобилось время, чтобы понять друг друга, – он улыбнулся.

Слезы текли по лицу Евы, когда она взяла тяжелую черную трубку и оглянулась на Пикассо, словно неуверенный ребенок. Она испытывала страх и раскаяние. Бегство от родителей в этот момент казалось чем-то совершенно непростительным.

– Ты не узнаешь, пока не попробуешь, ma jolie, – сказал Пабло и исчез за углом, оставив ее одну с трубкой в руке.

– Алло?

– Ох, Ева! – произнес голос на другом конце линии. – Czy to naprawde ty? Неужели это ты?

Пикассо ждал Еву в коридоре, как и сказал ей. Судя по сочувственному выражению его лица, она понимала, что выглядит зареванной.

– Спасибо, мсье Пикассо, – официальным тоном произнесла Ева в тщетной попытке сохранить между ними дистанцию, хотя уже в следующий момент он заключил ее в объятия. Ее голос все еще дрожал от слез, когда она обняла его за шею и с благодарностью привлекла к себе.

– Мсье Пикассо – это отец моей матери. Надеюсь, теперь ты можешь называть меня Пабло? – с хитрой улыбкой поинтересовался он. – Ты же знаешь, мне еще не исполнилось тридцати лет, и глядя на тебя сейчас, я вовсе не чувствую себя древним старцем.

– Сейчас я чувствую себя глупой девчонкой, – призналась Ева, вытирая глаза и нос носовым платком, который достала из кармана платья. – Но это было очень великодушно с твоей стороны.

– Чтобы подкрепить твою благодарность, мне даже хочется сказать, что это было очень непросто сделать. Но самом деле это было легче легкого, – сказал он и нежно поцеловал ее в щеку. – Кроме того, ты мне нравишься.

– Я честно не знаю, что и думать, – созналась Ева, ощущая огонек страсти, снова промелькнувший между ними.

Пикассо поцеловал ее в другую щеку. Его губы были теплыми и чувственными и задержались на ее коже немного дольше, чем следовало.

– Не думай. Чувствуй. Только так нужно жить, рисовать… и любить.

– Ты не свободен, чтобы говорить со мной о любви.

– Любовь – это понятие, а эмоция – это вдохновение. Разумеется, я говорю лишь в абстрактном смысле, – ответил он голосом, ласковым и соблазнительным одновременно, ему трудно было скрыть свои истинные желания.

Они стояли так близко друг к другу, а в коридоре было так тихо, что Ева могла слышать стук его сердца. Она чувствовала, как поднимается и опадает его грудь, и понимала, что теперь может произойти все, что угодно.

– Я благодарю тебя от всего сердца и всегда буду благодарна тебе, – тихо сказала она и отстранилась от него за мгновение до того, как он успел снова поцеловать ее. – Но теперь мне нужно идти.

Девушка отвернулась, но художник взял ее за руку.

– Пожалуйста, Ева, не уходи.

Огонек между ними снова ярко вспыхнул, и взгляд его темных глаз приковал ее к месту.

– Мне очень жаль, мсье Пикассо, но я в самом деле должна уйти. Ради нас обоих.

Она понимала, что это правда. Ей пора идти. Но, отдаляясь от него, Ева ощущала мучительную тоску по чему-то настолько глубокому и постоянному, что ей хотелось плакать. Пабло Пикассо был такой же могучей силой, как ураган, и сегодня она приблизилась к величественному центру идеального шторма, после которого наступает полный штиль и ярко светит солнце.

В своей квартире на бульваре Клиши Пикассо посмотрел в окно на кроны деревьев, снял шляпу и темный плащ, повесил их на крючок и тяжело вздохнул. Фрика приветствовала его на паркетном полу, мотая головой и махая хвостом. Когда Пикассо увидел лужицу, то понял, что Фернанда забыла выгулять собаку.

Он вернулся домой с тяжелым сердцем. Ему не хотелось отпускать Еву, но он знал, что должен это сделать. Как ему хотелось, чтобы она осталась… О, эти глаза! Он мог плавать в их синеве. Он мог рисовать ее и тонуть в ней. Но он не заслуживал ее преданности или восхищения. В конце концов, она отвергла его. Он долго жил с Фернандой и собирался продолжать в том же духе, что бы это ни означало. Она не была дурной женщиной; просто их отношения в последнее время осложнились, но они несли на себе отпечаток стольких шрамов и травм, что он был не в состоянии устранить ее из своей жизни.

«Ах ты, эгоистичный ублюдок», – подумал он, перебирая почту, кучей лежавшую на столе красного дерева в прихожей. Он понимал, что часть его существа желала обеих женщин.

Метания между верностью традиции и тягой к новизне всегда были его недостатком.

Он увидел письмо от своего агента Канвейлера, где, несомненно, находился контракт на продажу «Девушки с мандолиной», для которой Фани Телье позировала несколько месяцев назад. Два письма пришли из Барселоны. Один конверт был подписан аккуратным наклонным почерком его матери, а второе письмо написал его друг Хуан Грис. Он отложил конверты в сторону и взял газету с самого низа. Под сгибом бумаги он прочитал заголовок, набранный жирным шрифтом. Американский магнат Джон Джейкоб Астор скандально женился на молоденькой любовнице под рев всеобщего неодобрения. «Хорошо тебе, Астор, – подумал он. – Тебя не заботит, что подумают другие люди». В другой статье говорилось о том, что новый премьер-министр Франции Эрнест Монис был вынужден отказаться от предстоящего отпуска из-за ухудшающегося политического кризиса в отношениях с Германией. Третья статья провозглашала, что Мария Кюри только что получила вторую Нобелевскую премию. «Вот это настоящий успех», – подумал он.

Пикассо бросил газету на стопку писем и похлопал Фрику по голове.

– De nada[25], – нежно обратился он к собаке. – Я заставлю ее убрать за тобой. В следующий раз будет знать.

Он прошелся по комнатам с высокими потолками и панорамными окнами, выходившими на зеленый бульвар. Фернанда изысканно обставила их, в основном используя выручку от продаж его нескольких последних картин. Пол был устлан толстым красно-синим турецким ковром, каминная полка сверкала черным мрамором, книжные шкафы из красного дерева возвышались почти до потолка. Стена за диваном была увешана его картинами и эскизами, которые Фернанда особенно любила. На многих портретах и этюдах она позировала обнаженной. В свою новую студию в Бато-Лавуар он перевез только самые ранние работы.

Пикассо обвел взглядом роскошную комнату, вспоминая их первую студию. Она была голой – без ковров и стульев, с единственной кроватью на железной раме. У них не было отопления, и вечно не хватало еды.

– Фернанда! – позвал он. Он вдруг обрадовался своему возвращению домой, несмотря на прежние сомнения.

Она спала обнаженной на их супружеской кровати, рядом пристроилась сиамская кошка, свернувшаяся клубком у нее под боком. Когда-то Пикассо думал, что пышные формы Фернанды были самыми совершенными во всем мире. Он был просто одержим ими. Сейчас он уже не помнил, сколько раз писал с нее картины и делал этюды, с одеждой и без нее, когда она была одной из самых прославленных парижских натурщиц. Боже, как он любил ее тогда…

Пикассо приблизился к кровати, и Фернанда, ощутив его близость, потянулась к нему и обвила его шею гладкими руками. Они уже много раз повторяли фигуры этого танца. Простой физический контакт быстро воспламенил его желание. Он схватил ее руку и поднес к губам, целуя тонкую кожу от предплечья к запястью. Они снова вместе? Возможно ли это?

Когда Пикассо опустился на кровать и изогнулся над ней, целуя ее шею и плечи, он обнаружил что-то невероятно эротичное в странном полусне Фернанды. Ее густые темно-рыжие волосы, разбросанные по подушке, обрамляли ее лицо, глаза оставались полузакрытыми. Лишь тогда, в приливе растущей страсти, он оглянулся и увидел пустую чашечку из-под опиума на полу рядом с кроватью. Трубка валялась рядом. Тяжкое разочарование быстро погасило пламя его желания, и он опустился на спину рядом с ней. Пикассо только что осознал, что не почувствовал сладковатый, обволакивающий запах опиумного дыма, когда вошел в квартиру, потому что не хотел этого делать. Большая часть его существа все-таки хотела, чтобы у них с Фернандой все было хорошо.