Жаклин Монсиньи - Флорис-любовь моя

• Название: Флорис-любовь моя
• Автор: Жаклин Монсиньи
• Издательство: Крон-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-232-00063-2, 5-232-00062-4

Жаклин Монсиньи — одна из наиболее популярных французских писательниц, пишущих в жанре исторического романа. Издательство «Крон-Пресс» в 1994 г. выпустило трилогию «Зефирина», которая сразу же была замечена нашими читателями.

Предлагаем вам новое произведение писательницы — «Флорис». Первая книга — «Флорис, любовь моя» — о любви французской графини Максимильены де Вильнев-Карамей и русского царя Петра I. После смерти царя молодая женщина с двумя сыновьями, преследуемая и гонимая, с приключениями покидает Россию и возвращается во Францию. Французский период жизни ее детей — самый светлый, радостный. Первая любовь, первые разочарования, служение любимому королю.

---

Блезуа и Мартина от избытка чувств не могли раскрыть рта.

— Ах, госпожа графиня, — промямлил наконец Блезуа, — какая передряга, какое чудесное спасение!

Ромодановский, вынув из кармана бутылку водки, сказал Максимильене:

— Выпейте, вам станет лучше. И вот вам мужицкая одежда, натяните ее на себя под плащом.

Спиртное взбодрило и согрело Максимильену. Она села, затем захотела подняться, но только тут заметила, что в тесном шалаше, где сгрудились все беглецы, выпрямиться невозможно. А князь добавил:

— Мне тоже следует переодеться, потому что рыбак в гвардейском мундире неизбежно привлечет к себе внимание.

— Госпожа графиня, — воскликнула Элиза, — цепи, должно быть, мешают вам. Позвольте мне помочь…

Максимильена печально улыбнулась.

— Спасибо тебе, моя добрая Элиза, но я не в бальный туалет наряжаюсь, поэтому справлюсь сама…

Через несколько минут Максимильена и Ромодановский совершенно преобразились. Максимильена, заправив волосы под шапку, стала походить на молодого мужчину. Она уже почти успокоилась, и князь с восхищением глядел на эту мужественную женщину, которая добровольно подвергла себя страшнейшему из испытаний, дабы спасти своих детей. Вдруг Максимильена вскрикнула:

— А где же Ли Кан?

— Не тревожьтесь, — ответил Ромодановский. — Я сумею его разыскать. Пока же нам надо спешить. Воспользуемся темнотой, чтобы добраться до пристани. Там стоит быстроходная шхуна, нанятая мной. Хозяину приказано доставить вас во Францию, в порт Булонь.

Внезапно раздались пушечные выстрелы. Бутурлин, побледнев, обернулся к князю.

— Ваша светлость, что это значит?

Ромодановский схватился за голову.

— Ах, проклятье! Надо было прикончить Меншикова! Он, видимо, очнулся и поднял тревогу. Или нашли оглушенных часовых. Эти пушечные выстрелы означают, что в городе объявлено чрезвычайное положение. Порт закрыт, мы оказались в ловушке.

Флорис слушал этот разговор с серьезным видом. Решив, что пора вмешаться, он встал и объявил:

— Ромо, у нас есть один выход — нам нужно добраться до моего крестного, гетмана Саратова. Федор сказал мне, что у него много воинов и что Ли Кан отправился к нему с известием о злодейских происках императрицы, которая хотела расправиться с мамой.

Князь, подняв голову, улыбнулся ребенку.

— Ты прав, Флорис, нельзя впадать в уныние. Можно спастись бегством и по суше.

Несмотря на свой уверенный тон, Ромодановский был страшно встревожен. Он смотрел на Максимильену, такую бледную и хрупкую, на детей, на Элизу и на Грегуара и на всех прочих. С его точки зрения, лишь Федор и Бутурлин были способны пересечь закованную в лед Россию и добраться живыми до Украины. Отдав короткое распоряжение своим людям, князь старался ободрить своих спутников, а плот тем временем двинулся вверх по течению, к Царскому Селу, Было решено обогнуть южные ворота, где уже могли выставить охрану. Беглецам следовало держаться Большой Невы. Затем Ромо послал одного из гребцов на разведку: тот должен был отправиться в кабак «Серебряная шпага» и узнать у Марины-Хромуши, добрался ли до нее Ли Кан и сможет ли она укрыть их у себя на время, которое понадобится для подготовки к дальнему путешествию. Внезапно все, вздрогнув, замерли. Послышался мушкетный выстрел, и чей-то властный голос крикнул:

— Эй, кто вы такие и куда направляетесь?

Ромодановский быстро задул свечу и прошептал:

— За нами уже послана погоня. Быстрее, ложитесь все и держите рот на замке!

Князь укрыл беглецов брезентом.

Адриан держал брата за руку. Все лежали на мокрых бревнах плота, не смея дышать и стараясь забиться под спасительный брезент. Им было слышно, как князь, прикидываясь рыбаком, объясняется с офицером:

— Мы ничего дурного не делаем, добрый барин. Плывем в Царское Село.

— Лодка мимо вас не проплывала?

— Да много их проходило, ваша милость.

— В какую сторону?

— К пристани, добрый господин.

— Мы ищем опасных преступников, сбежавших из крепости.

Флорис лежал с краю, и ему удалось, слегка приподняв брезент, разглядеть, что происходит. Ромодановский стоял, комкая в руках мужицкую шапку, в смиренной позе простолюдина, разговаривающего с представителем власти. Бутурлин делал вид, что правит плотом. Четверо гребцов и настоящий хозяин плота (все они были людьми, всецело преданными князю) молча ожидали распоряжений Ромодановского, поглядывая то на него, то на офицера. А князь, отвечая на вопросы, мысленно прикидывал, каковы будут шансы беглецов в случае схватки.

«Так, их вместе с командиром девять человек, а нас семеро. Конечно, есть еще Федор, но он закован, как и Блезуа с Грегуаром, от которых, впрочем, толку мало. Кроме того, я не знаю, один ли шлюп послан за нами».

Солдаты, взойдя на плот, шарили повсюду. Ромодановский отметил, что у всех имеются пистолеты, а один был даже вооружен мушкетом. Вдруг кто-то из солдат обратил внимание на шалашик и крикнул своему начальнику:

— Капитан, здесь мы еще не смотрели!

Князь вздрогнул, однако ответил как можно более спокойным тоном:

— Да ничего там нет, кроме тряпья и инструментов, ваша милость.

Флорис едва не вскрикнул, увидев подходившего к шалашу солдата. Скользнув под брезент, он шепнул Федору:

— Дай мне пистолет, а другой передай Адриану.

Федор, которому Ромодановский поручил беречь оружие, на секунду заколебался, а затем протянул Флорису пистолет. Адриан последовал примеру брата, и они оба, укрывшись брезентом, прильнули к щелям между прутьями шалаша. Командир гвардейцев стоял в нерешительности. Что-то настораживало его в поведении Ромодановского — быть может, излишняя вежливость в обращении. Оглядывая искоса прочих рыбаков, он находил их вид чересчур воинственным и независимым.

«В конце концов, у меня восемь солдат! Мы быстро покончим с ними, если это они укрывают беглецов».

И капитан приказал солдату:

— Обыщи этот шалаш, дурень.

Солдат сунул голову внутрь, но ничего не увидел, поскольку там было темно. Повернувшись к другому гвардейцу, он крикнул:

— Эй, Иван! Тащи сюда факел!

Ромодановский подмигнул своим людям, и те, по-прежнему сидя на веслах, незаметно опустили руку в карман. Солдат, которого назвали Иваном, подошел к своему товарищу. Вдвоем они ухватились за брезент, скрывавший беглецов. Флорис с Адрианом, еще не видимые для них, просунули в щель дула своих пистолетов. Флорис еле слышно выдохнул:

— Ты которого берешь?

— Ивана. Целься во второго.

И они одновременно выстрелили в солдат — те упали замертво. В одно мгновение плот стал ареной жестокой схватки. Ромодановский сцепился с капитаном гвардейцев, Бутурлин и четверо гребцов выхватили пистолеты. Федор Тартаковский, сунув по пистолету Грегуару и Блезуа, дрожавшим от страха, с рычанием выскочил из-под брезента. Вооруженный лишь своими тяжелыми цепями, он ринулся в рукопашный бой и вскоре уже сбросил в Неву двух солдат, не обращая внимания на свистевшие вокруг пули. Флорис с Адрианом, по-прежнему сидя в засаде, увидели, что Ромодановскому приходится туго. Офицер замахнулся на него шпагой, а один из солдат готовился напасть сзади. Братья выстрелили, уложив наповал обоих. Из восьми солдат осталось теперь только трое. Тот, который был вооружен мушкетом, укрылся за шалашом. Ему удалось ранить двух людей князя и капитана Бутурлина, получившего пулю в правую руку. Флорис с Адрианом подобрались к солдату сбоку и покончили с ним выстрелом в упор. Двое уцелевших гвардейцев, пытаясь спастись, спрыгнули с плота в воду. Князь крикнул:

— Федор, не упусти их, они не должны добраться до берега.

А сам устремился в шалаш.

— Вы не ранены?

— Нет, все в порядке, — ответила Максимильена, бледная, как смерть.

Флорис и Адриан смотрели на князя с гордостью.

— Поздравляю вас обоих, вы вовремя выстрелили. Но теперь надо спешить. Всем здоровым — на весла, а раненых укрыть в шалаше.

У Бутурлина и двух гребцов оказались довольно серьезные ранения. Максимильена перевязала их с помощью Элизы и Мартины, для чего пришлось сорвать подкладку с юбок. Внезапно Максимильена нащупала что-то твердое в ткани.

— Да это же золотые монеты и драгоценности!

— Ну да, госпожа графиня! — подтвердила Элиза, ибо речь шла о ее платье. — Мартина сделала то же самое. В тюрьме эти глупцы не догадались нас обыскать. Я подумала, госпожа графиня, что путь нам предстоит долгий и что золото еще никому не помешало.

Впервые после смерти Петра Максимильена рассмеялась: Элиза сохранила свой крестьянский здравый смысл даже в такой ситуации!

Ромодановский, Федор и двое уцелевших гребцов изо всех сил налегали на весла. Князь был очень встревожен: он пристально всматривался в берег, опасаясь, что на выстрелы сбежится весь военный гарнизон Санкт-Петербурга. Но, видимо, шлюп с восемью гвардейцами и капитаном натолкнулся на беглецов случайно. Их продолжали искать на пристани и в порту.