Жаклин Монсиньи - Флорис-любовь моя

• Название: Флорис-любовь моя
• Автор: Жаклин Монсиньи
• Издательство: Крон-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-232-00063-2, 5-232-00062-4

Жаклин Монсиньи — одна из наиболее популярных французских писательниц, пишущих в жанре исторического романа. Издательство «Крон-Пресс» в 1994 г. выпустило трилогию «Зефирина», которая сразу же была замечена нашими читателями.

Предлагаем вам новое произведение писательницы — «Флорис». Первая книга — «Флорис, любовь моя» — о любви французской графини Максимильены де Вильнев-Карамей и русского царя Петра I. После смерти царя молодая женщина с двумя сыновьями, преследуемая и гонимая, с приключениями покидает Россию и возвращается во Францию. Французский период жизни ее детей — самый светлый, радостный. Первая любовь, первые разочарования, служение любимому королю.

---

— Флорис, как же ты любишь жизнь! Какая невероятная страсть! Какой пыл! Остерегайся, любовь моя, жизнь иногда мстит тем, кто берет ее штурмом.

Флорис, обхватив свою юную любовницу за талию, закружил по амбару, восклицая со смехом:

— Красавица моя, я ничего не понимаю из того, что вы говорите, и не желаю понимать. Зато точно знаю — я люблю вас до безумия!

Молодые люди вышли из амбара с пылающими щеками, но им Каким-то чудом удалось привести себя в более или менее пристойный вид. За ними бежал вприпрыжку Жорж-Альбер. Они направились к замку и, повернув на аллею, столкнулись с Мари-Анной и Адрианом — эти тоже держались за руки и не сводили друг с друга блестящих глаз. В летней гостиной Ли Кан и Федор накрывали на стол. Обе молодые пары проскользнули туда с некоторым беспокойством, но на них никто не обратил внимания, ибо Батистина упала и расшибла себе колено. Теперь все суетились вокруг нее. Флорису хотелось закричать на весь мир, что он счастлив, но пришлось сдержаться. Он рассеянно склонился к Батистине, а девочка, обхватив его за шею руками, закричала со слезами:

— О Флорис, у меня болит колено. Флорис, не бросай меня!

Беря Батистину на руки, Флорис машинально притронулся к кулону, висевшему у него на шее. Он не мог знать, что именно этот талисман старая цыганка шестнадцать лет назад оставила для его матери. Флорис посмотрел на Полину и решил, что будет верен этой женщине всю оставшуюся жизнь.

27

На следующее утро Флорис с Адрианом проснулись с восходом солнца. День обещал быть знойным. Юноши побежали на реку купаться, к ним присоединилась, ускользнув от Элизы, Батистина. Девочка своими растрепанными волосами напоминала маленькую дикарку. Влажный ветерок создавал иллюзию прохлады. Братья, поиграв немного с Батистиной, взялись за шпаги и стали ожесточенно биться, к великому удовольствию сестренки и Жоржа-Альбера, хлопавшего в ладоши. Оба уже настолько овладели искусством фехтования, что давно отказались от рапир с наконечником — сражаться боевым оружием казалось им гораздо интереснее. Это всегда приводило в ужас Максимильену, зато очень нравилось Батистине. Иногда кто-то из них получал царапину — при этом потерпевший поражение веселился не меньше победителя. Однако сегодня схватка продлилась недолго. Батистина попыталась было увлечь Флориса к реке, чтобы продолжить обычные игры, но у нее ничего не вышло — через несколько минут он заскучал и уселся под кедром на то самое место, где вчера отдыхала Полина. Федор и Ли Кан, ставившие верши неподалеку, переглянулись и сразу же поняли друг друга. Барчуки томились и жаждали что-то предпринять. Несмотря на некоторое различие в характере, они вели себя словно близнецы: делили на двоих не только одну спальню, но и одинаковые чувства. Их связывала некая невидимая нить, которую ничто не могло разорвать.

— А, может, нам уехать, Адриан? — воскликнул вдруг Флорис. — Мы бы поступили в армию или во флот, а Полину с Мари-Анной похитили.

— А как же быть с «Господом на небесах»? — спросил Адриан, фыркнув при одном только упоминании любимой присказки маркиза де Майи-Бреля.

— Подумаешь! Можно его прикончить при помощи секретного удара, которому нас пока не научили.

— Слушай, это верно! — вскричал Адриан. — Федор! Эй, Федор!

— Что, барин?

— Ты должен показать нам секретный удар Петрушки.

— Я вас обоих научу, барчуки, когда придет время, — ответил казак.

— А когда придет это время? — нетерпеливо осведомился Флорис.

— Скоро, барчук, очень скоро.

И Федор, отвернувшись, вновь принялся за свою работу. Его единственный глаз искрился весельем. Ли Кан прошептал:

— Майский Цветок и Счастье Дня стали мужчинами, скоро они отправятся навстречу своей судьбе.

— Да, Ли Кан, а барыня наша этого не замечает. У малыша в жилах такая же горячая кровь, как у царя. Но что мы можем сделать?

— Ты сам сказал, Острый Клинок, нам надо ждать. Ждать, пока волчата не превратятся в волков, пока львята не выползут из берлоги, пока орлята не выпорхнут из гнезда. Тогда мы поможем им, и они станут настоящими леопардами!

Флорис, растянувшись на траве, смеялся от всей души:

— Этот Федор такой забавный! Все твердит: «Скоро, барчук, скоро!» Да я уже выше его ростом, а он по-прежнему считает нас детьми. Знаешь, Адриан, — продолжал Флорис, сладко потянувшись, — жизнь прекрасна! Стоит изумительная погода, и мы оба влюблены… нас с тобой любят самые красивые женщины королевства.

— Вот именно, — подтвердил практичный Адриан. — Главное, что они любят нас!

Вдруг Флорис вскочил на ноги и принялся трясти брата, не в силах иначе выразить обуревавший его восторг.

— Да, да, да, да! Ты прав, Адриан, а у меня появилась хорошая идея. Поедем к ним! В конце концов, до замка Майи всего десять лье.

Глаза у Адриана засверкали, он обнял Флориса.

— Брат мой, это гениально! Дарую тебе титул герцога, принца и маршала Франции.

Юноши ринулись переодеваться и седлать лошадей. Через несколько минут они промчались галопом мимо Максимильены и Батистины, завопившей от бешенства при виде такого коварства. Как они посмели бросить ее! Максимильена улыбнулась. Ли Кан с Федором ошибались — она давно заметила, как изменились сыновья. Материнская интуиция позволила ей отчасти догадаться и о том, что произошло накануне. Она мучительно размышляла о будущем Адриана и Флориса. Максимильена сказала Майи-Брелю правду — от прежнего ее состояния почти ничего не осталось. Мальчикам необходимо выгодно жениться… или вступить в армию — однако без денег они не могли купить себе чин, как было принято. Максимильена помахала юным всадникам, а те с громким криком «ура!» перемахнули через садовую изгородь, вихрем пролетели через деревню Мортфонтен. У входа в церковь Блезуа в одеянии служки почтительно выслушивал наставления старого кюре. Аббат крикнул вдогонку молодым людям:

— Куда это вы так спешите?

— Мы не можем вам сказать, господин кюре, — со смехом крикнул Адриан. Флорис же, сорвав с головы берет, издал воинственный клич, заставивший Блезуа побледнеть. Старый священник улыбнулся.

— Ну, Блезуа, в лихости нашим молодым господам не откажешь.

— Воистину так, господин кюре, только не люблю я все эти скачки. Навидался я их в свое время! Не приведи Господи пережить такое еще раз, — ответил Блезуа, вздрогнув при одном воспоминании.

Адриан и Флорис скакали, поднимая клубы пыли. Ветер свистел им в уши.

— Я обойду тебя, брат, — закричал Флорис, вонзив шпоры в бока несчастной лошади.

Кони нервничали, чувствуя нетерпение всадников, и даже зной не мешал им мчаться, закусив удила. Только таким искусным наездникам, как Флорис с Адрианом, было под силу справиться с обезумевшими животными. Отмахав два лье, братья остановились — надо было напоить лошадей и дать им перевести дух. Флорис дрожал от возбуждения:

— Какие несносные клячи! Почему мы не нуждаемся в отдыхе?

— Потому что им спешить некуда, — философски заметил Адриан.

Юноши улеглись на траве, Флорис жевал травинку.

— Что они скажут, когда увидят нас? — спросил Адриан.

— Разумеется, очень обрадуются, — с олимпийским спокойствием промолвил Флорис.

— Да, но какой предлог выдумать для нашего визита? — не унимался Адриан, который не любил доверяться случаю.

— Зачем предлог? Мы сойдем с коней и упадем к их ногам, говоря, что умираем от любви, — ответил Флорис, доверявший только вдохновению.

Юноши вновь вскочили в седло, но теперь им пришлось умерить свой пыл, чтобы несчастные животные смогли выдержать.

— Она так красива, — воскликнул Флорис, — что достойны ее только король и я.

Адриан расхохотался:

— Король и ты, Флорис? Ты мог бы сказать, брат мой, ты и только потом король, ведь ты благородный и великий Флорис де Вильнев-Карамей!

— О, король! — вздохнул Флорис, который с легкостью переходил от одной мысли к другой. — Только бы увидеть короля! Служить ему, умереть за него!

Адриан улыбнулся. Флорис постоянно жаждал за кого-нибудь умереть. Адриан наклонил голову, чтобы ветка не хлестнула его по лицу.

— Скажи, Флорис, — произнес он, меняя тему разговора, — этот жаркий лес не напоминает тебе Дубино? Правда, ты был тогда совсем малышом…

— Нет, Адриан, я ничего не забыл и часто вспоминаю парк, жаркое лето, холодную зиму, — отозвался Флорис, вдруг став серьезным. — А по ночам мне иногда снится Петрушка. Порой мне хочется вернуться в Россию и еще раз прокатиться на санях, запряженных в тройку.

— Да, я тебя понимаю. Во сне я тоже иногда вижу, как мы спасаемся бегством… отчетливо помню некоторые детали, но мне не удается увидеть лицо Петрушки. Забавно, но я всегда вспоминаю какого-то человека, похожего на нищего, но не могу определить, встречал ли я его в реальной жизни или он только снится мне.

Внезапно обоих братьев охватило непонятное уныние. Адриан едва не сказал Флорису: «Давай вернемся, не стоит заезжать в Майи. По правде говоря, нам нечего там делать».