Жаклин Монсиньи - Петербургский рыцарь

• Название: Петербургский рыцарь
• Автор: Жаклин Монсиньи
• Издательство: Крон-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-232-00063-2, 5-232-00062-4

Жаклин Монсиньи — одна из наиболее популярных французских писательниц, пишущих в жанре исторического романа. Издательство «Крон-Пресс» в 1994 г. выпустило трилогию «Зефирина», которая сразу же была замечена нашими читателями.

Предлагаем вам новое произведение писательницы — «Флорис». Во второй книге — «Петербургский рыцарь» — братья Флорис и Адриан де Вильнев-Карамей приезжают в Петербург, чтобы содействовать восхождению на престол дочери Петра I Елизаветы. Двор не доволен возвышением братьев, и их, путем тайных интриг обвинив в государственной измене, отправляют на каторгу. Множество приключений ожидает братьев и их верных друзей — встреча с цыганами, путешествие по Сибири, плен и бегство из Монголии, знакомство с Китаем.

---

— Мы столь же далеки от двора, как от Пекина, — клокотал от ярости Тротти.

Он также оплакивал бесполезные в их положении бутылки с великолепным вином, которые он тащил за собой через всю Европу: они без толку пылились в погребе, ибо трапезы трех французов, порученные заботам сотни посольских слуг, весьма походили на поминальные пиры. Однако если бы маркиз хоть раз спустился в погреб, он бы заметил, что многие из бутылок уже загадочным образом исчезли. Иногда Флорис взвивался:

— Но послушайте, Тротти, чего мы ждем, нам надо сражаться, возьмем штурмом Зимний дворец.

— Конечно, горячая голова, и ты один пойдешь на штурм. Нет, мальчик мой, для этого нужны солдаты, или золото, чтобы их купить. У нас же нет ни того, ни другого. В настоящее время мы должны ждать, быть готовыми ко всему и дать возможность забыть о себе. Нет сомнений, вскоре наверняка что-нибудь произойдет, и тогда мы быстро найдем путь к царевне, узнаем ее намерения, ее мысли и будем действовать ей на пользу.

Адриан так и подскочил:

— Тротти, помните, воевода говорил о каком-то лекаре царевны, господине… господине Лестоке…

— Ах, сын мой, приди же в мои объятия, один ты здесь еще не потерял головы. Меня истощила эта холодная война, твой же брат думает только о синяках и колотушках. Ты тысячу раз прав, нам действительно следует разузнать, где можно найти этого доктора, единственного, который в состоянии вылечить злокачественную лихорадку. Я мгновенно ложусь в постель. Впрочем, я действительно недалек от того, чтобы заболеть.

Адриан вздрогнул, приложил палец к губам, бесшумно приблизился к двери и резко распахнул ее: в темном коридоре никого не было.

— Я уверен, что в посольстве завелся шпион, — прошептал он, отвечая на вопрошающие взгляды Флориса и маркиза. Я уже заметил, что рылись в моих вещах. Кто-то из слуг посольства подкуплен регентшей или теми двумя проходимцами, которые вертят ею как хотят.

— Какой-нибудь помощник этого чудовища Граубена, — мрачно добавил Флорис.

Все трое тревожно переглянулись, чувствуя, как вокруг них медленно сжимаются огромные тиски, и они ничего не могут с ними сделать.

На следующий день двор прислал сухой и короткий ответ: господин Лесток не может покинуть изголовья царицы, однако послу пришлют одного из врачей регентши… И снова в посольстве Франции потянулись мрачные дни. Слуги, мгновенно разобравшись в обстановке, исполняли свои обязанности спустя рукава. Федор целыми днями точил свою саблю, время от времени разражаясь жуткими ругательствами. «Клянусь Украиной, Россия чертовски изменилась», — твердил он. Длинная коса Ли Кана понуро болталась, а сам китаец поддерживал казака, особенно когда тот от скуки принимался бросать свой кинжал в цель с расстояния тридцати шагов. Иногда приятели отправлялись выпить в какое-нибудь злачное заведение.

— У меня есть новости, голубчик барин, — заявил как-то раз Федор, вернувшись из кабачка слегка навеселе.

— Выкладывай, да побыстрее! — хором воскликнули молодые люди.

— Так вот, мы встретили бывшего казака, который теперь держит лавочку, и он уверял меня, что князь Ромодановский умер, так же как и твой крестный, барчук, гетман Саратов.

— И это ты называешь новостями, Федор, — печально произнес Адриан. Единственных людей, которые могли бы нам помочь, больше нет в живых.

— Ты прав, брат, — взволнованно поддержал его Флорис, — все это в прошлом, а прошлое давно умерло. Теперь нам следует надеяться только на самих себя.

Адриан вглядывался в лицо Флориса и уже в который раз сожалел, что вместе со своим младшим братом ввязался в эту авантюру.

Лишь двое в посольстве были вполне довольны создавшимся бездействием: Грегуар, от такой неподвижной жизни изрядно прибавивший в весе, и Жорж-Альбер, целыми днями с блаженным видом дремавший возле огня. Если бы обитатели посольского дворца были менее заняты своими мрачными мыслями, они бы заметили, что продолжительный сон Жоржа-Альбера имеет свою вполне вескую причину, ибо он всегда случался после того, как обезьянка с поблескивающими глазками выбиралась из погреба… По крайней мере никто не мог утверждать, что вино из личных запасов его величества короля Франции было потеряно для всех…

И вот, когда Флорис и Адриан возвращались после очередной унылой прогулки, случилось странное происшествие. Какой-то нищий стоял у ворот посольства и просил милостыню. Растроганный его жалким видом, Флорис остановил тройку и протянул десять копеек, но несчастный, не взяв денег, быстро сунул ему в руку записку, мгновенно растворившись в темноте набережной Фонтанки. Флорис хотел броситься за ним в погоню.

— Остановись, брат, — взволнованно воскликнул Адриан, это может оказаться ловушкой.

Флорис развернул записку и улыбнулся: неловкой рукой большими корявыми буквами в записке было написано по-русски: «Приходи в полночь, красивенький барин, на Поцелуев мост».

6

— Гм! Однако мы опаздываем, поспешим.

На каменной колокольне пробило час ночи. Два попа, только что покинувшие церковь Святого Исаака Далматинца, не обращая внимания на ледяной ветер, спешили вперед. Ускорив шаг, они обогнули Адмиралтейство, пересекли Мойку и свернули на Марсово поле, слабо освещенное масляными лампами, дрожащими на ветру. Иногда тот, кто был меньше ростом, беспокойно оборачивался, дабы убедиться, что его товарищ по-прежнему следует за ним, а может, чтобы посмотреть, не следят ли за ними. Если бы какой-нибудь запоздалый прохожий приблизился к ним, он с удивлением услышал бы, как тот, кто был повыше, энергично взывал:

— Но черт побери, куда же мы идем?

— Поспешим, сударь, клянусь вам, через минуту вы все узнаете.

Они вошли в Летний сад, от которого сейчас осталось одно название: он весь был похож на один большой снежный сугроб; впрочем, сегодня весь город был покрыт толстым слоем снега. Затем тот, что был меньше ростом, приподнял полы своей длинной рясы, порылся под ней и вытащил ключ, которым открыл маленькую низенькую дверцу. Он сделал знак своему высокому товарищу пригнуться: они вошли в узкий темный ход и ступили на узкую винтовую лестницу.

— Но скажите мне, — снова прошептал упрямец, — где мы?

— В новом крыле Зимнего дворца.

Тот, кому был дан этот ответ, казалось, удивился еще больше, и продолжал настаивать:

— Так значит, она живет здесь, и вы вместе с ней?

— Да-да, именно так, — раздраженно ответил низкорослый, но ради всего святого, сударь, молчите.

Длинный замолчал.

Если бы прежде чем входить, два самозваных попа внимательно осмотрелись вокруг, они наверняка задумались бы, стоит ли им это делать, ибо несколько подозрительных теней проскользнуло мимо и исчезло за деревьями: таинственные соглядатаи не упустили из виду ни единого движения.

Теперь длинный молча и послушно следовал за своим товарищем, который, похоже, прекрасно знал расположение темных коридоров и узеньких лестниц, то поднимавшихся, то бегущих вниз. После отрезка пути они, наконец, пришли в тупик. Затем длинному показалось, что его спутник вращает какой-то механизм, вделанный в стену; перед ними раскрылась дверь, и они проникли в помещение, где уже кто-то был. Длинный даже подпрыгнул от неожиданности, нечаянно коснувшись шелкового платья.

— Стойте на месте, и ни единого слова, ни одного движения. Ждите, — сказал низкорослый.

Он оставил высокого попа одного; тот же тотчас услышал, как дверь сначала открылась, потом закрылась, раздался характерный шум поворачивающегося в замке ключа. Оставшись один, высокий поп поспешил нарушить приказание своего проводника и на ощупь попытался определить свое местонахождение. К величайшему удивлению, его руки все время наталкивались на мягкие шелка, корсажи, платья, юбки и кринолины из ивовых прутьев. Наконец он понял: его заперли в гардеробной, и усмехнулся. Из-под двери выбивался луч света; приблизившись, поп насторожился и, забыв о скромности, начал прислушиваться. Двое, мужчина и женщина, перешептывались по-русски. До него долетали обрывки их беседы. Ему показалось, что мужчина давал советы своей собеседнице:

— Это очень опасно, мы не можем быть в нем уверены.

— Он быстро согласился пойти с вами?

— О! Он засыпал меня вопросами. Впрочем, это не удивительно: он меня узнал, ведь я был на приеме.

Вскоре голоса удалились, и через несколько минут, показавшихся ждущему невероятно долгими, такими, что он уже начал беспокоиться за свою участь, открылась дверь, и он узнал вежливый голос своего товарища:

— Идемте, сударь, вас ждут.

Без лишних слов высокий поп выбрался из своего укрытия и устремился в соседнюю комнату. Это был маленький очаровательный будуар с простым убранством, освещенный тремя свечами. Раздался заливистый веселый смех.

Дерзкая красавица с Сенной площади вызывающим взором изучала высокого попа.