Дмитрий Галантэ - Удивительное рядом, или тот самый, иной мир. Том 1

• Название: Удивительное рядом, или тот самый, иной мир. Том 1
• Автор: Дмитрий Галантэ
• Жанр: Городская фантастика
• Год: 2016

Остросюжетный роман о нашем современнике, оказавшемся неожиданно для себя в параллельном мире.

Читающий мысли старик, орлы-перевозчики, говорящие лоси, шаловливые домовые и жизнь в подземных городах в этой реальности – обычное дело.

Узнать тайну существования этого мира и причины своего появления здесь и предстоит герою.

---

Я задумался. Действительно, наш словесный ответ, особенно тому, кто нам небезразличен, вбирает в себя множество аспектов, в том числе полушутливые намёки. Но конкретизируй, поясни, что имелось в виду, ежели тебя сразу не поняли и уточняют, и всё основательно приземляется, сводя на нет едва зарождающееся взаимопонимание. То ли дело ответ мысленный.

Если исходить из того, что все мы слегка говорящие, то необходимо уметь мыслить и рассуждать, воспринимать всевозможные языки общения и понимать… правильно!

Каждый человек общается с самим собой мысленно. И в этом общении есть некоторые слова его родного языка, но их не так много. Обязательно присутствуют некие образы, запускающие и включающие работу правого полушария. Всё это влечёт за собой определённые умозаключения, а также оттенки и разные интерпретации, уже и вовсе не имеющие словесной формы, которая даже губит порой идею мысли! Попробуй только впихнуть в словесную форму свои ощущения и эмоции, проносящиеся быстрее молнии! Но вместе с тем от них остаётся широкий мощный след. А постараешься выразить всё это словами – и чувствуешь ограниченность и ущербность своего владения словом. В некотором роде это и есть международный язык разума, которому каждый человек учится всю свою жизнь. Язык образа мыслей у каждого свой. Умей мы передавать его друг другу без изменений в ощущениях восприятия, он не ведал бы границ и пределов. Но, бесспорно, он есть в каждом из нас на генетическом уровне, так что путь к истинным знаниям лежит через изучение языка древних ариев, славян и их потомков русичей. Всё сакральное заключено в наших буквицах и ведах. А пока блуждаем мы, словно слепые щенки в потёмках, глупо натыкаясь друг на друга и ужасаясь скудоумию и ущербности не только соседа, но и себя самого.

Наверняка когда-то люди научатся общаться на этом языке. Он будет обязательно совершенствоваться и преобразовываться бесконечно, чтобы каждый был способен понять другого как можно глубже и насладиться простором человеческой фантазии и мысли, глубиной чувств, страстей и даже прелестью некоторых слабостей.

Я решил пока не заострять внимание на этой теме и перевёл разговор на другой интересовавший меня вопрос:

– А откуда у ворот взялся тот наглый дёрганый страус?

– Не обращай внимания, они все такие! Мы обычно используем их для передвижений, вот они и ошиваются где-нибудь поблизости. Наверное, и этого кто-то недавно отпустил. Кстати, наши страусы умеют летать и спокойно выдерживают вес одного человека с небольшой поклажей. Так что если тебе понадобится передвигаться по лесу, то зови лося или оленя, а если по равнине или по воздуху, то кликни, на худой конец, страуса. Он сначала подёргается да поартачится, но потом непременно согласится. Особенно коли угостишь его чем-нибудь вкусненьким. Потом ещё и не отвяжешься от него! Будет ходить за тобой по пятам, бродить и про жизнь свою рассказывать. А жизнь у него долгая и однообразная. Так что выход у тебя один – учись переводить разговор с ними на что-нибудь интересное для тебя, дабы не зачахнуть от скуки на корню. Есть у нас и другие средства передвижения, но об этом ты узнаешь со временем.

– Как же мне их звать? Страусов-то?

– Свистни. А если кто-то из них окажется рядом – просто попроси. Но запомни, ежели кто-нибудь из них попросит помощи у тебя, то ты тоже должен помочь ему.

– Чем, например, я могу им помочь?

– Напоить или вытащить занозу, промыть и перевязать рану, вынуть соринку из глаза, да мало ли что, всякое бывает! Я вот чего только ни делал, вплоть до того, что яйца им несколько дней охранял на самом солнцепёке. А птенцы взяли да и вылупились раньше времени. И приняли меня за своего единственного и неповторимого папочку, ведь яйца у них самцы высиживают! Ох и натерпелся я, пока страусиха со своим ненаглядным страусом не пожаловали! Насилу отделался и ноги унёс. Но не помочь нельзя, не по-человечески это.

– А кормятся они где?

– Растительной пищи везде много, а зимой, если надо, люди им помогают. Так и живём: мы – им, они – нам. С хищниками дела обстоят по-другому, но и с ними можно найти общий язык и договориться. Нужно только знать, как.

– А как?

– А так! Скормишь, бывало, им парочку страусов или лосиху, с детёнышем в придачу, чтобы зря не пропадал, и дело в шляпе!

Я так и опешил от его наивной простоты и трогательной заботы. А он аж захрюкал от удовольствия, высунув наружу кончик языка и глядя на меня хитрющими, с прищуром, сверкающими глазами. Затем Дормидорф просипел сдавленным от едва сдерживаемого смеха голосом:

– Эх, жаль, ты не видишь сейчас своего лица! Да шучу я, шучу! У тебя как с чувством юмора, надеюсь, всё в порядке, или хромает помаленьку?

– В порядке. До сегодняшнего дня не жаловался. В порядке… было, вроде бы! – отвечал я, а сам думал: «Вот подожди немножко, добрый дедушка, помаленьку я тут освоюсь, и ты получишь возможность оценить моё чувство юмора в полной мере и опробовать его на себе! Вот и посмеёмся вместе, если тогда тебе будет до смеха! Готовься-готовься, шутничок-бородовичок, посмотрим, как ты сам у меня захромаешь на обе ножки!» Дормидорф осёкся на полуслове и искоса, с явным интересом и настороженным недоверием посмотрел на меня. Что-то мысленно прикинув, он сказал:

– Во как! Чую, наконец-то достойный противник появился. Ты, касатик, не обольщайся особенно. Энто я с виду такой солидный да строгий, а бывалочи, так пошучу, как в лужу… кхе, кхе! Хоть стой, хоть падай, сам потом смеюсь-смеюсь, до слёз, бывает, хохочу! А больше никому почему-то не смешно. Чай, и у тебя такое бывает?

– Да уж, именно так и бывает! Вот и сейчас еле сдерживаюсь, чтоб в лужу не… кхе, кхе!

Дормидорф одобрительно засопел и снисходительно закивал головой. Немного выждав, я вежливо поинтересовался:

– Вы говорили, что вам нравится ваша работа?

– Говорил!

– В чём же она заключается?

– Встречать таких, как ты, да объяснять им основы нашей жизни. По прошествии некоторого времени, а судя по всему, довольно быстро, ты устанешь удивляться и сам начнёшь всему учиться. Ты, я вижу, парень хваткий, уже потихоньку начал осваиваться да осматриваться, скоро и шутить начнёшь, возможно, даже вслух.

Дормидорф пожевал губами, покряхтел и продолжил, лишь мельком взглянув на меня:

– Раз уж волею судеб тебе удалось пройти через пограничную дыру, то ничего плохого здесь ты сделать не сможешь, а вернее сказать – не захочешь, не такой ты человек. Именно поэтому лаз тебе и открылся, он такие вещи за версту чует. Так что можешь путешествовать туда-сюда-обратно, сколько пожелаешь, а если с чем-то плохим пожалуешь, то не сможешь пройти через пограничный лаз, он тебе просто не откроется. Таков порядок, установленный самой природой. Так-то!

Я, как и обещал сам себе, слушал и запоминал, не решаясь прерывать деда вопросами. «Пусть, – думаю, – выскажет всё, что у него запланировано для таких случаев, а потом и вопросы можно задавать. А то ещё пропустит что-нибудь важное в моём просвещении, отвлечётся, а я потом страдай ни за что!»

Через некоторое время Дормидорф снова заговорил:

– Мы, между прочим, можем общаться мысленно на расстоянии друг с другом. И ты со временем сможешь. Но потеряешь все навыки, приобретённые и действующие здесь, как только попадёшь домой. А стоит снова тебе оказаться в нашем мире, все способности к тебе тут же возвратятся. Если меня не будет рядом, а тебе понадобится совет, просто скажи вслух, что именно тебя интересует, обращаясь ко мне. И я услышу… наверное. Это у тебя, может быть, не с первого раза, но обязательно получится.

За разговорами время летело незаметно. Я почувствовал себя отдохнувшим, и дед Дормидорф предложил прогуляться, а заодно продолжить моё только что начатое и обещавшее стать успешным образование. Естественно, я согласился: не дома же сидеть, когда вокруг творится столько необычного и интересного! Глаза разбегаются: говорящие лоси, пограничные лазы, летающие пассажирские страусы, передача мыслей на расстоянии! А сколько всего будет впереди? Просто диву даёшься! Всё происходило, словно во сне. Просыпаться вовсе не хотелось, так спал бы и спал.

Вновь вышли на улицу. Я загорелся желанием вызвать для начала страуса, чтобы с ветерком прокатиться на нём. А может, даже полетать. Уж больно мне было интересно попробовать. Хоть это и покажется кому-то странным, но мне никогда прежде не доводилось кататься на огромных страусах. И на карликовых, впрочем, тоже. Но Дормидорфу я, естественно, сказал, что это совершенно необходимо в целях моего обучения и повышения самообразования, а интерес и удовольствие – так это дело десятое. Вместо ответа дед промычал что-то одобрительное и, скакнув с места, словно молодой горный козлик, вцепился обеими руками в довольно высоко висящую над землёй ветку яблони с крупными созревшими плодами. Повиснув на ней, как на турнике, он с трудом склонил ветку к земле посредством собственного веса и предложил мне сорвать несколько яблок для поощрения животных. Он держался за ветку и тихонько покачивался из стороны в сторону, словно гигантский неведомый бородатый плод. Я с удовольствием быстро и сноровисто нарвал яблок, сам не ожидая от себя такой прыти! Всё произошло по старой и уже давно позабытой, но, как оказалось, неплохо действующей детской привычке – руки-то всё сами помнят. Сия, безусловно, полезная привычка была приобретена с немалым риском для жизни в чужих садах моего детства, где, как известно, все фрукты намного вкуснее, нежели в своём собственном.