Бернард Шоу - Цезарь и Клеопатра

• Название: Цезарь и Клеопатра
• Автор: Бернард Шоу
• Жанр: Драматургия

История вечная, как мир: убеленный сединами государственный деятель влюбляется в юную красавицу… Все это было бы банально, если бы речь шла не о Цезаре и Клеопатре. За несколько десятилетий до нашей эры в Египте, ожесточенном распрями и войнами, словно цветок на поле брани, расцвела история этой странной любви…

---

Теодот. Пусть Потин, опекун царя, скажет слово царя.

Потин (с трудом подавляя раздражение). Царь хотел сказать, что боги не потерпели, чтобы беззаконие сестры его осталось безнаказанным.

Птолемей (поспешно). Да, да, дальше я помню. (Он начинает тем же монотонным голосом.) И вот боги послали чужеземца Марка Антония, римского начальника всадников, через пески пустынь, и он вернул трон отцу моему. И отец мой взял сестру мою Веренику и отсек ей голову. И ныне, после кончины отца моего, другая дочь его, сестра моя Клеопатра, похитила у меня царство мое и хочет завладеть моим троном. Но боги не потерпят…

Потин предостерегающе покашливает.

Боги… боги… не потерпят…

Потин (подсказывает). Не допустят…

Птолемей. Ах, да… не допустят сего беззакония, они предадут ее голову секире, как предали голову сестры ее. Но с помощью колдуньи Фтататиты она заворожила римлянина Юлия Цезаря и заставила его поддержать ее беззаконные притязания на египетское царство. Узнайте теперь, что я не потерплю… Я не потерплю… (Капризно, Потину.) Чего я не потерплю?

Потин (выведенный из себя, со всем пылом страстно негодующего политика). Царь не потерпит, чтобы чужеземец похитил у него трон нашего египетского царства.

Возгласы одобрения.

Скажи царю, Ахилл, сколько воинов и всадников у этого римлянина?

Теодот. Военачальник царя скажет слово.

Ахилл. Всего два римских легиона, о царь! Три тысячи солдат и едва ли тысяча всадников.

Двор разражается презрительным смехом, начинается оживленная болтовня; в это время в лоджии появляется римский офицер Руфий. Это рослый, сильный чернобородый человек средних лет, с маленькими светлыми глазами, решительный и грубый; у него толстые нос и щеки, но сам он весь словно выкован из железа.

Руфий (со ступеней). Эй, вы там! (Смех и болтовня сразу прекращаются.) Цезарь идет.

Теодот (с большим присутствием духа). Царь разрешает римскому военачальнику войти.

Цезарь в простой одежде, но в венке из дубовых листьев, прикрывающем лысину, спускается из лоджии в сопровождении своего секретаря Британа; бритт, человек лет сорока, высокий, внушительный, уже слегка лысеющий, с густыми, спадающими вниз каштановыми усами, подстриженными так, что их концы переходят в опрятные баки. Он аккуратно одет во все синее; за поясом у него кожаная сумка, чернильница из рога и тростниковое перо. Его серьезный вид, свидетельствующий о важности предстоящего им дела, находится в очевидном несоответствии с добродушным интересом, который проявляет Цезарь, разглядывая незнакомую обстановку с откровенным детским любопытством. Цезарь проходит к креслу царя. Британ и Руфий располагаются возле ступеней, ведущих к лоджии.

Цезарь (смотрит на Потина и Птолемея). Кто царь, мужчина или мальчик?

Потин. Я – Потин, опекун владыки моего, царя.

Цезарь (ласково похлопывает Птолемея по плечу). Так это, значит, ты царь? Скучное занятие в твоем возрасте, а? (Потину.) Привет тебе, Потин. (Он равнодушно отворачивается и медленно идет на середину зала, оглядываясь по сторонам и рассматривая придворных, пока не доходит до Ахилла.) А этот молодец кто такой?

Теодот. Ахилл, военачальник царя.

Цезарь (дружески, Ахиллу). А, военачальник, я тоже военачальник. Но я слишком поздно начал, слишком поздно. Желаю тебе здравствовать и одержать много побед, Ахилл.

Ахилл. Как будет угодно богам, Цезарь.

Цезарь (Теодоту). А ты, кажется…

Теодот. Теодот, наставник царя.

Цезарь. Ты учишь людей быть царями, Теодот. Умное занятие, ничего не скажешь. (Отворачивается, разглядывает богов по стенам, затем снова подходит к Потину.) А что здесь, собственно, такое?

Потин. Палата советников царской сокровищницы, Цезарь.

Цезарь. А-а, ты мне напомнил. Мне нужны деньги.

Потин. Сокровищница царя оскудела, Цезарь.

Цезарь. Да, я вижу, здесь всего одно сиденье.

Руфий (грубо кричит). Дайте сюда кресло для Цезаря!

Птолемей (застенчиво поднимается и предлагает Цезарю свое кресло). Цезарь…

Цезарь (ласково). Нет, нет, мой мальчик. Это твое место. Сядь.

Он заставляет Птолемея сесть. Между тем Руфий, оглядываясь по сторонам, замечает в углу изображение бога Ра, которое представляет собой сидящего человека с соколиной головой. Перед этим изображением стоит бронзовый треножник размером с табуретку, на нем курится фимиам. Руфий, с находчивостью римлянина и свойственным ему равнодушием к чужеземным суевериям, быстро хватает треножник, стряхивает курения, сдувает пепел и ставит его позади Цезаря, почти посредине зала.

Руфий. Садись сюда, Цезарь.

Придворные содрогаются, раздается свистящий шепот: «Кощунство!»

Цезарь (усаживаясь). Так вот, Потин, поговорим о деле. Мне очень нужны деньги.

Британ (неодобрительно: ему не нравится такой неофициальный тон). Мой повелитель хочет сказать, что у Рима законный иск к Египту по обязательствам, заключенным вашим почившим царем с триумвиратом. И долг Цезаря по отношению к отчизне заставляет его требовать немедленной уплаты.

Цезарь (учтиво). Ах да, я забыл. Я не представил вам моих соратников. Потин, – это Британ, мой секретарь. Островитянин, с западного края мира. От Галлии – день пути.

Британ чопорно кланяется.

А это Руфий, мой товарищ по оружию.

Руфий кивает.

Так вот, Потин, мне нужно тысячу шестьсот талантов.

Придворные ошеломлены, в толпе подымается ропот. Теодот и Ахилл безмолвно взывают друг к другу, возмущенные столь чудовищным требованием.

Потин (в ужасе). Сорок миллионов сестерций! Немыслимо! В царской сокровищнице нет таких денег.

Цезарь (ободряюще). Всего тысяча шестьсот талантов, Потин. Зачем считать на сестерции? Что купишь на одну сестерцию? Каравай хлеба.

Потин. А за талант можно купить породистого коня. Мы переживаем смутное время, ибо сестра царя, Клеопатра, беззаконно оспаривает его трон. Царские подати не собирались целый год.

Цезарь. Их собирают, Потин. Мои воины сегодня с утра занимаются этим.

Снова шепот и общее изумление, кое-где среди придворных сдавленные смешки.

Руфий (резко). Нужно платить, Потин. Что зря разговаривать. Вы и так отделаетесь недорого.

Потин (язвительно). Возможно ли, чтобы завоеватель мира, Цезарь, терял время на такие мелочи, как наши подати?

Цезарь. Друг мой, подати для завоевателя мира – самое главное дело.

Потин. Так слушай, Цезарь, сегодня же сокровища храмов и золото царской казны отдадут литейщикам монетного двора перелить на монету и уплатить выкуп на глазах у всего народа. И пусть увидит народ, как мы будем сидеть у голых стен и пить из деревянных чаш. Да падет гнев его на твою голову, Цезарь, если ты принудишь нас к этому святотатству.

Цезарь. Не опасайся этого, Потин: народ знает, как приятно пить вино из деревянной чаши. А я за твою щедрость готов уладить ваши споры из-за трона, если хочешь. Что ты скажешь на это?

Потин. Если я скажу «нет», разве я остановлю тебя?

Руфий (вызывающе). Нет.

Цезарь. Ты говоришь, что дело тянется уже целый год, Потин. Можешь ты уделить мне на это десять минут?

Потин. Ты сделаешь так, как тебе угодно, можно не сомневаться.

Цезарь. Хорошо, но сначала позовите Клеопатру.

Теодот. Ее нет в Александрии, она убежала в Сирию.

Цезарь. Не думаю. (Руфию.) Позови Тотатиту.

Руфий (кричит). Эй, Титатота!

Фтататита появляется в лоджии и надменно останавливается на ступеньках.

Фтататита. Кто произносит имя Фтататиты, главной няньки царицы?

Цезарь. Никто, кроме тебя, его произнести не может, Тота. Где твоя повелительница?

Клеопатра, которая прячется за Фтататитой, выглядывает и смеется. Цезарь встает.