Нина Васина - 37 девственников на заказ

• Название: 37 девственников на заказ
• Автор: Нина Васина
• Издательство: Эксмо-Пресс
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-02796-3

Евфросиния Куличок, или Фло, как зовут ее друзья и близкие, — врач-психиатр. Когда-то у нее был бурный роман с коллегой Кириллом Ланским. Потом Кира уехал из Москвы, а вскоре Фло узнала, что ее возлюбленный скончался. Но спустя несколько лет Евфросиния вновь встречается с Кириллом. А после общения с одним из его пациентов Фло узнает страшную тайну: Ланский, оказывается, заключил с ним договор Смерти. Бывший ученый когда-то занимался сверхсекретными разработками, за которые кое-кто готов отвалить астрономическую сумму. Разочаровавшись в жизни, он готов покончить с собой. Но при одном условии: на счет его лаборатории должны быть перечислены триста тысяч долларов — тогда он предоставит Ланскому, как посреднику, все необходимые бумаги… Однако тот ли это Ланский, которого она знала и любила, задается вопросом Фло; или самозванец, толкающий людей в бездну?..

---

— Курица в майонезе!

— Шикарно! — одобрила я и побежала одеться к столу.

Когда я вошла в кухню в синей шелковой пижаме с яркими красными хризантемами, Клава выронила из рук тарелку, и та со звоном разбилась на оранжевых плитках пола.

— Боже ж мой, боже ж мой! — причитала она, не отводя от меня взгляда.

Я решила выяснить, почему эта женщина все время цепенеет, видя меня.

Оказалось, в этот раз ее изумила пижама.

— Это же ихнего мамы пижама, — объясняла она, — лучше бы вы ее сняли. Ей-богу, так будет лучше — не ровен час Кирьян Афанасьевич придет и увидит. Лучше снять и повесить на место! А я вам дам его рубашку…

Услышав, что Кира сам мне предложил эту пижаму, Клава вдруг сразу поверила и многозначительно заметила:

— И на старуху бывает проруха!

Я не стала выяснять, кого она имеет в виду — себя, меня или мамочку Ланского. Поинтересовалась, который час. Оказалось — десятый. Девять вечера и еще одиннадцать минут в придачу.

— А он что, не говорил вам обо мне?

— Как же, — кивнула Клава, водрузив на стол курицу в хрустящей корочке из майонеза с чесноком, грецких орехов и кукурузной муки, — они позвонили и сказали, что в спальне в постели гость, будет спать до утра, не беспокоить. Вы любите гузку?

— Что?..

— Гузку, спрашиваю, любите? А то Кирьян Афанасьевич очень до куриных гузок расположенный.

— В смысле — куриную задницу?

— Нет, — покачала головой Клава. — Гузка — это пупырка над задницей, это не задница…

Совершенно невероятно, но я так и не смогла найти свою одежду! Мы с Клавой перерыли везде, где, по нашим представлениям, одинокий мужчина может запрятать одежду заглянувшей в гости женщины. Ее нигде не было. В отчаянии я перешла к осмотру бытовой техники — начала со стиральной машины, кончила микроволновкой. Особенно жаль было итальянских туфель на каблуках. Видя степень моего отчаяния, Клава предложила выбрать кое-что из одежды мамочки Ланского, “раз уж он к вам такой расположенный и разрешил взять ее пижаму”.

И мы открыли заветный шкаф в комнате мамочки. Слабый запах лаванды, старенькая норковая шубка, платья, юбки, несколько пар туфель с заботливо засунутой внутрь бумагой, ридикюль мамочки — пустой, сумочка побольше — в ней фотографии немолодой женщины с ребенком на руках, часы “Заря” и колечко с бриллиантиком.

Клава протянула мне старинный пояс для чулок с застежкой из двенадцати пуговиц и серые шерстяные чулки.

— Колготок в этом доме отродясь не водилось, — объяснила она, видя мой изумленный взгляд. — С голыми ногами не пойдешь — на улице подморозило, глядишь, ночью снег выпадет.

Пояс был велик. Кое-как подкалываю его булавками, булавки же пригодились и для застежки длинной юбки. Блузка с рюшечками, жакет, сверху — оренбургский пуховый платок.

В коридоре я выяснила, что туфли мамочки тоже велики. Спадают на каждом шагу. Это переполнило чашу унижений, я села на тумбочку у зеркала и тихонько завыла. Голос Клавы то наплывал совсем близко — волнами, то отдалялся — как будто я глохла. Голова гудела, болело плечо, вывихнутое при падении с люстрой, запах лаванды довершал все это отчаяние, укутывая меня кладбищенским запашком.

— Не плачьте, останьтеся\ — просила Клава, сама едва сдерживая слезы. — Уж если они вашу одежду выбросили, значит, хотели, чтобы вы осталися\ Никогда они еще одежду своих гостей не выбрасывали…

Клава дала мне десятку на метро. Если этот… если Кира Ланский выбросил и мою сумочку, клянусь, я напишу на него заявление в милицию за изнасилование!

Я шла по улице, шаркая спадающими туфлями и кутаясь в платок. Только бы не потребовали предъявить документы!..

В десять двадцать, подходя к подъезду, я заметила свет в квартире Богдана. Бедная моя мама…

Кира

В двери установлено три замка — я точно помнил, что женщина просто захлопнула за нами дверь, поэтому начал со среднего. Он открылся легко, но, к моему удивлению, верхний замок оказался заперт. Я постоял у двери, не успел прийти ни к какому логическому объяснению этого казуса, потому что дверь соседней квартиры открылась и из полумрака меня поманила женщина в халате и собачонкой на руках.

На всякий случай я достал удостоверение и клацнул перед ее лицом красной книжечкой.

— Так вы из милиции? — разочарованно отметила она. — А я думала…

— Служба безопасности, — поправил я женщину, тесня ее в коридор с душными запахами.

— Это тоже неинтересно, — отмахнулась она. — Я думала, вы муж…

— Муж? Муж женщины, которая упала с люстры?

— Не знаю ничего про люстру, но этот кобель опять пришел не один! Он привел с собой женщину! Утром одна пролазила в его квартиру через мой балкон, а сегодня — уже другая. И вот, интересно, куда он дел жену?

— Все в порядке, — строго заметил я, — его жена задержана.

Женщина охнула и спустила с рук собачку. Та тут же залаяла, как будто включили лязгающий механизм.

— А утрешняя женщина сказала, что забыла в квартире свою драгоценность. И заплатила мне за молчание! Сто рублей. Она сказала: муж у нее очень ревнивый. А я что, мне все равно — пусть лезет через балкон, смешно даже, как она это делала в туфлях на каблуках. А с виду приличная. Приехала на дорогой машине. И вот что они все в нем находят?!

Я заметил, что женщина навеселе, что она закрывает собой проход по коридору, но говорит слишком громко для человека, который хочет скрыть присутствие постороннего. Значит, в комнатах — бардак: недопитая бутылка и высохший на тарелках завтрак.

— Что вы можете сказать по поводу утреннего происшествия? — спросил я.

— По поводу утреннего?.. Это вы про Кольку со второго этажа? Я уже все сказала и подписалась. Ничего особенного не видела. Услышала, как он кричит где-то рядом; думала, высунулся в окно. Вышла на балкон, а он болтается на соседнем и стишки читает. Я и ушла. Он всегда был со странностями. А потом, когда милиция приехала, я с гражданской… С гражданской ответственнос-с-ст… Я подошла к этому делу с пониманием и разрешила сержанту пролезть через мой балкон и даже дала веревку безвозмес-с-ст… А потом…

— Достаточно, — перебил я. — К вашему соседу приходили сегодня из милиции?

— К соседу? К соседу утром женщина лезла через мой балкон, потому что забыла свою драгоценность. А сейчас пришла совсем другая, но тоже не жена. И вот я подумала, что вы — муж этой другой, и устроите, наконец, моему соседу соответс-с-ст… драч, короче, ему устроите.

Я вышел на лестничную клетку и стал звонить в соседнюю дверь.

— Бесполезно, — заявила женщина, опять подхватив собачку на руки, — сразу стало тихо. — Он же не дурак! Он же тоже думает, что вы — муж. Хотите сделать ему сюрприз через мой балкон?

Меня провели через захламленную комнату, мимо телевизора с выключенным звуком, мимо журнального столика с недопитой бутылкой и пластиковыми тарелками с засохшими остатками еды.

На соседнем балконе я вскарабкался на окно, влез в разбитую форточку рукой, открыл шпингалет двери и вошел, путаясь в занавеске. В комнате не было света, не было разбитой люстры на полу. В квартире — тишина. Я осторожно прошел к спальне и медленно стащил со спящих мужчины и женщины покрывало. Они лежали неподвижно, женщина была голой, а мужчина в длинной майке и носках. Осмотрев бутылку из-под виски на тумбочке у кровати, я понюхал оба стакана и съел из открытой коробки мармеладину. Потом взял шлепанец и похлопал им по ягодицам мужчины.

Он медленно сел и долго упорно моргал. Потом сразу же согласился открыть сейф. В принципе, пистолет можно было и не доставать. Все прошло тихо и мирно. В сейфе не оказалось ничего, что могло бы меня заинтересовать. Я вышел через дверь и захлопнул ее за собой.

В щели приоткрытой соседней двери под обширным бюстом женщины торчала острая собачья мордочка.

— Ну что? — шепотом спросила женщина.

— Это не моя жена, — ответил я.

Потом я сидел в машине у подъезда и думал. Кохан обещал поторопить лабораторию, и сравнительный анализ отпечатков пальцев я мог получить к десяти вечера. Я стал думать, какие неожиданности меня подстерегают, и выделил две, особенно неприятные. Первая: она человек нефтевиков, перехватила бумаги у Байрона, и мне теперь они платить, естественно, не будут. По прежнему опыту общения с подобными людьми, я уяснил навсегда: назовешь этим людям небольшую цену за свою работу — смешают с грязью. Назовешь чересчур завышенную — зауважают, но пойдут на любой обман или даже на устранение, чтобы не платить. Самое плохое — в этих взаимоотношениях почти невозможно установить норму всех устраивающей договоренности. Впрочем, она могла быть человеком со стороны, попалась Байрону случайно, теперь перейдет к шантажу или попробует сама продать бумаги. В пользу этой догадки было отсутствие жесткого диска в ноутбуке, который я сам же и предоставил Байрону “для разработки плана”, как он просил. Вторая неприятность — я попал под внутреннее расследование, женщину мне подставила Служба, а не задерживают, потому что ждут определения каналов связи. Если она — человек Службы, то будет спать у меня в квартире, носить пижаму мамы и постарается не отойти от меня ни на шаг. Если она — человек нефтевиков или работает на себя, она сбежит, как только очнется и обыщет мою квартиру. Не должна очнуться до утра, но… Я вспомнил, как ее рвало в туалете, и позвонил домой. Клава сказала, что женщина ушла, но обещала вернуться. Клава сказала, что она не нашла свою одежду (еще бы! — как только она разделась, я тут же выкинул ее тряпье в мусоропровод) и потому надела мамину. Клава сказала, что она надела пояс моей мамы, ее чулки, блузку и туфли. Клава сказала, что туфли оказались ей велики, но этого не может быть, потому что у моей мамы была изящная маленькая ножка, этого не может быть!