Нина Васина - Сервис с летальным исходом

• Название: Сервис с летальным исходом
• Автор: Нина Васина
• Издательство: Эксмо-Пресс
• Жанр: Детектив
• Год: 2002
• ISBN: 5-699-01017-3

Мона, потеряв только что родившегося ребенка, решила утопиться. Она поехала на Оку и с моста прыгнула в реку. Открыв под водой глаза, Мона увидела… мужчину с металлическим кофром в руке. Очнулась она в больнице. Оказывается, когда ее вытащили из воды, в руках Мона крепко сжимала металлический кофр. С этой минуты она стала объектом пристального внимания органов. Сказав в милиции, что кофр принадлежит ей, она едет по адресу, указанному на конверте, найденном внутри кофра. В шикарном коттедже она обнаруживает двух маленьких голодных детей и подростка Колю, который утверждает, что это дом его дяди и что, приехав, он нашел в нем трупы дяди и его жены. Пока он бегал звонить родителям, трупы исчезли. Мона и Коля остаются в доме. Каждый пребывает в своем аду. Но они и не подозревают, что самое страшное и невероятное в их жизни только начинается…

---

— Ляля не могла убить своего мужа, — Коля категоричен.

— Она бы его не убивала. Она бы… усыпила. Да, усыпила, можно и так сказать.

— Слуша-а-ай, — зевает Коля. — А кто еще был в этой компании, кроме ликвидатора и чистильщика? А то у меня что-то воображение заедает.

— Еще там мог быть физиономист-гример.

— Это еще что такое?

— Если человеку делают новое имя и новую жизнь, у него должно быть измененное лицо. Не всех же они ликвидировали, кому-нибудь инсценировали смерть и меняли внешность, тогда вместо чистильщика в дело вступал гример.

— Получается какая-то банда секретных агентов. Слушай, я не люблю боевики, не люблю “Секретные материалы” и Джеймса Бонда никогда не мог досмотреть до конца. А представить, что Ляля, носившая в животе Вселенную, может быть агентом ноль-ноль… как там? Ну не могу я это представить! Дай хоть какой-нибудь намек!

— Намек пришпилил под столом наш гость, который называет себя следователем Поспеловым. — Я показываю пальцем на столешницу. Коля подходит к столу, наклоняется.

— И что это значит? — не понимает он.

— В доме пропали бесследно мужчина и женщина, в ванне почти двое суток плавали остатки кислоты, в которой их растворили, а что делают органы? Они присылают электриков, сантехников, кого угодно, но не арестовывают нас и даже не убирают из дома!

— Почему?.. — Коля ничего не понимает.

— Потому что слушают! Потому что сами ничего не понимают, натыкали микрофонов и пытаются разгадать, что же здесь произошло!

— Ты хочешь сказать, что они… Они нас слышат и сейчас? — Коля в ужасе.

— Очень на это надеюсь!

— Что, вот в эту самую минуту?.. В три часа ночи? — Он нашел глазами часы на стене. — А если я им кое-что скажу, они услышат? Эй! — Коля наклоняется и кричит под стол:

— Придурки! Я ее любил, а всех вас видал в гробу!!

После его истерического и очень громкого крика мы застываем на несколько секунд в тишине, и в это время оглушительно звенит звонок.

— Это в ворота, — дернувшись, замечает шепотом Коля.

ГОСТЬ

— Я пойду посмотрю.

— Нет уж! — меня начало трясти. — Я пойду с тобой!

— Тогда надень хотя бы куртку. — Коля все еще говорит шепотом и оглядывает меня сверху донизу. После разноцветной пижамы я влезла в чужую ночную рубашку, всю в кружевах и весьма просторную, — вероятно, хозяйка ее носила, когда была на последнем месяце беременности.

На улицу к воротам мы пошли вместе. Постепенно замедляя шаги.

У самой решетки стоит высокий мужчина. Весь в белом. То есть абсолютно. На нем длинный белый плащ, белые ботинки, на голове — белая шляпа, а за решетку держатся руки в белых перчатках.

— Наверное, это к дяде Антону. Прислали кого-то из театра, — цедит сквозь зубы Коля. — Прямо из оперы…

— Какая опера в три часа ночи?! — возмущаюсь я тихонько.

— Добрый вечер! — приятным баритоном произносит гость. — Разрешите представиться — Артур. Ничего, что я пришел раньше на три минуты? — Он отцепил левую руку от прутка решетки, сделал ею артистичный полукруг, обнажив запястье и на нем — часы на белом ремешке. — Прийти раньше лучше, чем опоздать. Меня предупредили, что опаздывать нельзя ни на минуту! Ровно в три часа одиннадцать минут. Я проверил, слежки не было. Что же мы стоим? Это Московская, двадцать два?

— Э-э-э… Да, — киваю я, — кажется, это двадцать два.

— Ну так в чем же дело? Я сделал клизму накануне и ничего не ел с десяти утра.

— Чем помочь? — опешил Коля.

— Мне даны точные инструкции. Если вы откроете ворота, я не опоздаю в гараж к трем пятнадцати.

— Коля, — говорю я решительно, — открывай ворота.

— Ты думаешь?..

— Артур не должен опоздать в гараж к трем пятнадцати. Он сделал клизму и ушел от слежки!

— Как скажешь.

Гость проходит в ворота, они с Колей одного роста. Поравнявшись со мной, мужчина некоторое время держится за шляпу, разглядывая мой прикид (под большой мужской курткой — ночная рубашка с рюшками, на ногах — шлепанцы, которые мне выделил Поспелов в дождь) и бритую голову, потом смущенно хмыкает, раздумав приветствовать даму.

Потоптавшись на газоне, гость идет за Колей к гаражным воротам. Там они топчутся вдвоем, гость уверяет нас, что по инструкции ворота должны быть открыты, а Коля предлагает ему два варианта: сбегать за ключами либо войти в гараж через дом. Гость уже нервничает, то и дело артистично размахивает рукой и таращится на часы. Решено было идти через дом. Коля, хромая, шел первым, за ним — гость, я замыкала шествие, прислушиваясь, не плачет ли маленький.

В гараже гость осмотрелся. Высоко задирая ноги в белых ботинках, он старается обойти кучи земли, которые после наших поисков тайника оказались как раз у колес автомобиля, и требует открыть багажник.

— Уже семнадцать минут и тридцать две секунды четвертого! — стеная, заметил он, нетерпеливо топчась на месте и больше всего в этот момент напоминая человека с переполненным мочевым пузырем.

— Что лежит в багажнике? — шепотом спрашивает меня Коля.

— Понятия не имею!

Я вытащила ключи из зажигания и открыла багажник. Пусто!

Подтянув полы белого плаща под себя, пунктуальный Артур, не обращая внимания на наши разинутые от удивления рты, залез в багажник, сложившись совершенно невероятным образом и при этом все время расправляя плащ.

— Если вам не трудно, — он посмел еще заискивающе улыбнуться напоследок, подтягивая к себе ступню в белом ботинке, — закройте, пожалуйста, крышку. Благодарю.

А поскольку мы продолжали стоять изумленными истуканами, вынул откуда-то из рукава пузырек, засыпал в рот пару таблеток и, разгрызая их белейшими зубами, прикрыл над собой крышку сам.

— А он не задохнется там? — очнулся Коля первым.

— Не знаю. Может быть, он пришел сюда и залез в багажник, чтобы задохнуться.

Мы топчемся возле автомобиля, не зная, что делать дальше.

— Оставить ему свет включенным? — проявляет заботу Коля.

— Ему в багажнике все равно, горит здесь свет или нет. Пошли наверх, если этот человек добрался сюда в три часа ночи…

— Сделав предварительно клизму, — подхватывает Коля.

— И оторвавшись от слежки… Мы идем по лестнице наверх, подбадривая друг друга новой историей о секретных агентах.

— Значит, только в багажнике этого “Москвича” он может умереть спокойно! — выдает Коля счастливый конец.

— Почему это умереть?

— Он только что на наших глазах принял яд.

— Может быть, и не яд, может быть, лекарство или снотворное. Кто-то же назначил ему время встречи, сказал, что нужно залезть в багажник…

— Я больше не могу ничего придумать, — сдается Коля. — Я хочу спать. Ты идешь?..

Качаю головой. Я остаюсь терзать телефон.

— Да на фиг он тебе нужен! — возмущается мальчик, который не любит спать с краю.

— Это важно.

— Если ты права насчет прослушивания, хотя я, конечно, считаю это полным бредом, — скептично замечает он, — то через полчаса сюда должны нагрянуть с обыском взвод спецназовцев и рота секретных агентов. Пошли, поспишь хоть полчаса.

— Нет. Сначала я займусь телефоном.

Я остаюсь в кухне одна. Пока перепробовала батарейки из кухонного стола, пока искала зарядное устройство и отвертки, пока возилась с микросхемой пин-кода, подкрался рассвет, а в шесть маленький уже просит есть…

УСЛУГА

“Рота” секретных агентов пришла в восемь.

Так случилось, что я в это время отсутствовала, и мальчик Коля насладился сполна всеми последствиями наших предположений, слишком громко произнесенных вслух.

В семь тридцать утра я обнаружила, что в холодильнике кончилось молоко. Остатки хлеба заплесневели, не осталось ни одного яблока, и даже грандиозный запас красной и черной икры, водки и консервированных маслин не мог восполнить отсутствие яиц и манки для девочки.

— Я поеду в магазин. Рассказывай, где тут у вас магазины.

— Понятия не имею, — отмахнулся Коля спросонья.

Пожилой охранник на выезде знал все о магазинах, прачечных, ближайших озерах, автозаправках, оптовых рынках, курсе доллара и погоде на лето. Через пятнадцать минут его поучительного монолога у меня заболело за ушами от сдерживаемых зевков, голова то и дело сама опускалась на руль, очки перекашивались, парик съехал набок. Под конец, распознав машину, он заметил, что обычно я заказываю продукты на дом, это случается раз в неделю, и подробно описал продуктовый фургончик доставки.

По загородному шоссе я успела проехать не больше трех километров. Меня остановил дорожный патруль. Изучив паспорт Мадлены Сидоркиной и ее просроченные права, представители автоинспекции очень вежливо попросили меня пройти в их машину и проехать — тут недалеко — для выяснения некоторых обстоятельств.

Мы подъехали к небольшому двухэтажному зданию, я прочла табличку у входа: “13 рота Управления дорожного движения”. На втором этаже в кабинете, пахнувшем краской, сидел за столом следователь Поспелов и меланхолично жевал “Спикере”.