Ксения Васильева - Теплый пепел надежд

• Название: Теплый пепел надежд
• Автор: Ксения Васильева
• Издательство: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-04-000434-6

Как же не везет провинциальной Золушке с некрасивым лицом и фигурой античной статуи. Натурщица, благодаря которой художники становятся знаменитыми, она даже не смеет надеяться на крупинку личного счастья. Глухое отчаяние, людское коварство, неразделенная страсть — все это приходится ей испить полной чашей, прежде чем ее жизнь зажжется ослепительной радугой триумфа…

* * *

Как же хочется некрасивой провинциалке Сонечке стать возлюбленной знаменитого столичного художника Кирилла.

Ведь именно благодаря ей, своей натурщице, он создал шедевр, о котором говорит вся Москва.

Увы, все мечты девушки обращаются в пепел. Кажется, у нее не остается и малейшей надежды.

Но жизнь неожиданна, и предугадать свою судьбу невозможно…

---

Касьян имел в виду то, что люди типа Зиночки, со своей самоуверенностью и нежеланием видеть реальные опасности, чаще попадают в сложные ситуации… Надо узнать у Ирины, кто этот «резаный».

Тут с шумом и смехом влетели Зина и Соня. Увидев Касьяна, плюхнулись к нему за стол, потребовали шампанского…

Оказывается, сегодня на просмотре коллекции был именитый гость из Амстердама — Ван ден Брок, «кутюрье, входящий в двадцатку лучших», пояснила Зина, сверкая глазами и явно кокетничая с Касьяном.

А Соня добавила, что Брок о чем-то шептался с их Аком (так они называли своего Разакова), тот смотрел на них с Зиной и улыбался. Этот голландец подошел к ним сам и долго говорил что-то о красоте, самобытности и таланте…

Девушки были возбуждены, веселы, и Касьяну захотелось устроить им маленький праздник. Он пошел к Ирине за шампанским. Проходя мимо юноши, он уловил его взгляд в сторону девушек, полный тоски и влюбленности…

Ах, вот оно что. Влюбился и поселился здесь… Дурачок! Ничего у него не выйдет! Тут вон какие люди — Ван ден Броки и Аки, а ты хочешь с ними тягаться!

Они сидели за столиком, распивая шампанское; к ним подсела Ирина Андреевна, не выказывавшая своих истинных чувств. Скоро подгреб пианист Витюша, которого, угостив, попросили сыграть и спеть «душевное»…

Касьян временами поглядывал на столик, за которым сидел одинокий парень. Впрочем, он привлек всеобщее внимание. Кроме манекенщиц, которые в сто пятый раз рассказывали о показах, кутюрье и прочем тем, кто присаживался за их сдвоенный стол.

Ирина Андреевна, подмигнув Витюше (его выпустили, в конце концов, из-за фоно), шепнула ему что-то, и тот подошел к парню.

После короткого разговора юноша встал… Но тут же ушел. Получилось совсем неловко — будто он мешал им.

Витюша стал что-то объяснять Ирине.

Касьян прислушался, он умел, отключившись от общего гомона, уловить нужную ему речь. По словам Витюши, парень отговорился занятостью, он, мол, и так задержался… Вот и все, что услышал Касьян.

Ирина сидела от него далековато, а ему так хотелось задать ей несколько вопросиков… Но пришлось умерить свой сыскной азарт, сейчас это получится бестактно.

— А что, молодой человек за тем столиком нас презрел? — звонким голоском спросила Соня.

— A-а, понравился? — вскричал Витюша. — Мне показалось, что он тоже заинтересовался нашим столиком, уж очень смутился и покраснел!

— О ком вы? — спросила Зина несколько пренебрежительно.

Касьян вдруг понял Ирину Андреевну. Раньше он не замечал в Зиночке столько высокомерия. Портится девочка потихоньку…

Ему стало чего-то жаль, будто она ему сестра или невеста… «Может, все же влюбился, старый дурень?» — спросил себя Касьян, но тут же успокоился: нет. Не испытывал он влечения к этой надменной красавице.

— Так о ком вы? — капризно переспросила Зина, и Витюша ответил ей беспечно: — Не видела? Не знаешь? Ну и знать не надо… Для тебя он никто, ничто и звать никак…

Соня зашептала ей на ухо, лицо у Зины постепенно менялось, она, видимо, вспоминала что-то, но без интереса.

Веселье продолжалось, Касьян под лихие танцы незаметно исчез.

Придя домой, где все блестело после совместной с мамой уборки к празднику, он загрустил. Вот он, здоровый (пока), сравнительно молодой (тоже пока), не бедный, не женатый, не урод, не подлец, не глупец… Смотрите-ка сколько достоинств! А если точнее — отсутствие недостатков, а вот насчет достоинств… Короче, не хуже других, а сидит, как сыч, один. Никого не любит. Предположим, он влюбится в Зину… Ну и что? Зачем он ей нужен? Она не сегодня-завтра укатит за рубеж и забудет, как тебя зовут.

Ну а в Соню? Вот в Соню он, пожалуй, никогда бы не влюбился, хотя и очаровашка, и попроще Зины. Нет в ней чего-то, что трогает… Тот парнишка, наверное, в Зину влюблен…

А может, как раз наоборот, в Соню. Скорее всего так.

Зиночка слишком для этого парнишки взрослая. Молодая дама, никуда не денешься.

А ты сиди один, пока не поумнеешь. Не глупец, сказал ты о себе. Да. Но и не умный.

Он вспомнил, что завтра ему идти на поминки Генки. Приятная грусть улетучилась, пустыми показались сетования на одиночество. Настроение испортилось, на душе стало тяжко. Генки нет и не будет. Севка все просит поглубже копнуть…

Что он теперь может сделать? Генку сожгли, как он возьмет на повторный анализ?.. Сказано же: умер от сердечного приступа… «Так тебе легче», — возразил внутренний голос… Редко Касьян его слышит…

Расстроившись, Касьян решил, что завтра он все же учинит художникам (пускай обижаются) в некотором роде допрос. Надо убедиться, что Генку не убили.

Ночью, в полудреме, он вспомнил, что так и не разглядел, какие глаза у Зины.

Девицы после импровизированной вечеринки долго обсуждали у себя подробности минувшего дня. Выходило, что им скоро предстоит поездка за границу, а до этого увеличение гонорара. А уж Разаков не посмеет послать туда одну из них, он их дружбу знает и не захочет портить с ними отношения.

А этот Касьян весьма симпатичный, Соня уверена, что он влюблен в кого-то из них… Он так смотрел сегодня!.. И еще: новый парень, по мнению Сони, красивый, но весь порезанный, даже страшно!

— Я что-то не заметила, — откликнулась Зина, слушавшая болтовню подруги сквозь сон. — Как это — порезанный?

— Ну, знаешь, все лицо в таких шрамах, порезах! — сев в постели, Соня попыталась показать.

— На себе нельзя показывать! Так говорят… — остановила ее Зина. — Почудилось тебе…

— Нет, не почудилось! — вскричала та.

— Ну, только не кричи сама как резаная, ты что, влюбилась в него?

Опустив голову, Соня тихо призналась:

— Он мне очень понравился. Именно из-за шрамов.

— Балда, — сонно отозвалась Зина. — Он, наверное, откуда-нибудь из тьмутаракани прибыл. Только никаких порезов у него нет…

— Ты не разглядела, — уже чуть не плача возражала Соня, — присмотрись. Давай на спор?

— Давай, — подруга совсем уже спала, — только утром. Ладно?

— Ладно, — пробурчала Соня, которой не спалось и хотелось еще многое обсудить.

Наутро уже ни о каком мальчике со шрамами речи не было.

Позвонил Акмет Разаков и срочно вызвал Зину к себе. Соня расстроилась: голландец хочет взять себе ее подругу, и когда та уходила, она еще раз попросила замолвить за нее словечко.

Хмурая, недовольная Зина (она теперь часто бывала такой. Соня не понимала, в чем дело. В кого-то влюбилась?) заявила, что не глухая, — все слышала и запомнила…

Разаков встретил ее поцелуями и объятиями (у них был легкий роман: захотелось — переспали, не хочется кому-то из них, другой не в обиде. До таких «высот» подруга Соня не доросла), сообщив, что голландец на нее клюнул и готов хоть сейчас взять с собой.

— Поедешь?

Зина, ни секунды не задумываясь, отказалась.

Разаков был счастлив. Он крепко обнял ее:

— Я так ждал этого ответа!

— Ну вот ты его и получил, — усмехнулась Зина.

Он налил две рюмки мартини и прочувствованно произнес:

— Выпьем за твою головку, пусть она всегда будет такой же светлой! Конечно, я не хочу тебя отпускать, я понимаю, что шикарная заграница и светит, и греет, там другой уровень… Все так. Но там ты будешь на задах Европы. Дом моды этого голландца невелик и только выходит в свет, а здесь тебя знают, любят, есть у меня кое-какие мысли насчет тебя. В Европу ты попадешь очень скоро! Я выдвину тебя на конкурс «Старз», и ты там займешь достойное место. Да, мой Дом еще тоже не вышел на мировой подиум, но это не за горами. И твое место — первой леди Моды если пока не мира, то Европы безусловно. Но это если мы вместе, если мы в одной связке: ты прославляешь меня, я — тебя… И ты это поняла. Умница!

Они выпили.

— Возможно, все так, как ты говоришь, а может, и не совсем так, — произнесла Зина. — Я не люблю быть в связке, но и не хочу гордого одиночества… Очень ценю настоящую дружбу… Ты меня взял фактически с улицы и научил всему. Я решила, что буду с тобой, и только… А может быть, Соню туда, вместо меня?.. — вдруг спросила она.

Разаков помолчал.

— Попробую… Брок о ней хорошо отозвался, но приглашал тебя.

— Попробуй, — попросила Зина, — только не шаляй-валяй, а постарайся уговорить.

Разаков внимательно посмотрел на нее:

— А что, проблемы?.. Ты хочешь от нее избавиться?

— Никаких проблем. Она милая девочка, но глупая до невозможности, — почти со слезами проговорила Зина. — Она мне надоела! Зла я ей не хочу. Голландия для нее будет высшим счастьем.

Разаков был потрясен: ничего себе девчушка! Далеко пойдет… А ту он, конечно, отправит, уговорит голландца, это несложно, тот помешался на «русских красавицах» и считает, что тогда его Дом станет экзотичным и притягательным.

Зина встала.

— Пойду прогуляюсь, что-то голова сегодня болит…