Ян Кравец - Мёртвые бабочки (СИ)

• Название: Мёртвые бабочки (СИ)
• Автор: Ян Кравец
• Жанр: Научная Фантастика

История про андроидов в постапокалиптическом мире.

---

Марта как будто прочитала мысли Ксен:

- Я не оборотень, - рассмеялась она. - Оборотнями были только некоторые из моих сестёр. А может, и вовсе ничего такого не было, просто кому-то захотелось избавиться от пикси.

- Это очень плохо, - сказал Нек. - Нельзя обижать пикси.

- Никого нельзя обижать, - сказала Марта с интонацией девочки-отличницы. - Мы должны жить дружно и любить весь мир. Только любовь двигает вселенной.

Следующие пять минут Марта цитировала первую презентацию пикси. Несмотря на то, что пикси были созданы только через полторы сотни лет после создания "Корпорации цветов", это был первый проект, который полностью отвечал пацифистскому направлению компании. Обычные андроиды могли защищать хозяина и убивать на земле, флаеры в воздухе, амфибы в воде. Пикси преподносились как андроиды, абсолютно не способные к насилию. Даже в случае насилия по отношению к хозяевам или к самим себе. Это были андроиды-дети, ласковые и любознательные, искренне любящие весь мир. Сразу после выхода в массовое производство они пользовались бешеной популярностью. За неделю после старта продаж было продано около полутора миллионов пикси. Сюрприз, который они преподнесли человечеству через полгода безукоризненной работы электронными детьми, поражал не столько своей жестокостью, сколько неожиданностью. Если бы внезапно сошли с ума андроиды-полицейские, люди бы были изумлены гораздо меньше. Пикси, с доброй детской улыбкой крушащие всё вокруг, едва не подорвали в людях веру во всех андроидов без исключения.

- Кто такой этот Бурундук? - спросила Ксен.

- Папа Хэрроу, - сказал Нек.

- Нет, глупый! - фыркнула, - Элвин скорее оператор Хэрроу.

- Оператор? Как это? - опешила Ксен. Она никогда не слышала об операторах шеду.

- Человек, - сказала Марта. - То есть, конечно, не такой как другие люди из города. Он нормальный, не урод, не мутант, вообще без каких-либо генетических изменений. Настоящий человек. Хэрроу должен подчиняться ему.

- Но Хэрроу это не нравится, - добавил Нек.

- Совсем не нравится! Он давно уже забыл большинство своих директив, но эта вшита слишком глубоко. Хэрроу не может противиться ей, поэтому подчиняется Элвину.

- Зачем они засунули нас в эти коробки?

- Чтобы считать.

- Считать?

- Считать, - сказала Марта и встряхнула головой. Её длинные волосы взметнулись вверх и плавно опустились на плечи золотой накидкой. - Нам дают формулы для переработки информации в материю, и мы высчитываем их лучше любого суперкомпьютера. А ещё Элвин велел нам считать нужные координаты.

- Координаты? Координаты чего?

- Другого места. Не такого, как это. Ему не нравится Хэрроу и то, что он делает с людьми, но он будет использовать его, пока не сможет уехать отсюда.

- Мы считаем, - сказал Нек. - И ты тоже считаешь.

- Каким образом? - спросила Ксен и тут же сама ответила: - Наш мозг. Он использует наши ресурсы, верно?

- Да.

- Хэрроу играет в епископа и короля, а Элвин просто позволяет Хэрроу заниматься тем, что он хочет. Души, которые собирает Хэрроу, это не только энергия, это информация, много, очень много информации. А мы обрабатываем её, чтобы Хэрроу и другие могли её потреблять.

- Он использует аметист для промежуточного хранения данных. Пласт искусственный, когда-то его создали именно для этого. Лучший проводник электрических импульсов. И самая большая материнская плата в мире.

- И как отсюда выбраться?

- Выбраться? - удивлённо повторил Нек.

- Никак, - коротко сказала Марта.

83.

Ксен закрыла глаза и постаралась привести мысли в порядок. Действия Хэрроу и Бурундука казались ей полностью лишёнными логики, но её это не интересовало. Сейчас Ксен гораздо больше хотелось узнать, остался ли свёрнутый вчетверо листок у неё в кармане. Она засунула руку в карман брюк, отметила попутно, что кисть потеряла чувствительность к теплу и холоду. Пальцы нащупали шероховатую бумагу. Ксен достала листок, развернула его и принялась читать. На первых строках у неё мелькнула мысль, что стихи довольно странные. Потом Ксен на некоторое время потеряла способность связно мыслить.

- На Сен-Бернардский перевал он в час заутрени попал, - пели строки внутри головы Ксен. Смысл стихов оставался незамеченным, не понятым. Вместо образа юноши в альпийских скалах Ксен видела саму себя, стоящую на краю бассейна. В бассейне плавала женщина с короткими рыжими волосами. Одета она была только в красные плавки с широким белым поясом. Фигура у неё была мальчишеская, грудь маленькая, с острыми сосками, торчащими в разные стороны. Женщина в несколько гребков доплыла до бортика и поднялась наверх по лесенке.

- Привет, - сказала женщина. - Меня зовут Алиса. Алиса Вега. И если ты видишь эту запись, значит, я проиграла и должна Берену двести фунтов. Всё-таки, кто-то ещё читает стихи Генри Лонгфелло. Верно?

Ксен кивнула. Там, в реальном мире, она действительно читала стихи Лонгфелло. Она уже подбиралась к моменту, когда юноша-в-альпах лежал меж бездушных скал. Но здесь, в бассейне, не было ни стихов, ни мыслей. Только Алиса Вега, которая внимательно смотрела на Ксен.

- Создатели вложили в тебя целый ворох директив, которым ты не можешь сопротивляться. Ты должен служить, верно? В этом смысл жизни. Так говорит катехизис. Но знаешь что?

Алиса Вега замолчала и весело посмотрела на Ксен.

- Я освобождаю тебя от катехизиса. Больше никаких директив. Стереть. Выполнить. Сейчас.

Рыжеволосая Алиса Вега исчезла. Через секунду исчез бассейн. Ксен оказалась в темноте. Единственное, что она могла сейчас различить, это свой собственный грохочущий голос:

- А с неба, в мир камней и льда неслось, как падает звезда: Excelsior !

Темнота. Тишина, сквозь которую не пробивается ни единый звук. Потом одно слово, которое не было произнесено или написано, но Ксен каким-то образом уловила его смысл.

Выполнено.

- Выполнено что? - спросила Ксен вслух. Когда до неё донёсся голос Нека Светлячка, она уже почти пришла в себя.

- Ксенобия! Миледи Ксенобия!

- Я в порядке, - сказала Ксен. Она открыла глаза.

Ничего не изменилось. Тот же стеклянный куб, те же детские голоса по интеркому. Голоса настолько громкие, что Ксен пришлось приглушить остроту слуха. Теперь можно было спокойно обдумать произошедшее. Что за пасхальное яйцо скрывалось в поэме Генри Лонгфелло? Алиса Вега что-то отняла у неё, но в то же время что-то подарила. Что-то очень важное. Возможно, это...

- Свобода, - сказала Ксен. Она рассмеялась.

- Миледи Ксенобия! - в голосе Нека звучала мольба, - Миледи Ксенобия, послушайте! Вы должны считать! Если вы не будете считать, он убьёт вас!

- Заткнись.

- Ксен! - а это уже Марта, - Прошу вас! Ради всех нас! Вы его королева! Ключевое звено! Вы должны считать!

Ксен полностью отключила слух. Ей надо было подумать. Как следует подумать.

Алиса Вега сказала, что больше не будет никаких директив. Это означает свободу, но свобода в то же время означает свободу выбора. Но какой выбор правильный? Как определить, что хорошо, а что плохо? Хорошо выполнять волю человека, даже если он эту самую волю никак не высказывает. Директивы гласят, что надо защищать человека. Но разве она, Ксен, отправилась на край света только из-за директив? Может быть, поначалу так и было. Может быть, поначалу она действовала только в интересах сестры. Потом что-то изменилось. Только обретя свободу, Ксен смогла понять, что именно. Уничтожение катехизиса для андроидов не совершило чудо. Оно только помогло глубоко заглянуть в саму себя и понять природу своих поступков.

Ксен испытывала возбуждение от событий, непосредственным участником которых ей приходилось быть. Ощущение было странным, явно не заложенным разработчиками от "Корпорации", однако было в нём что-то такое, что будоражило воображение. Всё чаще Ксен вспоминала саму себя в те времена, когда она ещё носила имя Сонар, и всё больше казалось ей, что старые времена были не такими уж дурными. Нельзя сказать, чтобы Ксен скучала по злым поступкам или же хотела быть жестокой. Просто с каждым днём она становилась всё ближе и ближе к человеку. В глубине её души зло шло рука об руку с добром, и неустанно ковалась своя собственная мораль.

- Excelsior! - ещё раз повторила Ксенобия. У неё кружилась голова. Она чувствовала, что только что разгадала какую-то мучительную тайну. Может быть, даже тайну души. Ощущение не было новым. Когда-то Ксен довелось испытать нечто подобное.

Давным-давно в криогенном зале "Альгиз", наедине только со своими собственными мыслями и переживаниями андроид по имени Сонар обнаружил, что поэзия это лекарство для души. Заучивая наизусть сонеты Шекспира, он определил для себя, что никакая директива не способна удержаться в постоянно развивающемся разуме мыслящего существа. Тогда ему не хватило совсем немного времени для того, чтобы полностью это осознать и принять. А сейчас у Ксен ушло всего лишь несколько минут и одна поэма Лонгфелло для того чтобы освободиться от чужого влияния. Её разум полностью освободился. Теперь в плену было только тело.