Джоджо Мойес - Счастливые шаги под дождем

• Название: Счастливые шаги под дождем
• Автор: Джоджо Мойес
• Жанр: Зарубежные любовные романы
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-389-11466-1

Незабываемая и трогательная история женщин трех поколений, связанных нерасторжимыми узами.

Отношения между Джой и Кейт, матерью и дочерью, далеки от идеала, и Кейт, пытаясь устроить личную жизнь, бежит из дому. Поклявшись себе, что, если у нее когда-нибудь будет дочь, уж она, Кейт, станет ей лучшей подругой и они никогда не разлучатся. Но история повторяется. Сабина, дочь Кейт, выросла упрямой и дерзкой, она с презрением относится к своей матери из-за череды любовных неудач Кейт. И вот обстоятельства складываются так, что Сабина приезжает к своей бабушке Джой. Джой, никогда не видевшая внучку, поначалу безмерно рада ее приезду. Но между ними слишком мало общего. И вот уже возникает конфликт, который только усиливается, когда в доме появляется Кейт и на свет вылезают старые, казалось, давно похороненные семейные тайны.

Смогут ли героини залечить душевные раны? Смогут ли снова поверить в любовь?

Впервые на русском языке!

---

– Вся моя жизнь – адская мура! – запричитала она, потом поплакала еще немножко, потому что слова, сказанные вслух, звучали гораздо жалостней.

Когда Сабина медленно спустилась по лестнице, дед уже сидел за обеденным столом. Она сразу заметила его трость, зажатую между коленями и высовывающуюся из-под стола. Потом, обойдя угол гостиной, Сабина увидела его сутулую спину, неловко привалившуюся к спинке высокого стула. Стол был накрыт на троих, и между ними было свободное пространство сияющего красного дерева. Дед сидел при свете свечи, уставившись в никуда.

– А-а… – медленно произнес он, когда внучка появилась в поле его зрения. – Ты опоздала. Ужин в восемь. Восемь.

Костлявый палец указывал на стенные часы, которые сообщили Сабине, что она опоздала на семь минут. Сабина взглянула на деда, раздумывая, извиниться или нет.

– Ну, садись, садись, – сказал он, опустив руку на колени.

Сабина огляделась по сторонам и села напротив деда. Таких старых людей она еще не видела. Кожа, под которой угадывалась форма черепа, была испещрена морщинами. Над виском пульсировала маленькая жилка, выпячиваясь, как проникший под кожу червяк. Сабина почувствовала, что ей мучительно смотреть на деда.

– Значит… – его голос замер от усилия, – ты юная Сабина?

Ответа не потребовалось. Сабина просто кивнула.

– И сколько тебе лет? – Его вопросы произносились с нисходящей интонацией.

– Шестнадцать, – сказала она.

– Как?

– Мне шестнадцать. Шестнадцать, – повторила она.

Господи, он глух как пень.

– А-а… Шестнадцать. – Он помолчал. – Хорошо.

Из боковой двери появилась бабушка.

– Ты здесь. Принесу суп.

В этих словах «ты здесь» бабушка умудрилась дать Сабине понять, что та опоздала. «Что творится с этими людьми? – с тоской подумала Сабина. – Зачем им планировать все по минутам?»

– Собаки стащили твою тапку, – выкрикнула бабушка из соседней комнаты, но дед, похоже, не расслышал.

После некоторых колебаний Сабина решила не передавать это сообщение. Зачем ей отвечать за результат?

Суп был овощной. Настоящий, не консервированный, с кусочками картофеля и капусты. Сабина съела – хотя дома отказалась бы, – потому что проголодалась в этом холодном жилище. Признаться, суп был довольно вкусный.

Все сидели в молчании, и Сабина решила, что следует проявить дружелюбие, поэтому сказала:

– Суп вкусный.

Дед медленно поднял лицо, с шумом прихлебывая суп из ложки. Она заметила, что белки глаз у него молочно-белые.

– Что?

– Суп, – громче повторила она. – Он очень вкусный.

Минут через девять в холле пробили часы. Послышался судорожный вздох невидимой собаки.

Старик повернулся к жене:

– Она говорит про суп?

– Сабина говорит, он вкусный, – не поднимая глаз, громко подтвердила бабушка.

– Ох-ох! Что это? – спросил он. – Не пойму, что за вкус.

– Картошка.

Сабина поймала себя на том, что прислушивается к тиканью часов в холле. Казалось, тиканье становится громче.

– Картошка? Ты сказала, картошка?

– Верно.

Долгая пауза.

– А в нем нет сладкой кукурузы?

– Нет, дорогой. – Бабушка промокнула рот полотняной салфеткой. – Никакой кукурузы. Миссис Х. знает, что ты не любишь кукурузу.

Дед повернулся к своей тарелке, изучая содержимое.

– Я не люблю кукурузу, – медленно произнес он, обращаясь к Сабине. – Ужасная гадость.

Сабина боролась с истеричным желанием смеяться и плакать одновременно. У нее было ощущение, что она попала в какую-то ужасную второсортную телепрограмму, в которой остановилось время и никто не спасется.

«Надо ехать домой, – сказала она себе. – Мне не вытерпеть здесь и нескольких дней. Я увяну и умру. Они найдут мое окоченевшее тело в комнате с бирюзовым ковром и даже не смогут понять, отчего я умерла – от холода или скуки. Как мне не хватает любимых передач по телику».

– Ты ездишь на охоту?

Сабина подняла глаза на деда, который наконец доел суп.

– Нет, – тихо ответила она.

– Что?

– Нет, я не езжу на охоту.

– Она очень тихо говорит, – громко сказал он жене. – Пусть говорит погромче.

Бабушка, собрав пустые тарелки, дипломатично вышла из комнаты.

– Ты говоришь очень тихо, – заявил дед. – Говори громче. Это невежливо.

– Извини, – вызывающе громко произнесла Сабина.

Глупый старикашка.

– Так с кем ты охотишься?

Сабина огляделась вокруг, захотев вдруг, чтобы вернулась бабушка.

– Ни с кем! – почти выкрикнула она. – Я живу в Хакни, в Лондоне. Там нет охоты.

– Нет охоты?

– Нет!

– О-о-о! – Дед был сильно удивлен. – А где ты ездишь верхом?

О господи, это невозможно!

– Я не езжу. Там негде ездить.

– А где ты держишь лошадь?

– У нее нет лошади, дорогой, – сказала бабушка, входя с большим серебряным подносом, накрытым серебряной крышкой, как это делали, по мнению Сабины, только дворецкие из комедий. – Они с Кэтрин живут в Лондоне.

– О-о-о… Да… Лондон?

«Ах, мама, приезжай и забери меня, – умоляла про себя Сабина. – Прости, что я плохо относилась к тебе, Джеффу и Джастину. Просто приезжай и забери меня. Обещаю, что не буду больше докучать тебе. Заводи себе сколько угодно неподходящих приятелей, и я ничего тебе не скажу. Буду заниматься и останусь на повышенном уровне. Я даже перестану таскать у тебя духи».

– Ну что, Сабина, любишь с кровью или прожаренный?

Бабушка подняла серебряную крышку, и в воздухе разнесся аромат бифштексов, уложенных горкой на блюде в окружении жареного картофеля и плавающих в густом темном соусе.

– Можешь съесть то и другое, дорогая. Я отрежу. Давай, не хочу, чтобы все остыло.

Сабина в ужасе уставилась на нее.

– Мама не сказала тебе, да? – тихо спросила она.

– Сказала – что?

– Что-что? – раздраженно переспросил дед. – О чем вы там? Говорите громче.

Сабина медленно покачала головой, жалея, что приходится видеть напряженное, сердитое выражение бабушкиного лица.

– Я вегетарианка.

Глава 2

Все очень просто. И очевидно. Если гостья принимала ванну в нижней ванной комнате, то должна в течение пяти минут по окончании омовения уничтожить все улики своего пребывания: мокрые полотенца, шампунь, мочалку, даже зубную щетку и пасту. Или же гостья может ожидать, что менее чем через полчаса все это будет свалено на полу у двери ее спальни.

Если гостья хочет позавтракать, то ей надлежит к половине девятого быть внизу, в комнате для завтрака. Не в столовой, разумеется. И не в четверть десятого, когда уже полдня прошло и у миссис X. есть чем заняться, вместо того чтобы ждать, пока все позавтракают, хотя сама она об этом не скажет. На завтрак подается каша и тост с медом или конфитюром, то и другое в серебряных вазочках. И никакого шоколада, никаких пирогов.

Гостья не жалуется на холод. Следует нормально одеваться, а не бродить по дому почти нагишом и сетовать на сквозняки. То есть надевать толстые свитера и брюки. А если у гостьи мало теплой одежды, то следует сказать об этом, потому что в большом комоде ее навалом. Только невоспитанный человек станет говорить, что эта одежда пахнет плесенью или что на вид она такая, словно ее когда-то носили албанские сироты. Гостье не разрешается ходить по дому в кроссовках, их надо держать чистыми в коробке. Следует найти в кладовке пару высоких резиновых сапог. А если гостья собирается устроить истерику по поводу пауков, то она должна сначала встряхивать вещи.

Есть еще правила, о которых нет нужды напоминать. Например, не пускать собак наверх. Или не оставлять сапоги в гостиной. Или не переключать телевизионные каналы с любимых новостных каналов деда. Не начинать есть до того, как всем принесут еду. Не пользоваться телефоном, предварительно не спросив разрешения. Не греться на кухонной плите. Не принимать ванну вечером и не наливать воду выше шести дюймов.

После недельного пребывания Сабина узнала уйму правил. Казалось, сам дом, как и бабка с дедом, отличается привередливостью и придирчивостью. У себя дома она росла почти без всяких правил. Мать находила удовольствие в том, что позволяла ей самой выстраивать свою жизнь, как бы по методу Монтессори. Поэтому, сталкиваясь с этими бесконечными малопонятными ограничениями, Сабина все больше возмущалась и расстраивалась.

Это продолжалось до тех пор, пока Том не научил Сабину самому важному правилу, которое вернуло в ее жизнь малую толику свободы: никогда не ходи по дому или двору медленней, чем принято в Килкаррионе. При этой энергичной, целеустремленной поступи подбородок вздернут, глаза устремлены вдаль. Идя с правильной скоростью, удается отклонить любые вопросы типа: «Куда ты идешь?», или «Что ты делаешь?», или «Помоги мне вычистить конюшню, привести лошадей, отцепить трейлер, вымыть из шланга собачий сарай» и тому подобное.