Альберто Васкес-Фигероа - Сьенфуэгос

• Название: Сьенфуэгос
• Автор: Альберто Васкес-Фигероа
• Издательство: группа «Исторический роман»
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2015

Этот роман открывает незабываемую серию о Сьенфуэгосе и рассказывает о превратностях судьбы молодого канарца в Новом Свете, который испанцы исследовали и колонизировали начиная с XVI века. В те времена, когда не все еще были твердо уверены в том, что земля круглая, Америка была враждебной и незнакомой территорией, полной опасностей — идеальной сценой для захватывающего приключенческого романа Альберто Васкеса-Фигероа.

---

Королевский толмач долго не сводил проницательных глаз с прекрасного и ясного лица, хотя вид у Ингрид был отсутствующий, словно ее мысли витали где-то очень далеко.

— Слишком много невероятных вещей мне довелось увидеть в последнее время, — произнес он наконец. — От горестного изгнания целого народа, приговоренного к вечным скитаниям, до открытия сказочных земель и невиданных племен, живущих на другой стороне величайшего из океанов. Но ничто — повторяю, ничто на свете! — не сравнится с силой вашей любви, — убежденно кивнул Луис. — Положитесь на меня, сеньора. Ничто не доставит мне большей радости, чем возможность препроводить вас в объятия Сьенфуэгоса.

— Когда отплывают корабли?

— Это знает лишь адмирал. Но я полагаю, это произойдет двенадцатого октября. Именно в этот день мы впервые ступили на остров Гуанахани, и я не удивлюсь, если он выберет именно эту знаменательную дату для начала нового путешествия.

— В таком случае, нельзя терять времени.

— Разумеется, — ответил Луис. — Но вы не волнуйтесь, я поговорю с мастером Хуаном де ла Косой, он тоже весьма ценит Сьенфуэгоса. Сейчас он командует одним из кораблей. Уверен, он не откажется нам помочь.

Уже собираясь уходить, он обернулся:

— Я буду держать вас в курсе.

Ингрид указала ему на стоящую на столе шкатулку.

— Не забудьте это! — попросила она. — Думаю, вам от нее будет больше проку.

Вне всяких сомнений, Луис де Торрес хорошо знал свое дело, а потому вместо того, чтобы продать драгоценности на острове, как поступил бы на его месте любой другой, предложил их в качестве заклада одному из ростовщиков, находившихся на борту. Это был еврей с Майорки по имени Фонсека, работавший на самого всемогущего Сантангела, банкира, чьими услугами пользовались короли и сам адмирал.

Часть полученных за украшения денег Луис потратил на покупку семян, уток, кур, кроликов, а также пяти молоденьких свинок, уже супоросых. Предусмотрительный толмач не сомневался, что большинству поселенцев, отбывших из Кадиса в бредовой надежде, что, едва прибыв в Новый Свет, они будут купаться в золоте, в действительности придется пахать землю и пасти скот. Ведь ему, как никому другому, было известно, что ослепившая мечтателей картина сказочных богатств, нарисованная Колумбом, не имеет ничего общего с действительностью — адмирал именно для того и рисовал эту картину, чтобы вдохновить энтузиастов отправиться за океан.

Оживление, вызванное прибытием необычайно большой эскадры, какие никогда прежде не появлялись в канарских водах, и активные поиски боеприпасов, людей и оружия, не могли не привлечь внимания тех, кто в это время сражался с последними гуанчами на Тенерифе, и едва до капитана Леона де Луны дошло известие, что корабли Колумба вернулись на Гомеру, он тут же поспешил вернуться в «Ла Касону».

Его резкость в отношении жены не оставляла сомнений, что он принял твердое решение.

— Если ты только попробуешь сесть на корабль, я тебя убью, — заявил он. — И во избежание худшего зла ты останешься в своей комнате до тех пор, пока не отчалит последний корабль.

— Когда отчалит последний корабль, тебе не потребуется меня убивать, — холодно ответила Ингрид. — Я покончу с собой.

— Сомневаюсь. Я хорошо тебя знаю. Твои религиозные убеждения не позволят тебе совершить самоубийство. Но даже если ты так поступишь, меня это не волнует. Я предпочитаю видеть тебя мертвой, чем в объятиях этого животного с гор. Боже! — в ярости воскликнул он. — Как бы я хотел вычеркнуть тебя из моего сердца! Как такое возможно, что я все еще люблю тебя, несмотря на то, как сильно презираю? Убирайся! Отправляйся к себе в спальню, потому что, если останешься здесь еще хоть на минуту — клянусь, я за себя не отвечаю!

Когда на следующий день ни о чем не подозревающий Луис де Торрес снова пришел в «Ла Касону», чтобы сообщить виконтессе де Тегисе, что мастер Хуан де ла Коса по старой дружбе с канарцем согласился уступить ей капитанскую каюту, он столкнулся лицом к лицу с обезумевшим от ярости виконтом, который прошипел ему прямо в глаза, что если еще хоть раз увидит шныряющим поблизости от его дома, то повесит прямо в одной из башен.

Луис де Торрес, после размолвки с Колумбом лишившийся должности королевского толмача, теперь участвовал в экспедиции как частное лицо и прекрасно понимал, что этот безумец вполне способен исполнить свою угрозу, а защитить его будет некому, и потому счел разумным вернуться на корабль, задаваясь вопросом, что теперь делать с двадцатью мешками семян, четырьмя здоровенными свиньями и дюжиной клеток с истошно клохчущими курами.

— На месте виконта я бы порубил вас на куски, — убежденно заявил Хуан де ла Коса, когда Луис рассказал ему о случившемся. — Прикоснуться к подобной женщине — всё равно что вызвать демонов.

— Она его не любит.

— Но она его жена. Это так грустно — пока ты рискуешь жизнью, пытаясь принести цивилизацию всяким дикарям, у тебя крадут то, что принадлежит только тебе. Если вернувшись домой я обнаружу, что жена спит с козопасом, я живьем шкуру с него спущу, — он немного поразмыслил и насмешливо поморщился. — Хотя в моем случае, думаю, речь может идти только о пастухе коров — моя жена сама весит как корова.

— Я обещал помочь.

— Кому?

— Им обоим, — пожал плечами Луис. — Он мне как сын, которого я всегда мечтал иметь, а она — та самая женщина, на которой я хотел бы жениться. И я чувствую себя не грязным евреем-сводником, а человеком, стремящимся соединить двух людей, который любят друг друга такой любовью, что я даже не верил, будто подобная есть на свете.

— Тогда оставьте все как есть, и эта любовь навеки останется столь же прекрасной, — скептически развел руками моряк. — Если они соединятся, то уже через пару лет горько об этом пожалеют. В большинстве случаев хорошие воспоминания предпочтительнее скверной реальности...

Три дня спустя, двенадцатого октября 1493 года, его превосходительство адмирал Христофор Колумб отдал приказ сниматься с якоря, и корабли, один за другим подняв паруса, взяли курс на юго-запад.

В эти минуты Ингрид Грасс, виконтесса де Тегисе, наблюдала за их отплытием с балкона своей спальни.

А капитан Леон де Луна, в свою очередь, наблюдал за ней из окна башни, задаваясь вопросом, какие мысли бродят в ее голове.

Когда последний парус скрылся за мысом Чайки, не осталось никаких сомнений, что эскадра вышла в открытое море, гонимая северо-восточным ветром, и повернуть назад ей будет теперь крайне сложно. Тогда капитан быстрым шагом пересек громадный особняк и вошел в комнату жены, где та неподвижно застыла в глубоком кресле, запер дверь и сухо приказал:

— Раздевайся!

Она молча подчинилась и осталась стоять в центре спальни, спокойная и холодная, как мраморная статуя.

Виконт медленно обошел ее вокруг, словно впервые в жизни созерцал это обожаемое тело, а потом резким жестом выбросил платье с открытого балкона.

— Отныне ты будешь жить, как скотина, каковой и являешься, — с этими словами он подошел к огромному шкафу, выгреб оттуда всю одежду и выбросил ее с балкона в сад. — Ты останешься здесь — совершенно голая, до тех пор, пока не попросишь прощения и не поклянешься, что навсегда забудешь эту проклятую тварь.

Он крикнул слугам, чтобы не прикасались к одежде, которую ветер уже разбросал по траве и розарию, и вышел из комнаты, оставив Ингрид рыдать в одиночестве.

Но Ингрид Грасс, виконтесса де Тегисе, плакала не от перенесенного унижения, а лишь потому, что корабли скрылись на горизонте и, возможно, пройдет еще год, прежде чем новая экспедиция отправится в желанный путь на запад.

15

Ночью украли бомбарду.

Внезапное открытие, что кто-то смог пробраться внутрь форта и вынести оттуда настолько тяжелую штуковину вместе с лафетом, ядрами и запасом пороха, не только привело губернатора в ярость, но и заставило в очередной раз осознать беспомощность своего положения, напомнив, что рано или поздно настанет время, когда он не сможет противостоять врагам, кем бы они ни были.

Первой его мыслью было вооружить своих людей и направиться в лагерь бунтовщиков с требованием немедленно вернуть похищенное орудие, однако Педро Гутьерес заметил, что, скорее всего, дело кончится лишь тем, что Кошак откроет по ним огонь из пушки.

— И что ты предлагаешь?

— Торговаться, — убежденно ответил Гутьерес. — Сейчас нам только это и остается. Или мы сплотимся, или через неделю все будем мертвы.

— Ты просишь меня сложить полномочия? — удивился дон Диего де Арана. — Ты?

— Когда вернется адмирал, у вас будет достаточно времени, чтобы оправдаться, — ответил Гутьерес. — А если он не вернется — какая разница, кто будет править горой трупов?

— Я подумаю об этом.