Юлия Алейникова - Проклятие Ивана Грозного и его сына Ивана

• Название: Проклятие Ивана Грозного и его сына Ивана
• Автор: Юлия Алейникова
• Жанр: Детектив
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-87371-5

Многие современники Ильи Репина полагали, что невероятный талант гения живописи несет его моделям скорую смерть… Так умерли вскоре после позирования Репину композитор Мусоргский, врач Пирогов, поэт Федор Тютчев. Трагически закончилась жизнь писателя Всеволода Гаршина, послужившего прообразом царевича Ивана для картины Репина «Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года». Даже этюд, написанный Репиным с Гаршина, обрел часть мистической силы, свойственной этому невероятному по силе и выразительности полотну…

Варвара Доронченкова работает в небольшой фирме, занимающейся торговлей произведениями искусства, ее коллегу Сергея Алтынского знакомые приглашают оценить картину, доставшуюся хозяевам по наследству. Каково же было его удивление, когда выяснилось, что это пропавший еще до революции портрет Всеволода Гаршина работы Репина. Не успела фирма порадоваться открытию, как полотно исчезает, Сергея Алтынского арестовывают по подозрению в краже, а спустя два дня он тонет при загадочных обстоятельствах…

---

– Ну, что вы, дорогой мой, что вы? – полным теплого сочувствия голосом пробасил профессор, робко поглаживая Илью Ефимовича по руке. – Это пройдет, еще вылечат, в Германию съездите на источники.

– Не-ет, Павел Петрович, – покачал головой Илья Ефимович, – нет, это уж так и будет. Не вернуть мне руку. Я уж каким только светилам не показывался. Забрал Царь Иван силу из моей руки, высосал ее. Это ведь после него у меня правая рука отнялась, а потом сохнуть начала. Когда над этой картиной работал. Теперь вот левой пишу, счастье еще, что мне это под силу.

– Да ну, бросьте, дорогой, себя так накручивать. Совпадение это, мы же с вами люди современные, не мракобесы какие, – гудел полным доброго сострадания голосом Павел Петрович.

– А вы знаете, что, когда ее в галерее у Третьякова выставили, были случаи, что женщины в обморок перед картиной падали, дети к ней подходить отказываются, плачут от страха?

– Это не мистика, а мастерство ваше, талант, – укоризненно заметил Павел Петрович.

– Ну, хорошо. А что тогда с Григорием Григорьевичем? – вскинул голову Илья Ефимович. – Ведь он после того, как мне для «Царя Ивана» позировал, едва собственного малолетнего сына не убил! – страдальчески воскликнул художник.

– Дорогой мой, да ведь все знают, что Григорий Григорьевич при всем его таланте личность, можно сказать, не в обиду ему, диковатая и даже иногда пугающая. Мальчика, безусловно, жалко, но вы-то тут при чем? – взмахнул большими широкими ладонями Павел Петрович и сложил их перед собой, словно птица крылья.

– Нет. Это все она, картина. Это Иоанн Васильевич творит. Разбудил я его душу, разворошил, потревожил. Вот и мстит он мне, – тяжело вздохнул Илья Ефимович. – Вот и Всеволод Михайлович рано ушел из-за него. Точнее, из-за меня.

– Глупости, – решительно возразил Павел Петрович, поднимаясь с дивана и, заложив руки за спину, принялся размашисто мерить мастерскую шагами. – Глупость и нервы. И не к лицу вам это! Не к лицу! Чего выдумали? Во всех вселенских грехах себя обвинять, за чужие безумства на себя ответственность возлагать! Нет, Илья Ефимович, вы уж нас, грешных, собственной воли не лишайте, а не то вот пойду я на речку в мороз купаться, да и утону по собственной дурости, кальсонами, простите, за корягу зацепившись. Так вы и тут свою вину углядите?

– Нет, тут не угляжу, – улыбнулся, словно оттаивая, Илья Ефимович.

– Вот и правильно, – улыбнулся ему в ответ Павел Петрович. – И там не надо.

– Ох, если бы это было правдой, – с надеждой в голосе проговорил Илья Ефимович. – Дай бог, чтобы этой милой барышне мой подарок принес счастье.

– Не сомневаюсь, так и будет. Если не счастье, то уж утешение во всяком случае точно, – проговорил Павел Петрович, подходя к Илье Ефимовичу и кладя руки ему на плечи.

Глава 6

– Проходите, – сухо пригласила Варю хозяйка, распахивая входную дверь. – Обувь можете не снимать.

Варя благодарно кивнула и прошла за хозяйкой в гостиную. Квартира Булавиных была самой обыкновенной. Современный ремонт, обычная не очень дорогая мебель, никаких предметов искусства, никакого антиквариата. Очевидно, Репин попал к ним случайно, надо будет уточнить, как именно, – сделала для себя пометку Варя.

– Анна Алексеевна, как я вам уже говорила по телефону, наша фирма хочет помочь вам вернуть полотно. Обвинения в краже, которые выдвинула полиция против нашего коллеги, бросает тень не только на покойного Сергея Алтынского, но и на нашу фирму. Так что мы этот вопрос считаем делом чести, – серьезным, взвешенным тоном произнесла Варвара. Упоминание ею «дела чести» вызвало на лице хозяйки неприятную и неуместную кривую усмешку.

К счастью, Варины комплексы притуплялись, или скорее засыпали, когда дело касалось людей обычных, не связанных с искусством, или повседневных дел, не имевших отношения к ее профессии и работе. А потому, слегка приподняв брови, Варя заметила холодным неодобрительным тоном:

– Вы напрасно улыбаетесь, Анна Алексеевна. В нашем бизнесе честное имя и репутация имеют очень большое значение. Мы не подпольные торговцы краденым антиквариатом, а уважаемая фирма, которую знают не только в России, но и в странах Европы и даже в Соединенных Штатах. И Сергей при всей его внешней несолидности был прекрасным специалистом, глубоким знатоком искусства, серьезным и квалифицированным искусствоведом, с большим опытом работы.

Анна Алексеевна под пристальным взглядом Варвары несколько стушевалась, очевидно, почувствовав если не раскаяние, то во всяком случае некоторое смущение. А у Вари появился шанс получить достаточно полную информацию, касающуюся как самого полотна, так и рокового вечера, после которого оно было похищено. Потому что люди, как правило, бывают наиболее откровенны с собеседником, если ощущают перед ним легкое чувство вины, смущение или иной дискомфорт, не связанный напрямую с предметом беседы.

И действительно, Анна Алексеевна принялась торопливо и довольно подробно излагать историю приобретения картины Репина. Избегая смотреть на свою собеседницу и лишь изредка бросая на нее короткие мимолетные взгляды.

– Картина досталась мужу по наследству. Он у меня программист, к искусству отношения не имеет, так же, как и я. А тут вдруг выяснилось, что в Новосибирске скончался его дальний родственник, кажется, двоюродный дядя. Одинокий человек, все свое имущество он завещал Павлу. Квартиру в Новосибирске мы продали, книги и мебель тоже. Осталось только несколько личных вещей, в том числе и эта картина.

– А какие именно вещи остались? – с интересом спросила Варя.

– Какое это имеет значение? – тут же насторожилась Анна Алексеевна, но почти сразу оттаяла и пояснила: – Письменный прибор, часы, наверное, каминные, я не разбираюсь, просто мне они очень понравились, фарфоровый сервиз в отличном состоянии, несколько хрустальных ваз. Вот, кстати, одна из них, – указала хозяйка на стоящую за ее спиной довольно большую, изящную, но вполне современную вазу из чешского хрусталя.

– Понятно. То есть ваш родственник не был коллекционером или искусствоведом? – решила все же уточнить Варя.

– Нет. Он был профессором биохимии. Или что-то в этом роде, – поправляя рыжеватые пряди стриженых волос, пояснила хозяйка. На вид ей было около сорока. С хорошей фигурой, довольно высокая, с крепкими ногами, вероятно, раньше занималась каким-нибудь спортом, типа лыж, Анна Алексеевна выглядела монументально и решительно.

– Скажите, а вы не в курсе, каким образом к вашему родственнику попала эта картина? – задала Варя следующий немаловажный вопрос. Важный не с точки зрения нахождения картины, а с точки зрения подтверждения ее подлинности.

– Не знаю. Как я уже говорила, Сергей Анатольевич был одиноким человеком, жена и дети его давно умерли, осталась подруга. – Тут Анна Алексеевна как-то неловко улыбнулась и добавила: – Точнее, невеста. Они собирались пожениться, но не успели. Это она нас разыскала и помогла с оформлением наследства.

– Сколько же лет было вашему родственнику? – с интересом спросила Варвара.

– Шестьдесят с небольшим, – пояснила Анна Алексеевна, – но он уже давно овдовел, наверное, чувствовал себя одиноко. Алла Юрьевна оказалась очень порядочной женщиной, ничего не захотела себе брать, кроме фотографий, писем и кое-каких личных мелочей покойного. Ну да, мы бы их все равно выбросили. Своего добра девать некуда, вся антресоль хламом забита, – словно извиняясь, пояснила Анна Алексеевна.

– Ясно. Скажите, а можно позвонить этой даме и выяснить, как попала к покойному эта картина?

– Простите, но я не совсем понимаю, какое это имеет отношение к ее нынешней пропаже? – сердито нахмурилась в ответ Анна Алексеевна.

Варя сообразила, что до сих пор никак не продемонстрировала рвения именно в поисках картины.

– Напрямую никакого, – тем не менее, строго нахмурив брови, ответила Варвара, – но возможны какие-то старые связи, конфликты. Когда имеешь дело с произведениями искусства такого уровня, нельзя пренебрегать никакими версиями.

Кажется, Анна Алексеевна впечатлилась, потому что предложила Варваре самой связаться с Аллой Юрьевной и охотно снабдила ее номером телефона.

– А теперь, – перешла Варя к главному, – расскажите мне о том вечере, когда Сергей Алтынский приходил к вам оценивать картину.

– Ну, рассказывать, собственно, не о чем, – пожала плечами Анна Алексеевна. – Когда мы забирали картину, Алла Юрьевна сказала, что картина ценная, подлинник. Но она тоже не искусствовед, и мы решили показать ее специалисту. Идти с ней в комиссионку было бы глупо, да и опасно, вот мы и разыскали среди знакомых Сергея Леонидовича. Платить ему за такой пустяк было неловко, – словно оправдываясь, слукавила Анна Алексеевна, на что Варя едва сдержала улыбку. Любят наши граждане сэкономить на чужой интеллектуальной собственности. – И мы решили просто накрыть стол, так, по-дружески, в знак благодарности. Но затевать большую готовку ради одного гостя нелепо, и муж пригласил к себе нескольких друзей, в тот вечер как раз футбол был, и они решили устроить импровизированный мальчишник, совместить приятное с полезным, – рассказывала Анна Алексеевна, то и дело нервно поправляя волосы. – После ужина мужчины уселись у телевизора, – она кивнула на большую плазму, – а мы с мужем, с вашим коллегой и Андреем Валентиновичем отправились в спальню. Там временно висела картина.