Олег Алякринский - Охота вслепую

• Название: Охота вслепую
• Автор: Олег Алякринский
• Издательство: АСТ-ПРЕСС КНИГА
• Жанр: Боевик
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-462-00683-8

Знаменитый вор в законе по кличке Варяг после долгих кровавых передряг находит компромисс с властью. В обмен на обещание отойти от всех воровских дел он получает высокий государственный пост. Свои полномочия смотрящего по России Варяг собирается передать верному человеку, питерскому законнику Филату. Но тут Варяг снова сталкивается с тяжелыми испытаниями, с новыми кровавыми разборками. И опять Варяга прикрывает его верный друг и телохранитель Сержант. Они балансируют на грани жизни и смерти. Так было всегда, с тех пор как судьба сковала их неразрывной цепью.

---

— Петр Сергеевич! Тут товарищ из милиции…

Дверь в директорский кабинет чуть приоткрылась, и из-за нее показалась насмешливая рожа Кривошеина:

— Уже все обнюхал? Ну тогда входи!

Кривошеин не торопясь прошел за широкий, внушительного вида стол и опустился в кожаное вертящееся кресло. Он явно (как и директор типографии Ленгортранса, вдруг с легким недоумением вспомнил Степан) не-испытывал ни малейшего беспокойства от общения с представителем правоохранительных органов. Широко зевнув, Кривошеин оглядел Юрьева.

— Активность проявляешь, продвинуться по службе хочешь? На третью звездочку пашешь? Ладно, ладно. Обеспечим мы тебе продвижение. А с хозяином встречу устроим… На следующей неделе годится?

— С хозяином? — удивился Юрьев.

— С директором, — поморщился Кривошеин. — Давай, опер, я твой телефон запишу, и на той недельке мы тебе звякнем, вот и встретишься. Лады?

Юрьев дал свой телефон, отказался от сопровождения и, перед тем как уйти, еще некоторое время потолкался среди рабочих. Из расспросов он уяснил, что фабрика лет пять назад была модернизирована, работает на гэдээровском оборудовании.

Юрьев покинул фабрику и отправился на службу. Дня три ушло на всевозможные проверки, телефонные беседы и поиски в архиве.

Скоро картина более или менее прояснилась.

Оказалось, что фабрика «Балтийский рабочий», выпускающая дефицитную продукцию, которую потребитель мог бы расхватывать едва ли не у ворот предприятия, официально числилась планово-убыточной. На бумаге «Балтийский рабочий» выпускал никому не нужные галоши, зимние войлочные ботинки типа «прощай, молодость» и сандалии из кожзаменителя — т- в соответствии с планом. Фабрика получала щедрое финансирование из бюджета, но ее прибыль была нулевой… На бумаге.

А в реальности, как кое-кто из особо говорливых рабочих поведал молодому оперу, по ночам с фабрики уходили фуры с какими-то грузами — видать, с неучтенной продукцией… И еще он узнал, что был на «Балтийском рабочем» особый цех, где изготавливалась «спецпродукция» к каким-то государственным праздникам. По намекам и уклончивым разговорам Степан понял, что в этом спеццехе тачали новомодную обувь, которая не значилась ни в каком производственном плане, но как за нее расплачивались потребители и что это за потребители, работяги не знали или не желали говорить…

На следующей неделе Юрьев стал ждать звонка. Позвонить должны были либо из приемной неуловимого директора «Балтийского рабочего», либо сам Кривошеин. Как-то, разговорившись с сержантом Макеевым, он поведал ему о финансовых делишках обувной фабрики. Догадливый Вася Макеев сразу просек суть дела, восхищенно заахал, а потом вдруг заскучал.

— И ты что, старик, собираешься покатить баллон на таких серьезных людей? Тебе мало того хая с типографией? Полковник же тебе ясно намекнул, что надо работать башкой и на рожон не лезть!

— Так он же имел в виду типографию… — не понял Степан.

— А какая разница? — Макеев вытаращил глаза. Там типография, тут обувная фабрика… Алгоритм-то один и тот же. Ленинградский алгоритм. А может, и всесоюзный. Да только здесь ситуация для тебя даже хуже может обернуться; Слыхал я краем уха про этот «Балтийский рабочий». Там темные дела крутятся, а этот твой главбух, видно, по незнанке или сдуру шагнул не в ту степь, какие-нибудь не те платежки раскопал, да и ляпнул про них в годовом отчете, а может, перепугался и решил втихаря в комитет партийного контроля сбегать… Ну и получил по полной программе черную метку! — Васька вздохнул и с сожалением поглядел на приятеля. — Мой тебе совет: найди какого-нибудь местного забулдыгу, пусть он подпишет признание, что это он бухгалтера спьяну отмутузил, — и дело с концом. Тебе что, больше всех надо?..

Звонок раздался часов в десять. Степан сорвал трубку с рычага и с немалым удивлением услыхал голос Наташи. Обычно она звонила ему напрямую только по официальному делу. Так случилось и сейчас: Начальник утро Лиховцев срочно потребовал Юрьева на ковер.

Полковник только скосил черный глаз из-под густой брови на вошедшего Юрьева, засопел и ничего не сказал. Даже если бы Наташа не предупредила, что шеф сегодня мрачнее тучи, Степан и так догадался о дурном настроении шефа.

Тягостное молчание продолжалось минут пять. Под люстрой, жужжа, кружилась невесть откуда взявшаяся здесь муха.

— Ну что, брат, все-таки ты никак не желаешь прислушаться к советам старших товарищей. Я к тебе как к сыну, понимаешь, как к сыну родному, а ты что? Я тебя не собираюсь вечно прикрывать: своя, понимаешь, шкура ближе к телу. Опять, понимаешь, пришлось извиняться за неумеренную ретивость подчиненного. Из горисполкома звонили, на тебя жалоба поступила. Превышаешь служебные полномочия…

— Товарищ полковник! — не выдержав, воскликнул Степан. — Там же, на этой фабрике, такое творится!.. Хищения в особо крупных раз…

— А ты что, ёлки-палки, в обэхаэсэс работаешь? — перебил его Лиховцев и заорал: — Ты, Юрьев, расследуешь дело об избиении главбуха обувной фабрики. Твое дело — маленькое: найти виновного, и точка. Какие там хищения? Какие финансовые документы? Да ты, парень, в своем уме? Какого хрена ты полез в чужую епархию? Шибко умный? — Полковник Лиховцев рассвирепел не на шутку. — Теперь вот что. Сейчас поедешь на беседу в юридическое управление Смольного. Езжай немедленно: третий этаж, кабинет триста семнадцать. Пропуск тебе в бюро пропусков оставлен. — Полковник тяжело вздохнул. — Потом доложишь. И чтоб хоть там… без самодеятельности!

В триста семнадцатом кабинете лейтенанта Юрьева ждали. Он получил пропуск в окошке, отметился на входе, поднялся на третий этаж и прошагал по ковровой дорожке к тяжелой резной двери. В предбаннике пожилая секретарша с угрюмым лицом резво упорхнула за обитую черной кожей дверь, через секунду выпорхнула обратно и махнула Юрьеву рукой, приглашая войти.

Он вошел. В длинном, как футбольное поле, кабинете во главе бесконечного полированного стола восседал полный коротко стриженный мужчина в очках. Был он широк, массивен и еще далеко не пенсионного возраста. Гладкое тяжелое лицо как бы стекало книзу складками кожи, придавая его обладателю значительность.

По обеим сторонам стола, боком к двери, сидели еще двое. Степан с удивлением признал в обоих своих старых знакомцев с фабрики — хамоватого начальника службы безопасности Кривошеина и угрюмого замдиректора по общим вопросам Привалова.

Хозяин кабинета вяло махнул рукой.

— Садитесь, товарищ Юрьев, в ногах правды нет. Я пригласил вас прийти по одной простой причине. Мы знаем предприятие «Балтийский рабочий» как одно из старейших предприятий Ленинграда и области. И все, что там делается, не проходит мимо внимания руководства города. Вы это понимаете? Как идет следствие? Какие успехи? Или трудности? Удалось найти того негодяя, кто это сделал?

Степан, уже начавший понимать, зачем его пригласили в этот кабинет и чего добивается от него этот важный толстяк, ввернул:

— Я считаю, что нападение на главного бухгалтера совершил не один человек, а группа…

При этих словах до сих пор сидевшие молча Кривошеин и Привалов заерзали, переглянулись и свирепо вонзили в Юрьева две пары глаз.

Толстоголосый никак на это замечание не отреагировал, словно не расслышал.

— В наших общих интересах, чтобы это бытовое преступление было раскрыто как можно скорее и виновный понес заслуженное наказание. Ваши коллеги и вы лично были на фабрике. Странно, что вы не опрашиваете местных жителей, может быть, кто-то что-то видел… Там район неблагополучный… Вероятно, что товарищ Серегин стал невольной жертвой хулиганства или… Словом, не мне вас учить, товарищ Юрьев. Я надеюсь, что скоро этот неприятный инцидент будет исчерпан. — Он рассеянно поводил рукой по столешнице, поворошил какие-то бумажки. — Вы свободны. Полагаю, что возникшие у товарищей… — тут он мотнул головой в сторону Кривошеина, — претензии к вашей работе можно считать чистым недоразумением. Успехов вам!

Не успел Юрьев выйти за дверь, как следом за ним из кабинета бросились оба посетителя.

— Понял, мусорок? — прошипел ему в затылок Привалов, уже когда они оказались в коридоре. — Или тебе надо объяснить еще популярнее? Я могу…

— Спокойно, Гриша, — одернул его Кривошеин, волком глядя на Степана. — По-моему, Аркадий Петрович выразился ясно, и он понятливый паренек. Так?

— Понятливый, бля… Дать ему в лоб, чтоб понятие поглубже засело! — мрачно пробурчал Привалов.

— Опять ты со своими шуточками! — строго оборвал его Кривошеин.

Лейтенант Юрьев внимательно посмотрел на Привалова, потом перевел взгляд на Кривошеина:

— «Чтоб понятие поглубже засело»… Я теперь от вашей фабрики не отстану. Завтра же подам рапорт и добьюсь, чтобы обэхаэсэс провело у вас проверку по полной программе!