Дэвид Вебер - Трудная дорога домой

• Название: Трудная дорога домой
• Автор: Дэвид Вебер
• Жанр: Космическая фантастика

---

— С Сюз и мной все будет нормально, мэм — заверил он — Обещаю, как только мы поднимемся, сразу же обратимся к инструктору.

— Я не о вас беспокоюсь, молодой человек — проинформировала его миз Берчи с огоньком в глазах — Во всяком случае не напрямую. Мне бы хотелось знать, не нужна ли будет Сьюзан моя помощь, чтобы управится с вами!

— Ну, думаю, я справлюсь, — сказала Сьюзан. — Им на самом деле достаточно легко управлять, если знать, на какие кнопки жать.

— Ну спасибо ! — пробормотал Ранджит, а она хихикнула.

— В таком случае, полагаю, я могу вас предоставить самим себе, — на этот раз миз Берчи была серьезна. — Мистер Флеро получил группу в которую входят близнецы Крепсоны и Донни Тергесен. — Она закатила глаза. — Даже учитывая помощь Моники, ему понадобятся все свободные укротители, чтобы держать в руках такую банду. А вы двое наслаждайтесь, но будьте осторожны!

Она погрозила им пальцем с суровостью, слабо вяжущейся с блеском ее глаз, развернулась и отправилась своей дорогой. Ранджит и Сьюзан обменялись красноречивыми взглядами. Одних близнецов Крепсонов было вполне достаточно, чтобы загрузить работой троих взрослых, а Донни Тергесен, по мнению его одноклассников, был реальным кандидатом на получение премии Дарвина*4 за выход через шлюз не надев гермошлема. Ранджит ни капли не завидовал мистеру Флеро и миз Берчи. Еще он был изрядно польщен комплиментом миз Берчи в его — и его сестры — адрес: решением положится на них.

Что, по раздумии, начинало казаться хитрым способом обеспечить их надежность. Разочаровать того, кто был о тебе хорошего мнения, казалось тяжелее, чем подтвердить подозрения того, кто считал, что ты все равно облажаешься.

Он усмехнулся при этой мысли и направился в раскрывшиеся двери вагончика подъемника.

— Браво-Лидер, говорит «Палаш». Вам дано разрешение приступать к высадке.

— «Палаш», Браво-Лидер подтверждает получение разрешения на высадку. Ложусь на курс.

Хонор мысленно кивнула потрескивающим голосам в ее наушнике. Хеджес, оставшись на «Палаше», координировал высадку с шаттлов всех трех крейсеров, пока Новая Тюмень заглядывал ему через плечо. Официально, это позволяло барону оставаться свободным от мелких деталей во время оценки учений. На самом же деле, как она подозревала, это было так потому, что Новая Тюмень старался не отрывать от места свою ленивую задницу и не приниматься за дело, которое можно было поручить другому… даже если не упоминать удовольствие, которое он безусловно получал стоя над душой у Хеджеса. С другой стороны, она сознавала, что ее интенсивная нелюбовь к нему могла повлиять на ее суждения. Несмотря на раздражающий маньеризм и плохой характер, у него была репутация успешного офицера, а перекладыванию своих обязанностей на подчиненных был предел, даже для кого-то с его высочайшими связями.

Но что бы ни думал Новая Тюмень, Хеджес успешно справлялся с делом. Он выдал ботам разрешение на высадку несколькими минутами позднее, чем Хонор сделала бы на его месте, но это было исключительно вопросом оценки ситуации, а у него в настоящий момент были гораздо более подробные данные о ботах других кораблей. Так что она следила за индикатором на лобовом стекле расслаблено положив руки на подлокотники ее кресла, но приготовившись немедленно принять управление если старшине Зарелло потребуется ее помощь. Лейтенант Фримантл, командовавший на учениях группой Браво, возглавлял десантную группу ботов, прорывавшихся вниз сквозь атмосферу. Хонор оторвалась от ИЛСа*5 и взглянула на стремительно приближавшиеся горы Аттики и узкую расселину Олимпийской долины сквозь колпак кабины.

Высоко на южном склоне расселины, которую люди называли Олимпийской долиной, ручеек талой воды струившийся по сырому, плотному слою свежевыпавшего снега по мере того, как его прогревало солнце, размыл небольшой кусок глины. Сам по себе, это был пренебрежимо маленький кусок, размером не более пары сантиметров, и он просто рассыпался, когда составлявшие его камешки потеряли сцепление между собой. Но этот кусочек лежал в основании целого пласта камешков и гравия, который, в свою очередь, поддерживал пласт камней… а на камни эти были под невыносимым давлением огромной массы снега лежащего на них. С исчезновением кусочка глины два его соседа сдвинулись и, в свою очередь, позволили пошевелится еще большему числу камней и глины.

Само по себе, это было бы не так и важно. Но это не было «само по себе», поскольку Афинский курорт лежал на склоне горы Перикл, а по подножию горы проходило незамеченное ответвление Олимпийского Разлома. Ни кем не замеченное, что представляло лишь незначительное упущение. Но и его оказалось достаточно. Дрожь, прошедшая по нему этим утром была на грани чувствительности приборов, но камни уже медленно, неторопливо двигались, когда их настигла вибрация. В первый момент могло показаться, что она не повлекла за собой последствий… но затем первый крупный булыжник тяжело повернулся и подтолкнул другой. Пока все происходящее было невидимо под невинно выглядевшим белоснежным покрывалом, но даже если бы и нашелся в Олимпийской долине хоть один человек, понявший, что происходит, уже все равно было слишком поздно что-либо предпринимать.

Ранджит Гибсон спрятал улыбку, когда Сьюзан развернула и отправила в рот вторую пластинку жвачки. Он не знал где она подцепила эту привычку — уж родители-то сделали все от них зависящее, чтобы ее подавить! — но она служила отменным барометром ее настроения. Когда она начинала поглощать пластинки одну за другой, это значило, что она полна тревоги, возбуждения, гнева, или какой-либо комбинацией этих трех чувств. В настоящий момент, по его мнению, это было на девяносто процентов возбуждение и на десять тревога, поскольку они уже проделали три четверти пути к площадке в начале трассы для новичков.

При всем ее демонстративном отвращении к «Детскому Холму», Сьюзан должна была не хуже других сознавать свою неподготовленность. Она также сознавала всю разницу между симулятором, насколько бы реалистичным он не был, и реальным спуском по склону на настоящих лыжах. Так что, как бы она не возмущалась наложенными на нее ограничениями, она знала, что это…

Он так и не смог позднее вспомнить что именно прервало его размышления. Во всяком случае не первый сигнал. Что-то должно было быть, какой-то еле уловимый намек не распознанный его сознанием тогда и не вспомнившийся позднее, но у него не было даже догадки о его природе. Просто мгновением ранее тек нормальный поток мыслей и вдруг он просто остановился. Вот просто так. Как будто кто-то внутри него щелкнул переключателем перебросившим его взгляд с сестры на стену припорошенного снегом черного камня скользившую мимо окон вагончика подъемника.

Стена эта была неровной, с сосульками обрамлявшими трещины и расщелины в ней, в которых скапливался снег. Он с увлечением разглядывал ее в начале, но зрелище это быстро стало привычным. Но сейчас что-то изменилось, и он нахмурил лоб пытаясь понять что именно. Затем обнаружил. Над снежными карманами начали закручиваться вихрем снег и мелкие кристаллы льда — похоже, хоть и не совсем, на снежные смерчики.

«Но ведь ветра нет, — озадачено подумал он. — По крайней мере такого сильного. И что это за звук? Похоже на…»

Он взглянул вверх сквозь кристаллопластовую крышу вагончика, и сердце его замерло.

Сцилла Берчи встрепенулась как только первый, отдаленный грохот и вибрация коснулись ее ушей и подошв. Она не опознала звук, но что-то в нем зажгло предупреждающие сигналы в древней, оставшейся от пещерных людей, части ее мозга. Она обвела глазами горизонт в поисках угрозы, а затем втянула воздух как если бы кто-то ударил ее в живот.

Весь склон над Афинским курортом, казалось, содрогнулся и сдвинулся. Сперва это было медленным движением у самой вершины Перикла, которое, казалось, не имело никакого отношения к строениям и людям у ее подножия. Но все изменялось с ужасающей скоростью. Медленное движение ускорилось, скольжение становилось быстрее и быстрее, и, по мере ускорения, оно расширялось. Все большая часть горы, казалось, осыпалась и закручивалась подобно верхушке гигантской океанской волны и над ней вздымалась снежная пена. Валуны и выходы породы, насыщенная темная зелень вечнозеленых деревьев, все исчезало в ускоряющейся утробе лавины. Сцилла Берчи услышала собственный крик ужаса, когда смертоносная стена камней, снега и расщепленных деревьев — и людей — поглотила башни подъемников и обрушилась на курорт.

Подобно всем современным лыжным курортам, особенно на Грифоне, Афинский был оснащен сейсмическим оборудованием по последнему слову техники. Погода на Грифоне часто была суровой и всегда трудно прогнозируемой на достаточно большой срок. Гористая планета, кроме того, была самой тектонически активной из всех трех населенных миров Звездного Королевства. Такой комбинации было достаточно, чтобы создать угрозу частых лавин, особенно поздней зимой и весной, когда обычным явлением были резкие изменения температуры. Руководство Афинского курорта не имело желания быть захваченными врасплох приключившейся неприятностью. Выносные сейсмографы и температурные датчики постоянно передавали данные вычислительному центру курорта. Данные эти также поступали в Грифонский Центр Горного Мониторинга, который начинался как частное предприятие более двух земных веков назад, куда также поступали спутниковые фотографии позволявшие ГЦГМ накапливать данные и отслеживать самые легкие следы нестабильности по всей планете. Последние пятьдесят лет в его работе начало принимать участие планетарное правительство — привлекательность курортов Грифона приносила почти двадцать процентов внешних поступлений, и местному правительству было очевидно, как скажутся на туристическом бизнесе раздавленные лавиной гости — и обычно ГЦГМ обнаруживал условия приводящие к лавине еще на этапе их формирования.