Семен Унковский - Записки моряка. 1803–1819 гг.

• Название: Записки моряка. 1803–1819 гг.
• Автор: Семен Унковский
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004
• ISBN: 5-8242-0095-5

Семен Яковлевич Унковский (1788–1882) — выпускник Морского кадетского корпуса, гардемарином отправлен на службу в английский флот, участвовал в ряде морских сражений, попал в плен к французам, освобожден после Тильзитского мира.

В 1813–1816 гг. участвовал в кругосветном плавании на корабле «Суворов», по выходе в отставку поселился в деревне, где и написал свои записки. Их большая часть — рассказ об экспедиции М. П. Лазарева, совершенной по заданию правления Российско-Американской компании. На пути к берегам Аляски экспедиция открыла острова Суворова, обследовала русские колонии и, завершив плавание вокруг Южной Америки, доставила в Россию богатейшие материалы. Примечателен анализ направлений торговой политики России и «прогноз исторического развития мирового хозяйства», сделанный мемуаристом.

Книга содержит именной и географический указатель, примечания, словарь морских и малоупотребительных терминов, библиографию.

---

Неминуемая гибель Российско-Американской компании при существующей системе хозяйственного управления, ко второму десятилетию XIX в. была ясно видна, каждому более или менее вдумчивому наблюдателю. Эту гибель предрекает ряд голосов. Один из них принадлежит автору выпускаемой нами книги.

II

Печатаемые ниже записки Семена Яковлевича Унковского займут, несомненно, не последнее место среди источников для изучения русских колоний в Северной Америке, и мимо них не пройдет ни один из будущих исследователей истории Российско-Американской компании. В ряду описаний кругосветных морских экспедиций первого тридцатилетия XIX в., направляемых по делам компании из Кронштадта в Ново-Архангельск, начиная с экспедиции 1803–1806 гг. И. Ф. Крузенштерна-Лисянского, вплоть до плавания в 1826–1829 гг. капитана Ю. Литке, история экспедиции М. П. Лазарева на корабле «Суворов» 1814–1816 гг. не была доселе представлена. Этот пробел и восполняют счастливо сохранившиеся записки Унковского.

Морской офицер, еще в качестве гардемарина отправленный в 1803 г. по распоряжению адмирала П. В. Чичагова, в числе других своих товарищей, в Англию для усовершенствования в морском деле, служивший в английском флоте и принимавший участие в ряде морских сражений с французами, в одной из битв попавший в плен во Францию и возвратившийся в Россию только после русско-французского Тильзитского мира 1807 г., принимавший затем участие в русско-шведской войне 1808–1809 гг. и в действиях русского флота совместно с английским у берегов Голландии в 1812–1813 гг., С. Я. Унковский в 1814 г., вместе со своим товарищем по Морскому кадетскому корпусу, а впоследствии известным адмиралом Черноморского флота М. П. Лазаревым, принял предложение Главного правления Российско-Американской компании отправиться в кругосветную экспедицию в русские колонии в Америке. Пробыв в плавании три года (1814–1816) и возвратившись в Россию в 1817 г., он вышел в отставку, женился на смоленской дворянке и, поселившись в своем калужском имении, занялся хозяйством. К этому последнему периоду жизни С. Я. Унковского и относятся его мемуары, которые носят характер разновременных разрозненных записок. Их первая часть, обнимающая 1803–1809 гг., дошла до нас в переплетенной небольшого формата тетрадке, написанной мелким и еще бодрым и свежим почерком, на 44 страницах (назовем ее «рукопись а»). Предпосланное рукописи заглавие «Истинные записки моей жизни» и вслед затем — «Глава первая» — показывают, что автор первоначально предполагал написать свою полную автобиографию. Однако, эта работа не была закончена. Записки обрываются совершенно неожиданно на полуфразе после описания сражения в Юнгферзунде в русско-шведскую компанию 1809 г. и дальнейшие страницы тетради так и остались незаполненными. Впоследствии автор, очевидно, снова возвращается к своей первоначальной идее о цельной автобиографии, но осуществляет ее опять-таки не полностью.

Вторая тетрадь его записок, в пергаментном переплете, форматом в полулист, на 79 страницах (назовем ее «рукопись б»), своим почерком, уже значительно более неуверенным и старческим, выдающая следы позднейшего происхождения, посвящена 1814–1817 гг. (кругосветный «вояж» на Суворове, жизнь в деревне и сватовство). Таким образом, для 1810–1813 гг. остается пробел. В основу этой части мемуаров лег, очевидно, путевой журнал автора и его позднейшие дневники, несколько обработанные и снабженные соответственным «вступлением».

Эта тетрадь заканчивается событиями февраля 1817 г., и дальнейший текст воспроизводится нами по двум небольшим непереплетенным тетрадкам, сшитым из почтовой бумаги, большого формата, и по своему содержанию составляющим естественное продолжение предыдущей тетради, с перерывом около месяца. Нумерация этих двух последних непереплетенных тетрадей начинается 524-й страницей и кончается 559-й. Очевидно, перед нами — конец одного из утраченных экземпляров мемуаров С. Я. Унковского. Что заключает в себе этот экземпляр? Являлся ли он дубликатом «рукописей а и б», или только последней из них, с продолжением от февраля 1817 г., или быть может, наоборот, кроме «рукописей а и б», содержал еще какую-нибудь часть записок, до нас не дошедших, сказать нельзя.

Несмотря на то, что записки о путешествии С. Я. Унковского часто уступают другим аналогичным описаниям морских экспедиций в литературной отделке, в яркости бытовых картин и характеристике, несмотря на то, что временами они носят характер разрозненных повседневных заметок, временами загружены мелочами, интересными и понятными только для профессионала-моряка, тем не менее при внимательном чтении публикуемые мемуары дают в достаточной мере богатый материал для истории русской колониальной политики в Америке.

Автор мемуаров является типичным продуктом своего времени и среды, русским дворянином Александровской эпохи, в котором, по меткому выражению М. Н. Покровского, уживались одновременно «европейский буржуа» с одной стороны, «азиатский феодал» — с другой, представителем дворянской интеллигенции начала XIX века, причудливо сочетавшим в своей идеологии элементы национализма, либерализма и крепостничества. Легкий вольнодумец, не упускающий случая порисоваться своими «либеральными понятиями», привитыми воспитанием в Англии, бросить крылатое словечко о том, что «избирательное правление лучше бюрократического», договаривающийся временами до мысли о вреде крепостного права, поскольку оно порождает косность народной жизни, ликующий по поводу победы союзных войск над «тираном Европы» и разрушения его «коварных замыслов», мечтающий о незапятнанности русского флага в глазах иностранцев — типичный выразитель идеи национализма, охватившей русское офицерство в результате войн 1812–1814 гг. Невинный либерал — поклонник либеральствующих крупных бар-англоманов — графов СР. Воронцова и П. А. Строганова.

В первый период своей жизни, являясь офицером русского флота, он представляет собой типичный для начала XIX в. и, особенно, для морской среды этой эпохи пример дворянина-служащего, потерявшего связь с землей и порвавшего с хозяйством, живущего почти целиком не доходами с поместий, а на жалованье, получаемое от службы. Но в дальнейшем дедовские и отцовские традиции берут верх и выйдя в отставку, Унковский возвращается в свое имение.

Небогатый помещик средней руки, в своем имении он является сторонником новых прогрессивных методов ведения крепостного хозяйства, подчеркнуто враждебно относясь к старому феодально-поместному экономическому укладу и его пережиткам в помещичьем быту, нравах, идеологии, психологии. В его мемуарах мы найдем обычные для хозяйственных трактатов того времени рассуждения и о вреде черезполосицы, и об интенсификации крепостного хозяйства, и о рационализации крепостного труда, в его хозяйственной практике — попытки перейти на новые рельсы товарного, буржуазно-капиталистического хозяйства. Словом, перед нами — рядовой представитель дворянства первой четверти XIX в., захваченного волной Наполеоновских войн, воспитанного в походах за границу, лучшая часть которого впоследствии, 14 декабря 1825 г., вышла на Сенатскую площадь и кончила свою жизнь на виселице или в казематах и рудниках Сибири, а остальная масса пошла по проторенным ступеням чиновной гражданской или военной служебной лестницы, или же, как С. Я. Унковский, замкнулась в своих имениях, в сфере помещичьего хозяйства, найдя приложение своей практической деятельности в области перестройки его на новых капиталистических началах и сохранив, как воспоминание о лучших днях молодости, налет туманного и безвредного либерализма в своей идеологии.

Морское офицерство, с которым мы встречаемся в записках Унковского, прошло ту же школу, что и его собратья, служившие в гвардейских и армейских полках. Если последних воспитывали заграничные походы в Австрию, Пруссию и Францию, педагогическое влияние на них оказывали Аустерлиц и Иена, Лейпциг и Париж, то школьной скамьей для первых явилась волонтерская служба в английском флоте, Финистерре и Трафальгар, морские походы в эскадрах адмиралов — Тета, Кроуна и Юнга. Кругозор морского общества должен был быть даже шире. Кругосветные морские вояжи делали русских военных моряков свидетелями не только европейской классовой борьбы первых двух десятилетий XIX в. Революционный ток, заряженный французской революцией 1789 г., докатился и до Южной Америки, втянутой в орбиту освободительного движения. На глазах офицеров русского флота прошла революция в государствах Пиренейского полуострова, они были очевидцами испанской конституции и бегства португальского двора в Бразилию, свидетелями борьбы за независимость испанских и португальских колоний в Южной Америке, революционных движений в Перу, Чили, Буэнос-Айресе, Мексике, во французско-испанской колонии Сан-Доминго.